Бездна Мурены

Так вот, Хлагдрерг регулярно устраивал на своей планете престижный Челхиорский турнир, куда стремились попасть лучшие теннисисты содружества. Р-Нат прибыл на Челхиор под прикрытием, в составе марсианской сборной. Одного за другим он выигрывал всех соперников.

– Ну ты и живодёр! – снова возмутился Ровский.

– Не без этого, – расплылся в улыбке Р-Нат. Пожалуй, впервые он не попытался оправдаться.

– Не мешайте слушать! – взмолился Левап. – У нас мало времени!

Наконец Р-Нат вышел в финал. Именно на финальной игре диктатор Хлагдрерг традиционно выходил из-за своего непробиваемого хладопренового стекла и садился в специальной ложе, чтобы пристальнее насладиться игрой лучших из лучших. А если повезёт – ещё и поймать слизеглота, что считалось редкой удачей. Но чем его поразить с игрового поля? Ведь игроки на Челхиорском турнире традиционно соревновались нагишом, как древние греки.

По отсеку прокатился хохот Шлемофонцева. Он гулко отдавался в головах, затуманенных феназепамом.

– Представил, как Р-Нат скачет перед трибунами с голой жопой! – веселился Врач. – Жаль, треугольника у него тогда на ней не было.

– В такой ситуации, как вы понимаете, оружие на стадион скрытно не пронесёшь, – продолжил капрал.

– Ну, если постараться! – снова прыснул от смеха Серджио, и на него со всех сторон зашикали вперемешку с осуждающим «с-с-с» Р-Ната.

Но тут случилось невероятное. Р-Нат мощным ударом подаёт слизеглота, но не на поле соперника, а прямиком в голову Хлагдрерга. И что же происходит? Слизеглот не отскочил от черепа диктатора, нет. Вместо этого он своими лапками облепил Хлагдрергу голову, и тот в одно мгновение из волевого коварного тирана превратился в мычащего и пускающего слюни дурачка. Дело в том, что ахернарский слизеглот, метко запущенный Р-Натом, был скрещен с таразедским мозгососом.

– Толково, мать их, – не удержался от комментария Командор.

– Слышь? Я на тебя сейчас Виталика-мозгогрыза спущу, если не угомонишься, – предупредил его О'Юрич.

Герой рассказа Р-Нат, продолжая довольно улыбаться, щёлкнул подтяжками, достал из тумбочки теннисный шарик и начал его подбрасывать к потолку. Несмотря на сбитую сильнодействующим препаратом координацию, у него каждый раз получалось поймать шарик, действуя на уровне рефлексов.

– А я чем-нибудь прославился? – поинтересовался Биолог.

– Скрестил слизеглота с мозгососом, – капралу всё труднее было выговаривать сложные слова, но он старался. – Этого не удавалось никому. Бак Ровский заслуженно получил Дульзонскую премию Космосодружества за неоценимый вклад в науку.

– А выборы-то на Челхиоре провели? – Эндрю, несмотря на подмешанные в питьё таблетки, всё ещё был способен отслеживать канву повествования.

Увы. Власти, пришедшие на смену сверженному диктатору, отказались сотрудничать. Одержимые жаждой мести, они направили боевые звездолёты на самые крупные планеты Космосодружества. В скоротечной войне ключевую роль сыграл наш скромный бортинженер О'Юрич. Он возглавил командование операцией «Метель в пустыне», разгромил флагманские челхиорские корабли, высадился на Челхиор и сровнял с грунтом его регулярную армию.

Правда, оставшееся гражданское население, будучи безграмотным и забитым, тоже отказалось от демократического управления и ушло в партизаны, осложнив жизнь нашим мирным шахтёрам, которые прибыли для добычи володия.

– Ну хоть я-то никого не убивал, надеюсь? – раздался на редкость серьёзный голос Серджио. – Клятва Гиппократа и всё такое.

Доктор Шлемофонцев прославился избавлением Космосодружества от чесоточной линьки. Как-то раз ненадолго приоткрыли Последний Рубеж, чтобы запустить за его пределы беспилотный исследовательский зонд. В этот момент извне в нашу систему залетела капсула размером с песчинку, которую не зарегистрировали несовершенные на тот момент датчики. Капсула долетела до ближайшего орбитального борделя и там переместила своё микроскопическое содержимое в матрас. За несколько месяцев страшная зараза распространилась по всему содружеству. Любой заболевший этой напастью гуманоид неосознанно пытался избавиться от своего кожного покрова и в процессе зачёсывал себя до смерти. Поиск лечебной сыворотки осложнялся тем, что на территории Космосодружества действовала Общевселенская Конституция, запрещающая проводить опыты над гуманоидами.

К счастью, Челхиор на тот момент не входил в содружество, и там не действовала даже клятва Гиппократа. Поэтому туда сначала прибыл со спецзаданием Эндрю Лыжников в составе гуманитарной миссии, который накормил голодающих партизан кашей со штаммом чесоточной линьки. А потом туда высадился медицинский десант под руководством доктора Шлемофонцева. Выживших челхиорцев загнали в бараки. Серджио просто тупо брал по одному больному и давал ему по алфавиту лекарство из огромного списка препаратов Космосодружества.

