Клятвопреступник

– Опишите положение дел в городе. Что ждёт нас на улицах?

– Пока ничего серьёзного, господин Алвар, – страж пожал плечами и обернулся на улицы Регора. – Но знаете… может, интуиция меня подводит, но чувствую какое-то повисшее в воздухе напряжение. Как будто назревает нечто ужасное. Вас ведь прислал его высочество Эдергейр?

– Именно так, – кивнул Алвар и направился в город вместе со своими компаньонами. – Благодарю вас, будьте бдительны и не выпускайте никого за врата ближайшие сутки! Передайте остальным привратникам бастиона такой же приказ от имени лорда Эдергейра!

– Будет сделано, господин!

Страж коротко поклонился Алвару и побежал наверх по каменным ступеням за стеной. Хорн подскакал поближе, слегка наклонился к командиру отряда и спросил с характерным ему упрёком:

– А не много ли чести, Алвар: приказы от имени Эдергейра отдавать?

Алвар уже начал чувствовать раздражение от манер язвительного рыцаря и не стал себя сдерживать:

– А не много ли дерзости: так разговаривать с командиром и осуждать его решения, Хорн? Я действую от имени его высочества исключительно в интересах города, а не потому, что мне нравится чувство власти и повышенных полномочий. Не уверен, что ты способен придерживаться такой же позиции – наверное, именно поэтому Эдергейр всё ещё не сделал тебя своим советником! Вот и задумайся, а заодно повтори про себя второе слово клятвы пару раз.

Хорн замолк и снова отвернулся, как он делал каждый раз, когда проигрывал в словесном поединке. В глубине души он понимал, что Алвар прав, но на поверхности его эмоциональной натуры была лишь зависть и обида. Разумеется, он не считал, что нарушает второе слово, но излишне провоцировать командира тоже не хотел.

Рыцари проехали по улицам и встретили неожиданное количество подозрительных взглядов. Люди вокруг шептались, указывали на них пальцами и прятали лица, как будто регорские рыцари – не основа всего города и его культуры, а нежелательные гости. В это время в пределах бастиона остались лишь малочисленные патрули и резервный гарнизон, поэтому порядок на улицах оказался под угрозой. Когда отряд достиг центральной площади, Алвар остановил подчинённых и внимательно осмотрел собравшуюся толпу: около двух сотен человек слушали худого глазастого мужчину, который поднялся на эшафот для публичных казней, указывал на плаху и громко выкрикивал:

– Здесь! Здесь обезглавливают не вас, а вашу свободу! Не много ли рыцари себе позволяли в последние годы? Задумайтесь, люди! Они едят ваш хлеб! Они убивают вас оружием, выкованным вашими же руками! А что получаете вы? Горсть медяков? Крышу над головой? Слышали ли вы о том, как живут люди в других землях? В Лавардене? В Кеотисе? Или хотя бы в вольном Фориане, в городе ваших соседей? А знаете ли вы, как теперь живут люди на территории Ренской Империи? Ренамир объединил их всех, он заботится о них, помогает обездоленным, возвышает достойных! А что Эдергейр сделал для вас?

К этому моменту Севинд с молчаливого позволения Алвара уже подошёл к эшафоту и стал медленно подниматься на него по скрипящим ступеням.

– Ну, для начала, он спроектировал самый безопасный замок во всей Верувине, – заговорил рыцарь, тихо бряцая доспехами при каждом шаге. – Это – во-первых. Во-вторых, никого здесь силой не держат, не нравятся условия и законы – езжайте в ваши Лавардены, Кеотисы или что вы там предлагаете, не надо изображать Эдергейра тираном, кастрирующим волю своего народа. В-третьих…

Севинд уже подошёл вплотную к оратору и встал в полутора шагах перед ним, положив правую руку на рукоять тесака. Рыцарь окинул незнакомца быстрым взглядом и повернулся к людям на площади:

– В-третьих, захваченные города сейчас полны смуты, в них царит хаос. Регор же – воплощение порядка, во всяком случае, до тех пор, пока не появляются вот такие крикуны, вестники раздора. Я Севинд, мы с вами знакомы давно, ваши сыны и братья учились у меня, стояли со мной на одном плацу, разве нет?

Некоторые головы в толпе солидарно покивали в ответ. Алвар и двое оставшихся на месте рыцарей наблюдали за речью их союзника издалека, а Севинд продолжал, резко указав пальцем на замолкшего оратора:

– А кто он такой? Хоть кто-нибудь из вас знает его?

– Я слуга народа, такой же, как и каждый на этой площади! – закричал незнакомец, обводя рукой толпу. – Я делил с ними боль и тоску по свободе, делил хлеб и вино!

Севинд усмехнулся, снял шлем и взял его в левую руку. Он обнажил свои кудрявые чёрные волосы и широкую бородатую челюсть, а хищными серыми глазами впился в незнакомца:

– Если бы ты прожил в Регоре хоть неделю, то знал бы, что простолюдинам здесь не дают вино, они пьют только эль. И пусть они лишены каких-либо благ, пусть их свобода не столь велика, как у почётных воинов Эдергейра, зато каждый из них знает и чтит традиции нашего города! Просыпаясь, они знают, что рыцари защитят их от врагов – от таких гнусных лицемеров, как ты! – вслед за этими словами Севинд схватил один из своих тесаков правой рукой и звонко выдернул его из ножен.

Смутьян, споривший с ним, медленно попятился назад, а затем и вовсе развернулся, чтобы побежать, но в эту же секунду рыцарь метнул свой тяжёлый стальной шлем во вражеский затылок. Мужчина вскрикнул, упал на поверхность эшафота и пополз вперёд, но Севинд тут же подскочил и схватил его за шиворот. Алвар спешился и стал понемногу приближаться к сцене, приковавшей всё внимание окружающих. Хорн и Лайнен не раздумывая последовали за ним.

Человек, минуту назад уверенно поносивший лорда, теперь брыкался и упирался руками в землю по мере приближения к плахе. Севинд со спокойной ухмылкой тащил его к месту публичной казни и приговаривал:

– Мы вернулись сюда с единственной целью, жалкая ты мразь, – избавиться от таких, как ты. Поздравляю, тебе выпала великая честь! Потерять голову первым…

Мятежник сопротивлялся, в какой-то момент даже перевернулся и пнул Севинда в живот, на что рыцарь среагировал ошеломляющим ударом в лицо неприятеля. Смутьян обмяк и в следующий раз открыл глаза уже в ту секунду, когда пластинчатый сапог Севинда прижал его голову к плахе.

– Последнее слово? – спросил рыцарь, довольно покручивая тесак в правой руке.

– За Империю… – прохрипел мужчина и закрыл глаза.

Севинд разочарованно помотал головой, размахнулся и одним ударом обезглавил мятежника. Утратившее жизнь тело расслабилось и залило эшафот кровью, а голова покатилась вниз и упала на площадь. Толпа загудела, некоторые люди сразу же развернулись и направились в разные стороны. Севинд обратил на это внимание и крикнул:

– Что, уже расползаетесь по норам? Правосудие и до вас доберётся, черви! А всем честным и порядочным людям я советую сидеть по домам и не развешивать уши. Всё, что вам говорят эти богомерзкие лжецы – наглая клевета! Армия Ренамира скоро будет разбита, это неизбежно! И тогда вся Верувина вернётся в привычное русло, помяните мои слова!

Люди на площади редели с каждой секундой, но некоторые из них уходили не прочь, а двигались, наоборот, в сторону Севинда. Рыцарь с тесаками заметил это, улыбнулся и подобрал свой шлем с эшафота. Он снова надел его, опустил забрало, встряхнул плечами и привёл оба тесака в боевую готовность. Их широкие лезвия сверкали на солнце и в вытянутой руке почти касались поверхности эшафота. Около двух десятков мятежников медленно окружали место казни и не сводили глаз с рыцаря, стоявшего у обезглавленного трупа. Его союзников они пока не замечали в толпе.

Алвар приказал Хорну обходить справа, а Лайнену взять на себя левый фланг. Сам же он стал заходить в спину мятежникам по центру площади и печально вздохнул, предчувствуя массовое кровопролитие. Мирные люди, решившие не ввязываться в схватку, разошлись к краям площади и сформировали своеобразную арену – казалось, от исхода битвы будет зависеть, какую сторону они примут в этом восстании. Помогут ли они рыцарям в случае беды или добьют их, пока было неясно.

Севинд покручивал тесаки в обеих руках и демонстративно разминал ноги.

– Ну что, подонки? Нападать по одному можно не просить, да? – с лёгким задорным рыком спрашивал он, оглядывая приближающихся врагов.

Один из мятежников сплюнул себе под ноги и заговорил:

– Ты убил невинного. Такой пример теперь подают рыцари Регора?

Севинд усмехнулся и указал на него тесаком:

– Я сейчас тебе покажу, какой пример они подают!

Севинд сделал резкий рывок, прыгнул с эшафота и в полёте занёс тесак для удара нечеловеческой силы. Мятежник, ставший целью этой атаки, оцепенел от ужаса и не успел даже отскочить в сторону, когда закованный в сталь рыцарь приземлился на него и прорубил лезвием половину торса от правой ключицы до солнечного сплетения. Севинд издал нечто вроде боевого клича, выдернул тесак из первой жертвы и бросился к следующей.

Остальные трое рыцарей зажали мятежников в треугольнике, напали на них со всех сторон и синхронно ворвались в зашумевший бой. Из-под плащей вынимались самодельные дубинки, из рукавов выскальзывали столовые ножи, а у одного из мятежников даже оказался полноценный меч, но Лайнен сбил его с ног и пронзил кинжалом, который носил в качестве запасного оружия.

Алвар продвигался напрямую к Севинду, чтобы отвлечь от него некоторых противников. С первым своим врагом он столкнулся в двадцати шагах от эшафота. Мятежник в страхе перебирал ногами, подзывал своих союзников и напряжённо косился на двуручный меч за спиной Алвара. Клинок пока ещё был в длинных походных ножнах, обёрнутый тканью, и рыцарь не спешил его обнажать.

– Если вы сдадитесь… – заговорил Алвар приглушённым стальной решёткой голосом. – Возможно, вас помилуют. Или по крайней мере подарят быструю смерть.

– Ещё чего! – рявкнул второй подошедший мятежник с кухонным топориком для костей.

Алвар сжал левую бронированную кисть в кулак, а правую разминал для захватов.

– Ну, тогда чего же вы ждёте? – спросил их рыцарь и медленными тяжёлыми шагами направился к мятежникам.

Первый удар дубиной был направлен прямо в рыцарский шлем, но Алвар в рывке перехватил атаку правой рукой, намертво сжал запястье мятежника, а левой размахнулся и подобием апперкота сломал вражеский локоть в обратную сторону. Мятежник заревел, как смертельно раненный зверь, и даже под тканью его одежд было видно, что рука исказилась открытым переломом. Из рукава этого приведённого в ужас человека стали литься тёмно-красные капли, дубина выпала из рук, а его товарищ тем временем попытался нанести удар топориком по незащищённой руке Алвара. Рыцарь уклонился, сделал новый рывок уже к следующему врагу, одной ногой в стальном сапоге наступил ему на пальцы ступни, а второй слегка размахнулся и коленом ударил в промежность. Мятежник согнулся от боли, попытался из этого положения нанести ещё один удар, но Алвар выхватил его топор, занёс над головой и с силой загнал несчастному между лопаток.

Алвар заметил, что Севинд убил уже пятерых и собрался пробиться ближе к нему, но вдруг на его шею кто-то накинул петлю, стянул её и опрокинул рыцаря назад. Он услышал два неразборчивых голоса, кричащих друг на друга, запыхтел, почувствовал, что теряет доступ к воздуху и перевернулся на живот. Перед ним были двое мятежников, подкравшихся сзади: один тянул верёвку, а второй готовил длинный нож для забоя своего врага, но забою не было суждено случиться. Алвар поднялся, сопротивляясь тяге врага, твёрдо упёрся ногами в землю, обхватил верёвку обеими руками и стал тащить на себя. Мятежник недолго противился этому и уже через пару секунд бессмысленных усилий отпустил верёвку. Алвар решительно двинулся на врагов, сдёрнул петлю с шеи и прокашлялся.

Мятежники боялись, что рыцарь достанет меч из-за спины, но тот продолжал наступать без оружия. В их глазах горел ужас неминуемой гибели, но с ним спорила решительность, твёрдость идеи и желание что-то изменить. Алвар не знал, были ли они из числа смутьянов Ренамира или из местных. Возможно, если бы не клятва и чёткий приказ Эдергейра, он согласился бы помиловать кого-то из них – во всяком случае, до того, как они накинули на него петлю.

Один из мятежников, что был покрепче телом и прежде тянул верёвку, схватил корыто, стоявшее рядом с площадью у чьего-то дома, вылил из него воду и, закинув над головой, побежал на врага. Алвар поймал его замах обеими руками и, быстро откинув голову назад, ударил стальным лбом в нос. Мятежник отшатнулся, выронил корыто и не успел прийти в себя, когда рыцарь подсёк его, повалил на землю и вышиб из него жизнь тремя убийственно сильными ударами стальной перчатки. Блестящие бронированные костяшки измазались кровью, а на каменную поверхность площади вывалилось несколько зубов. Мятежник больше не двигался, а его напарник вдруг оказался в неожиданной близости и уже почти вонзил нож в плечо Алвара, но рыцарь в последний момент успел отбиться взмахом руки. Лезвие тут же снова устремилось в свою цель, и тогда Алвар потерял последние остатки желания быть в этот день милосердным: он перехватил противника за кисти рук прямо во время его атаки, сжал их до хруста и повалил мятежника на землю. Мужчина с душераздирающим воплем наблюдал, как собственный же нож грозится пронзить его грудь, и через мгновение это произошло. Крик сменился бурлящим хрипом, затем кашлем, а после – мёртвым молчанием. Алвар выдернул из него нож, взял за лезвие и пошёл по площади обратно к своим союзникам. К этому моменту Лайнен, Севинд и Хорн окружили последних четырёх мятежников у эшафота. Только три из них были вооружены, и только двое выглядели хоть сколько-нибудь решительно. Севинд на секунду обернулся к командиру и окликнул его:

– Алвар, допросим их?

– Допросим, – подтвердил разозлённый рыцарь и подошёл к выжившим. – Кто из вас знает расположения убежищ? Время и место тайных сходок? Известных представителей мятежной стороны? Любые сведения!

Мятежники молчали, нервно сглатывали слюну и тряслись – все, кроме одного. Один из них стоял уверенно и злобно смотрел на командира рыцарей, не сводя с него глаз. Трое других поглядывали на него, как будто ожидая какого-то решения или позволения открыть рот, но их предводитель оставался непоколебим. Алвар заметил это, тяжело вздохнул и спросил снова: