Кузня крови

Я наклонил голову, позволяя отцу надеть на меня медальон. Уха коснулся шёпот:

– Внутри спрятана самая большая слеза Амании нашего Дома. То, что нужно будущему Паладину Хранителя севера, чтобы враги королевства бежали в ужасе от одного имени Лиала Денудо.

Невольно я коснулся медальона, ощутив пальцами его прохладу. Если верно понимаю, то отец отдал мне свою личную слезу. Прозрачный, наполненный голубым сиянием камень размером с косточку вишни. Заключённой в нём силой огня души отец пользовался в походах и на Играх.

Либо такого же размера слезу, которую несколько лет назад нашёл в ремне у пойманного контрабандиста. Скорее всего её. Ту самую слезу, с которой и начались его вечные поиски в горах. В любом случае он отдал едва ли не половину силы и состояния нашего Дома.

Невольно шепнул в ответ:

– Зачем, отец? Я ещё год не буду способен использовать её.

– Мне так будет спокойней.

Я вздохнул и тихо поблагодарил:

– Спасибо, отец.

Он шагнул в сторону, уступая место матушке. Она поцеловала меня в лоб. Так, как не делала уже лет шесть или семь, с тех самых пор, как я стал спать отдельно и взял в руки свой первый, еще деревянный меч. Поцеловала как ребёнка.

Отстранившись, принялась жадно оглядывать меня. Я замер, не зная, что сказать и как себя вести сейчас. Наконец матушка отвела заблестевший взгляд, протянула мне запечатанный конверт:

– Это письмо моей младшей сестре. Сейчас Миката супруга владетеля Великого Дома Рабио. Они не очень богаты и влиятельны по меркам столицы, но в случае нужды ты можешь получить у неё помощь. Мы хорошо ладили и сейчас продолжаем переписываться, так что она не откажет тебе.

Я снова поблагодарил:

– Спасибо, матушка.

Но про себя решил, что воспользуюсь этим письмом лишь в крайнем случае. Выступать в роли просителя мне ещё не приходилось, если не считать попыток уговорить Флайма скрыть мои просчёты с внешними техниками. Неудачных. Не хотелось и начинать новых попыток.

Матушка рванула с пояса платок и уступила место отцу. Он заслонил её своей широкой спиной, вновь нагнулся ко мне и вновь зашептал:

– По дороге или в самой Кузне ты встретишься с остальными нашими, кто едет в Кузню. Север должен держаться вместе, тем более там, где вокруг чужаки. Запомни, сын, это здесь, у подножия наших гор мы можем ругаться друг с другом, но там, вдали от гор, вы сможете положиться только друг на друга.

Я медленно кивнул. Выходит, что не только я еду в Кузню Крови в этом году. Не только наш Дом пытается заставить ихор гореть в крови сильней. Вряд ли, конечно, кто-то ещё из наследников. Видел я многих из них на ярмарках. Я на их фоне самый мелкий. Зато с самыми крепкими кулаками. Вторые или третьи сыновья? Вот так сразу и не вспомнишь, кто по возрасту может оказаться вместе со мной в Кузне. И это не считая тех, кого я вовсе и не видел ни разу.

Отец сжал мне плечо, через удар сердца отступил, встал рядом с матушкой, которая уже спрятала платок. Негромко напутствовал меня:

– Отправляйся, сын. И возвращайся Великим паладином меча. Вдвоём мы вернём величие нашего Дома и заставим всех зрителей Игр Предков говорить только о нас.

Матушка пихнула отца, заставляя его замолчать, и сказала совсем другое:

– Просто скорей возвращайся, сын. И неважно кем. Пусть и простым Мечником.

Отец возмущённо засопел, заставив матушку вздохнуть. Он поджал губы, глядя на неё и вдруг повернулся ко мне:

– Она права. Неважно сколько даров ты получишь. Помни, что одно дело дары Хранителей, другое дело путь меча. Первое зависит лишь от крови, а второе только от тебя. Мы сможем вернуть величие нашего Дома в любом случае. Плевать на то, что будут кричать на Играх и шептать за спиной. Просто возвращайся, Лиал.

Словно смутившись, отец отвёл взгляд и взял матушку за руку, сплетая свои сильные пальцы с её тонкими и нежными.

Помедлив, я поклонился:

– Отец. Матушка. Благодарю вас за наставления. Прощайте.

Выпрямившись, стремительно развернулся и двинулся прочь, к конюшне. Не оборачиваясь и жалея, что не могу достать платок. Слёзы неудержимо лились из глаз. Хотя я давно не ребёнок. И даже научился спать в темноте.

Обернулся я только на склоне третьего холма, когда разглядеть, стоит ли кто во дворе замка было уже невозможно. Больше я не оборачивался и молчал.

Молчал и гаэкуджа Креод, который сопровождал меня в этой поездке. Даже не знаю, с одной стороны, это признание верности – возложить на него ответственность за наследника и долгий путь. С другой – иначе как немилость отца лично я это поручение не могу рассматривать.

Впрочем, тогда стоит признать, что немилость легла и на меня. Что у Креода теперь нет ни одного солдата под рукой, что я еду всего с одним сопровождающим. Если верить рассказам матушки, то в столице даже никчёмные ветви Малых домов имеют отряды в десятки мечей.

Вечером, когда я чистил коней, а Креод вернулся из леса с очередной вязанкой валежника, я не выдержал, спросил:

– Креод, никак не разберу. Тебя наказали после моего ранения?

Он даже не повернулся ко мне, продолжал ломать ветки, спросил:

– О чём вы, господин?

Я спокойно пояснил:

– Где десяток солдат, который и должен разбивать наш лагерь?

Креод пожал плечами:

– Тогда, видимо, наказали вас, господин.

Я лишь рассмеялся, так точно он повторил мои мысли.

Креод наконец повернулся ко мне и пояснил:

– В столицу из всех старших воинов ездили только Флайм и я. Думаю, не упади он по пьяни с лестницы, и в этой поездке вас сопровождал бы именно он. Если вам это интересно, господин, то ходил слух, будто он должен был стать вашим дистро. После посвящения.

Смех застрял у меня в глотке. Я сухо спросил:

– Но не ты?

Он лишь снова пожал плечами:

– Не я. А что до солдат, господин, то дороги севера безопасны. А в Вествоке мы пристанем к крупному обозу торговцев и вместе с ними двинемся к столице. Это и быстрей, и надёжней.

Я закончил с конями, насыпал им в торбы зерна и двинул к костру.

Креод указал рукой на лапник и негромко сказал:

– Ещё одно, молодой господин. Я знаю, вы всегда любили выезды на охоту или объезды владений. Но… Кхм! – прочистив горло, Креод решительно продолжил. – Это всё затянется не на один и не два дня. Господин приказал мне двигаться так, чтобы не привлекать внимания. А лучший способ это сделать, позабыть о том, что вы сын владетеля.

Сообразив, что молчание затягивается, я махнул рукой: