Своими глазами (сборник)

– Ты никогда не ошибался, Ярицлейв. Я не огорчу тебя, – заверяет Харальд. Скупо улыбается. Объятия.

Священник иконой благословляет отправляющихся в путь.

Падают причальные канаты. На кораблях ударяют весла.

164. И вот уже вереница корабликов удаляется по Днепру, растворяется вдали, скрывается за зеленым поворотом.

165. Сечет косой серый дождь. Сквозь непогоду продолжают движение корабли. Поникшие деревья со сбитой шквалом листвой по берегам, редкие серые деревеньки.

166. Под лазурным небом, через озеро, огромное, как море – идут корабли. Вдали – белые стены и золотые купола на холме над берегом.

167. Поздний вечер, костры на берегу, воины ужинают.

Харальд и Элис сидят у своего шатра. Он кладет руку на ее большой уже живот и прислушивается к ощущениям.

– Да там настоящий берсерк! Не родился, а уже буйный! – удивляется он.

Она улыбается.

– Расскажи мне еще про нашу страну, – просит она.

– Она прекрасная, богатая и огромная, – говорит он задумчиво. – В ней есть Норвегия, Дания, Англия и много островов. Когда-то Кнут отобрал у меня все, но я был еще ребенком. Теперь я отберу все, что принадлежало ему. Я долго ждал, но твой отец хорошо научил меня, что конунг должен уметь ждать.

– Я не хочу, чтобы ты воевал.

– Ты не хочешь, чтобы я побеждал? – изумляется он. – А что же я должен делать?

– Жить…

– Побеждать – это и значит жить.

– Бог долго хранит тебя…

– Если он перестанет хранить – можно умереть, даже подавившись мясом на пиру. Пойдем спать, Элис, – тебе надо отдыхать, а путь долог. Наш сын будет великим из великих конунгов.

168. Свинцовые морские волны катятся под свинцовым небом. Бегут корабли, и яркий квадратный парус над каждым – красный или полосатый. И белая пена под форштевнями.

У мачты головного, под красным парусом, под зеленым стягом с бьющимся вороном, меж воинов в кожаных куртках, под брызгами, взлетающими через борт – сидит Элис и кормит грудью новорожденного младенца.

На носу Харальд смотрит вдаль, и морская пена летит на него.

169. Скалистые берега Норвегии встают на горизонте.

Тинг

170. Зеленый луг, несколько принаряженная толпа, кожаные палатки по периметру, за ними распряженные повозки, блеклые редкие северные цветы по зелени и дальние невысокие горы. Большой тинг.

171. В большой палатке вкруг низкого грубого стола десяток мужчин пьет эль из оловянных кружек. На хозяйском месте – крупный животастый мужик с тяжелым взглядом – Эйнар Вислобрюхий. Напротив него – Харальд.

– Но Магнус в Бьорне уже объявил себя конунгом, и за ним много людей, – говорит Эйнар.

– Мои люди – лучшие, – говорит Харальд.

– У него много кораблей, – сообщает один.

– У него много коров, – добавляет другой.

– У меня больше богатств, чем во всей Норвегии. Я могу купить все корабли и всех коров, – говорит Харальд.

На него смотрят с почтительным недоверием.

– Ты можешь показать нам свои богатства? – спрашивает Эйнар.

– Да. И одарить вас.

В застолье происходит круговой звук и потупливание глаз.

– Он заключил дружбу с конунгом датским Хардакнутом, – продолжает выдвигать аргументы Эйнар.

Харальд пренебрежительно дергает углом рта:

– Мой тесть – великий конунг Гардарики Ярицлейв. Он дал за своей дочерью дружину. Мой сын – его внук.

Эйнар смотрит испытующе:

– Магнуса люди прозвали Добрым, а тебя – Жестоким. А крестьяне всегда любят доброго конунга.

– Он подкупал – а я побеждал. Конунгу нельзя быть добрым – он должен быть сильным. Я сильнее Магнуса.

– Но захотят ли тебя люди?

– Люди захотят, чтобы никто не смел напасть на того, кто живет в Норвегии. Люди захотят богатой добычи, взятой на чужих берегах. Люди захотят того, кто сделает их сильными и богатыми. Вы – кого хотите вы?

172. Харальд поднимается на возвышение среди толпы. Следом поднимается Эйнар и встает впереди него:

– Кто не слышал о славе Харальда?

Тишина.

– Кто не знает о несметных сокровищах Харальда?

Гудение.

– Кто забыл, что Харальд – сын нашего конунга?

Гудение делается громче.

– Кто сумеет лучше защитить нас от врагов, чем Харальд? – Эйнар повышает голос, он уже кричит.