Из магазина вернулся со снедью, накрыл завтрак, водрузил бутылку шампанского, поставил повиднее треснутую, матовую от возраста вазу – королевским незапятнанным знаменем роза высилась в ней. Из карманчика куртки вытащил диктофон, проверил кассету, включил – отдернул штору.
Комната подсветилась чистым и несильным утренним светом. Музыка звучала негромко.
Валя пошевелилась и с сонной улыбкой открыла глаза.
Ларик, свежий, улыбающийся, сидел на тюфячке возле столика, и две чашки кофе дымились рядом. Неяркий в свете солнца огонь трещал в очаге.
– Доброе утро, – сказал он, подходя и целуя, и это было как продолжение сна и одновременно пробуждение. – Чашку кофе принцессе в постель?
Она увидела розу, что-то припомнила, глаза ее изумленно распахнулись.
– Послушай… – выговорила она и увидела на пальце кольцо.
Шампанское хлопнуло, стакан охолодил ее руку, колечко звякнуло об стекло.
– За лучшую из женщин, – сказал Ларик. – За тебя.
Она машинально глотнула, отдала стакан, – кропотливо припомнила ночь; не почувствовала ожога от горячего кофе, вспомнила, ахнула… кофе пролился на подушку, расплываясь коричневым пятном, похожим на Австралию.
Роза.
Кольцо.
Ромео!
Ночь.
– Я люблю тебя всю мою жизнь, – сказал он.
– Ты прекраснее всех на свете, – сказал он.
Зрачки ее расширились, рот приоткрылся.
– Откуда эта роза? – выговорила она.
– Я сейчас купил возле магазина.
– Откуда это кольцо?..
– Кольцо? – изумился он. – Я надел тебе ночью на палец… ты не помнишь?.. Мы выпили, но…
Она помотала головой, глотнула кофе и стала вытирать ладонью впитавшееся пятно.
– Мне такое чудилось… странный сон… наваждение.
И рассказала ему все.
Он сел рядом, обнял, прошептал в лицо:
– Если ты жалеешь, мне остается только умереть…
– Не надо, – сказала она. – Ты живи. Иначе как же я теперь?..
И потом, в тепле постели, испытывая такую близость с другим человеком, о возможности которой раньше и не подозревала:
– Слушай, но ведь так не может быть… А может, я сошла с ума…
– Мы оба сошли с ума…
– Я не думала, что у меня это будет так…
– Я тоже…
– И ты никогда теперь от меня не уйдешь?
– Никогда. До березки. И после смерти тоже.
– Хм. Не думала, что я такая бесстыжая.
– Любить не может быть стыдно.
– А как же она? – спросила Валя, имея в виду Катю.
– Есть только ты. Одна ты во всем мире.
– А ты мне что-нибудь сказал, когда надевал кольцо?
– Я просил тебя быть моей женой.
– Да? И что же я ответила?
– А ты не помнишь?
– По-моему, я сказала, что мы теперь уже и есть.
Она села, скрестив ноги, и стала водить пальцем по его лицу.
– Слушай, – сказала она, – ты можешь мне ответить сейчас на один вопрос?
– Любой. Всегда.
– О чем ты сейчас думаешь?
Он открыл глаза и потянулся за сигаретой. Она зажгла ему спичку – новым, незнакомым ей самой движением поднесла.
– Об одном человеке, – медленно ответил он. – Который вытащил меня в декабре из метро, когда я собирался… не тянуть дальше без тебя…
43. Джентльмены не опаздывают к завтраку.