Следы

Имитация урагана.

Потоки воздуха, до этого невидимые, раскрасились красным. Проявилось и поле дрона, встретившее удар разогнанного до бешеных скоростей песка Тверди. Позади дрона повис трепещущий вихревой след, срывающийся то с одной, то с другой стороны защитного поля.

Сейчас всё точно так же, как и в момент пиков поля почти год назад. Та же скорость ветра, почти тот же песок, бьющий в созданную человеком машину.

Псевдослучайное распределение заданных образцов. Вектор атаки. Скорость.

По полю дрона побежали искры от ударов игл. Тех из них, что были разогнаны чуть сильнее основного потока. Минуту, две. Справа от Бориса висел график напряжённости поля. Пока на нём не было и следа пиков, хотя скоро скорость игл дойдёт до критической и пробьёт поле уже наверняка. Борис скривился: всё не то. Он буквально ощущал, как разгадка ускользает от него. То что он делал, было конечно правильно, логично, но…

Борис в раздражении пощёлкал пальцами, подбирая слово… Слишком. Слишком механистически. Словно он тупой дрон-разведчик, только и способный двигаться из точки А в точку Б.

Один жест и буйство искусственного урагана в боксе прекратилось. Пальцы Бориса вновь скользнули по меню, отменяя выверенные последовательности действий: пол бокса так и остался скрыт под слоем песка. А затем Борис и вовсе нарушил регламент, открыв проход к дрону.

Лёгкие туфли на тонкой подошве позволили ему ощутить то, что не мог ощутить ни один из копачей на Безумной Тверди: хрустящий под ногами песок. Пусть вокруг и не Твердь, но покрытый красной пылью и песком бокс, висящий посреди этого разведывательный дрон, давали возможность обмануть разум и позволить воображению унести Бориса за сотни километров. Вниз, за пределы станции, на Твердь. Туда, где нечего делать человеку без тяжёлого скафа.

Десять шагов и дрон на расстоянии вытянутой руки. Борис поднял руку: дрон позволил человеку проникнуть сквозь его защиту. Холодный, чуть шершавый металл. Пальцы двинулись по нему, остановились, когда коснулись оспин ударов. Борис закрыл глаза, скользя пальцами вокруг них, ощупывая следы прошлого.

Нет!

Борис открыл глаза, наклонился к дрону, вглядываясь в оспины.

Нет. Это не иглы.

Сейчас Борису не нужны были никакие инструменты. В его разуме сменяли друг друга десятки форм. Если воспользоваться моделированием, то оно подскажет ему природные формы, результаты эрозии пород, тысячелетий ураганов, срывавших горы Тверди. Но Борис чувствовал – нашёл – сейчас природа должна уйти в сторону. Борис нашёл то, ради чего проверка дронов их доком и проводилась так скрупулёзно. Что же это было?

Это был… Октаэдр.

Борис бросился обратно, к меню управления боксом. На этот раз программу синтезатору он составлял сам. Шесть округлых, словно стёртых вершин. Двенадцать рёбер. Прочь примеси. Только эрбий, так любимый создателями развалин.

В боксе снова неслышно ревел жуткий песчаный ураган, способный ободрать человека до костей за считаные минуты.

Мгновения ожидания, пока синтезатор доставит образцы к эффекторам урагана. Проблеск поля дрона и искра на обшивке. Есть!

На графике красовался пик, но Борису хотелось убедиться самому. На этот раз в бокс он ворвался ещё до того, как там стих ветер и улеглась пыль. Пальцы снова скользнули по обшивке. Вот они – новые следы. Октаэдр оставил после себя сразу две отметины.

Теперь дело за малым: запросить маршрутные карты и поставить на них отметку. Где-то там точно найдутся развалины. Пусть и под многометровым слоем песка. Вторые в его жизни.

А Станислав… Ну молод он ещё. Вряд ли психологи ошиблись, направляя его на эту должность, но ему всё ещё кажется, что самое главное происходит на фронтире, на Тверди. Потому Борис и дал ему свои карты и маршруты. Пусть тоже поныряет в ураганы года два-три, набьёт оскомину. А потом возвращается сюда, в исследовательский отдел. Тайн Тверди хватит на всех.