На букве «Т» свершилось чудо – больной выздоровел от элементарного трихлофоса, средства против парящих тараканохвосток. Как оно оказалось в списке лекарств Шлемофонцева – уму непостижимо.

– Капрал, давайте закончим с былыми заслугами, – мрачным голосом попросил Повар.

На какое-то время воцарилось тягостное молчание. Разведчиков неумолимо клонило в сон, но услышанное отбивало всякое желание спать.

– Кстати, ещё же Штурман остался, – спохватился Зенит.

– Мои подвиги как-то связаны с Челхиором? – насторожённо спросил Левап.

– Косвенно.

– Тогда – хорош, – отрезал Вонахап.

– Ну, как хотите. – В голосе капрала промелькнули нотки обиды.

В это самое время в холле больницы побагровевший от злобы санитар № 2 присел на корточки и отчаянно шарил в пустой больничной «утке», напрасно надеясь отыскать там пропавшую золотую печатку. Он глянул на часы, лицо его пошло белыми пятнами, желваки заходили ходуном. «Утка», получив смачного пинка, полетела в ближайшую стену.

Грохот несчастной эмалированной посудины донёсся до команды «Нулевого парсека». Тут же в отсеке погас свет.

– Ну, вот и всё, братцы! Прощайте! – выкрикнул капрал, борясь с собственным заплетающимся языком. – Служить в одном отряде с вами было для меня честью!

В темноте зарыдал Командор.

– Атас! Ни встать не могу, ни пошевелиться! – зарычал О'Юрич. – Как свинцом всё налилось!

– Детонаторы сработали, – пояснил Зенит. – Началась разгерметизация.

– Сейчас сам заряд бабахнет! – В голосе Штурмана смешался ужас и восторг.

– До встречи на райской планете, парни! – выкрикнул Лыжников.

– С-с-с-суки!

Понять, кого имел в виду Р-Нат, никто не успел. В кромешной тьме в палату проскользнули три фигуры: Первого, Второго и Третьего санитаров. У одного в руках было вафельное полотенце с замотанными внутрь бубликами кистевых эспандеров. У второго – резиновая дубинка, которой он уже управлялся в совершенстве. У третьего – толстенный медицинский справочник.

Три фигуры ходили между кроватями и били. Били нещадно, вымещая зло и тяготы своей беспробудной жизни. Кто-то лупил опостылевших пациентов за низкую зарплату и за то, что фонд «Мутабор-Инвест», в который были вложены семейные ваучеры, исчез бесследно вместе с вывеской (на самом деле превратившись в солидную корпорацию, милосердно «простившую» облапошенных вкладчиков). Кто-то отыгрывался за потерянную золотую печатку и поруганный авторитет, мстил за купленную на барахолке кожаную куртку, с которой через день ссыпалась вся «кожа». Кто-то компенсировал полученный строгий выговор за визит психов в женское отделение. И за рыжую бестию, которая так и не дала, ибо всех женщин спешно перевели в другую больницу.

Всех троих удивило два обстоятельства. Во-первых, никто из избиваемых не произнёс ни звука. Даже Дипер. И во-вторых, у некоторых пациентов в темноте то и дело вспыхивали треугольники на разных частях тел. Утомившись и перепугавшись, санитары на всякий случай проверили пульс у всех восьмерых и, крестясь на ходу, поспешно ретировались.

Глава IX. Пикник на вулкане

Кто я? Где я? Помню, как аварийно вышел из анабиоза. Помню получение Знания от Бестелесых и предупреждение об угрозе из Белой Мурены. Помню самоликвидацию звездолёта. Помню всё. Но почему мы не погибли? Команда «Нулевого парсека» находится в амортизационных лежаках, между которыми проворно шуршит кибер-аптечка. Какое чудо спасло нас на этот раз?

Приподнявшись на своей кровати, капрал закряхтел от боли и оглядел коллег. Многих было не узнать. Галера мазала йодом кровоподтёки, ссадины и припухлости на физиономиях разведчиков. Бортинженер сидел на кровати и заматывал крокодилу пластырем порванную картонную лапу. Вид у О'Юрича был свирепый, под носом у него запеклась кровь. Штурман стоял у иллюминатора, держась за рёбра. Снаружи было мрачно, ветер гонял пыль и мусор.

– Мы живы? – Зенит не узнал свой охрипший голос.

– Почти все, – холодно ответил Бортинженер. – Помяло нас изрядно.

В этот момент на кровати Командора шевельнулось одеяло, и под ним что-то засопело и заохало.

– Гляди-ка, и этот выжил, – без особых эмоций отметил О'Юрич. – А я думал – Дипер задвухсотился.

– Вас ис дас? – удивлённый Серджио потирал «шишку», которую нащупал среди своих золотистых волос.

– Вот именно! – поддакнул Лыжников. – Нас же должно было распылить к чертям!