Проспект Коровицына

Нимфа: Алькольд! Я Нимфа!

Алькольд: Я знаю.

Нимфа: Божественно статна. Иди же!

Алькольд: Что значит сие целомудренно слово?

Нимфа: Ответом ищи же ты рёв Ниагары!

Нимфа уходит, оттопыря ногу и помахивая рукой. Алькольд остаётся стоять в недоумении.

Явление второе.

Появляется Гисандр.

Гисандр: Алькольд!

Алькольд: Ты кто?

Гисандр: Я страшный Гисандр!

Алькольд: Я знаю! Зачем ты пришёл?

Гисандр: Я пришёл убить тебя!

Алькольд: Я брат твой!

Гисандр: Не верю, мой брат погиб под слонами.

Алькольд: Слоны раздавили другого, я чудом спасся.

Гисандр: И сейчас не верю!

Алькольд: Посмотри на мои руки. Они как лепёшки. Их отдавила слониха.

Гисандр: Ну и что же?

Алькольд: На груди у нас по пол-монеты. Давай соединим их!

Гисандр: Но кто ты такой, чтобы дать тебе пол-монеты?

Алькольд: Я брат твой.

Гисандр: Неправда, мой брат погиб под слонами.

На последней фразе диалог зацикливается и продолжается до бесконечности с нарастающей экспрессией с обеих сторон, подкреплённой активной жестикуляцией, гротескной мимикой и «пантомимой» (изображая слона). В конце концов, оба персонажа просто утыкаются друг в друга лбами и орут что есть мочи.

5. Вольница поэтов. Школа-школа! До сих пор иногда мне снятся твои широкие лестницы, ступени из мраморной крошки, и я все бегу-бегу по ним куда-то то. Здесь было все – первая любовь в 3-м классе, попытки отстоять свой статус в драках, первые открытия и первые разочарования.

Что такое свобода? – вопрос такой же сложный, как и «что такое человек»? Двуногое без перьев? Как известно, среди рабов быть свободным нельзя, но можно создать особую породу рабов, которые будут «внутренне свободны». И сдалась эта «внутренняя свобода»! «Можно быть свободным и в тюрьме, капитан, а тебе, видимо и на воле не сбросить оковы» говорит слепой Чиррут Имве в «Звездныхе войнах», «Изгой – Один».

Красивая сентенция. Но чую бесовское, да обосновать не могу… Однако, постараюсь. Казалось бы, слепой джедай представляет квинтэссенцию индивидуальной свободы, но что-то не так. Что-то не складывается… Быть свободным среди рабов. Возможно ли такое? Много мудрецов утверждает, что возможно и, более того, едва ли не единственная явленная форма личной свободы – это внутренняя свобода.

Сколько раз я слышал это словосочетание «внутренняя свобода»! Внутренняя свобода важнее внешней! Внутренняя свобода – истинная форма свободы! Как все это замечательно коррелируется с евангельским «царство мое не от мира сего».

Любимое словосочетание советских диссидентов «внутренняя свобода». Вечный бунт на коленях. Бегство от мира реального в мир иллюзий, в мир иной. Фактическая капитуляция перед силами зла, согласие с тем, что им позволено править миром этим, а нам, внутренне свободным – мир тот. Но звучит красиво. И манит. Быть свободным, когда само понятие свобода уничтожено и никто толком уже не помнит что это такое! Но я для себя могу его возродить. Пусть только в мечтах, но ведь когда-то и мечты подвиг. Собственно этим подвигом все обычно и заканчивается. Гоголевский Манилов тоже был свободен в своих мечтаниях. Еще как свободен! Просто парил!

Но все эти парения – тюремная самодеятельность – не более. Они никогда не станут предметом искусства. Может только артефактом для историков, которые будут изучать эту дикую мозговую мутацию – «внутреннюю свободу» при полном отсутствии внешней. И чем меньше этой внешней свободы, тем активнее пораженный мозг выдумывает оправдания и аналогии. А что такое вообще свобода? А свободна ли птица в полете? А свободен ли человек от предрассудков? А может и вообще никакой свободы нет, а есть только вседозволенность? У нас хотя бы была возможность самостоятельно мыслить, не действовать, но хотя бы размышлять, спорить, часто до хрипоты, до драки, а полем для этих споров была русская и мировая литература. Что и говорить, поле весьма благодатное. Это было время, когда «слово и было делом», как писал Герцен, правда писал он о совсем другом времени, но видимо в России времена имеют тенденцию повторяться. Мы учились в классе Льва Соболева и это был бог, и слово было у бога.

Мне повезло, потому что в двух подряд выпусках (нашем и на год раньше) было столько скандальных талантов, сколько, наверное, и за 10 лет не набралось бы. Старшие опекали младших. Это было лицейское братство, уникальная общность, какую я не встречал ни до, ни после. Ходили слухи, что один из выпускников нашего филологического класса, из ранних выпусков был причастен к угону самолета. Ну, вот, хотя бы у одного слово с делом не разошлось! Но мы-то все были поэты, музыканты и, как и положено им, жили в садах Аполлона. В общей массе юных гениев выделялись, пожалуй, двое – Юра Лесскис и Саша Бардодым. Поэты, раздолбаи, хулиганы, «антисоветчики» и вообще…

Очень показательные строки Лесскиса:

Плачь моя гитара

В темноте тюремной

Без огня и света

Слепну постепенно

Я не видел ласки,

Я не знаю боли,

Я в тюрьме родился

И не знаю воли…

(все тот же 1984-й год!)

Тема тюрьмы даже в творчестве присутствовала постоянно.

Естественно, как и положено лицеистам, мы воздавали должное Бахусу. Вино «Прибрежное» по 2.20 было вполне доступно даже школьникам, а каких-то ограничений по возрасту еще не было. Мне сухое вино не нравилось. Оно было кислым. Однажды во время посиделок в квартире бабушки Лесскиса, в Доме писателей в Лаврушинском переулке, я нашел, как мне казалось решение. Пил вино «вприкуску» с рафинадом. Закусок-то было не море, ну сушки, ну может, яблоки какие, и вот, стоял этот самый рафинад к чаю. Вкус это улучшило, как мне казалось, но я тогда еще не знал о коварных особенностях алкоголя «вприкуску». Через некоторое время у меня в ушах появился гул. Это было занятное состояние. Картинка перед глазами плыла, не сильно, но живенько так, а гул добавлял «волшебства» ситуации. В таком состоянии и отправился гулять по квартире, не придав значения тому, что она была коммунальной. Так я познакомился с родственниками некоторых советских писателей.

Юра тем временем произносил очередной тост. «За советскую власть!» – это было само по себе крамольно, поскольку пить за советскую власть в талой компании было сущим глумежом. Но Юра еще и добавил «Чтоб они там все сдохли!».

Надо сказать, что тогда я еще не сформировался как буржуазный националист и воспринимал этот антисоветизм несколько абстрактно.

В семье, конечно же слушали «голоса». Отцу, специалисту по радиолокации, который посмертно даже удостоился упоминания в отраслевой «Энциклопедии…» не составило большого труда усовершенствовать приемник VEF 202, который мог принимать программы на коротких волнах. Минимизировать помехи, создаваемые вибратором Пестелькорса, в обиходе именуемого «глушилкой» тоже не было проблемой. Пестелькорс, кстати, был маминым научным руководителем, так что вся семья была, как говорится, «в теме». Не могу сказать, что все эти передачи производили на меня какое-то серьезное впечатление. Я интересовался политикой, услышать что-то об интригах в Политбюро сталинского времени было любопытно, но не более. Я интересовался музыкой, но там больше был трындеж Севы Новгородцева, а не музыка. Музыка была в таком ужасающем качестве, что ее не имело смысла записывать на магнитофон, если бы он и был. Да, я искал Бога, но пищи для его поисков мне куда больше давали сочинения того же Толстого или Есенина, чем религиозные программы «Голоса Америки». Новости, вот они были, пожалуй, действительно чем-то интересным. Однажды я услышал по BBC историю про стрельбу из ливийского посольства в Лондоне и позже выдал ее на уроке географии. (Я же все-таки собирался поступать в МГИМО и по Экономической географии зарубежных стран надо было иметь не меньше 5 и я старался). Учитель, Вадим Александрович Монахов, в принципе поддерживал мое стремление и считал, и, вероятно, не без оснований, что мой уровень выше, чем в среднем в классе, но столь «глубокое» знание предмета счел чрезмерным даже он. Однако последствий не было. Он и сам слушал BBC, как любой образованный человек в те годы иначе как бы он идентифицировал «антисоветчину»? В общем, революции эти передачи не сделали точно.

Революция, если откуда-то и могла появиться, то только из мозгов вольнодумцев вроде нас, филологов. На одной из попоек мы с Лесскисом учредили политическую партию, которая называлась ЕРПС-3 (Единая Российская Партия Свободы) а индекс 3 означал, что в ней на момент основания состояло 3 человека. Кто третий – сейчас убей-не помню!

Еще пара строф от Лесскиса:

Русых волос не удержит заколка

Коса до колен – тяжелее свинца