Танец левой руки, или Мемуары правого полушария

Я дал ему ручку и лист бумаги, чтобы он записал и выучил наизусть своё последнее слово на предстоящем суде. Когда мы закончили придумывать речь, я добавил "Главное, обращайся к судье "Ваша честь", бери всю ответственность на себя, молись и кайся".

Спрятав шпаргалку в карман, Валера спросил, что надо ещё, чтобы круто заехать на колонию. Камиль посоветовал ему придумать себе мощную кликуху и приобрести четки.

Ближе к ночи зэки принялись налаживать тюремную связь. Из тайника достали несколько мотков веревок различной толщины. Самую тонкую нить из легкого пропилена вдавили в пулю. Ружье согнули так, чтобы пуля полетела к соседнему окну, просунули в небольшое отверстие в решетке и постучали в стену.

Соседи ответили на стук и приготовились ловить пулю. После нескольких неудачных попыток пуля была поймана и мы услышали радостный крик "Дома – дома". Соседи привязали свою веревочку и мы её затянули к себе.

Самую толстую веревку, называемую "Конём", мы также переправили в соседнюю камеру. Когда дорога была налажена с соседями с другой стороны, заработала тюремная почта. На приходящих записках, свертках и бандяках были написаны номера камер. Каждый прием и отправление регистрировались нами в специальной тетради для жесткого контроля.

Валера перебирал в уме варианты кличек и не мог сделать выбор. Когда он снова надоел, мы предложили ему поступить по старой тюремной традиции – вынести вопрос на всеобщее обсуждение.

Камиль объяснил ему, что надо делать и уступил место возле окна. Валера забрался наверх и со всей дури заорал "Тюрьма, старушка, дай мне погремушку". Мы покатились от смеха, а со всех окон тюрьмы посыпались варианты один другого круче. Валера обрадовался и довольный уселся за стол принимать ответственное решение.

Посреди ночи, когда дорожники в поте лица принимали и отправляли почту, за окном раздался истошный крик "Мужики, пидор на трассе коней режет". Длинной палкой с крючком на конце арестант из опущенных ходил под окнами и старался оборвать веревки. Даже охранники не делали таких подлостей, а отправляли вместо себя нечисть.

С разных сторон тюремного дворика, из многих окон, имитируя выстрелы, застрочили пулеметы "Та-та-та-та-та-та-та". Послышались крики "Убил гада. Ложись, сука". Вся тюрьма содрогнулась от хохота.

Порезав несколько веревок, неприкасаемый ушел. Связь была нарушена. Дорожники смотали коней до следующего вечера. Все умолкли.

В предрассветной тишине раздался мелодичный голос тюремного муллы, проникновенно призывающего правоверных к утренней молитве. Я моментально уснул.

На следующий день я сидел за столом и изучал тюремный "Глобус". На небольшой картонке от книжки была изображена схема тюремных корпусов и квадратики камер с номерами. В трех квадратах красной пастой было написано "Куры".

Четыре квадрата были обведены красным цветом. В них было написано "Козлы". Еще два квадратика были сильно замазаны красной краской без надписей.

Валера присел рядом и поинтересовался, что это такое. Арестанты наперебой принялись просвещать его местной географии. Когда он указал на красные квадраты, ему объяснили, что в них живут "Петухи". Писать это слово не стали, чтобы не пачкаться. И так все ясно.

Валера сильно заинтересовался, кто эти люди, как они живут и почему их так называют. Оказалось, что никто с ними не сталкивался, ничего про них не знает и ему посоветовали держаться от них подальше, чтобы не законтачиться.

Я рассказал Валере, что когда курица снесет яйцо, то вылупляется цыпленок, а когда яйцо снесет петух, то вылупляется "Анчутка" – мелкий чёртик с невероятно злым и подлым нравом. Все дружно засмеялись, но спорить не стали.

Валера посмотрел на глобус и произнес "А ведь они прямо над нами". В самом деле, этажом выше была камера, где сидели обиженные. Дорогу к ним не протягивали и тюремной почтой они никогда не пользовались. Иногда они топали ногами, но мы не обращали внимания.

После обеда, когда сверху послышался стук, Валера встрепенулся. Со словами "А что они шумят" забрался на верхнюю койку и стукнул два раза башмаком в потолок. Все стихло.

Через полчаса за окном замаячила записка на ниточке. Теперь уже всем стало интересно. Зэки достали письмо и начали читать вслух.

Неизвестный автор жаловался на ужасный мороз в хате, на нехватку всего насущного. Он обещал сделать великолепные четки в виде черепов или маковых головок, если ему пришлют чай и сигареты.

Валера загорелся. Он суетился, спрашивал совета, не мог успокоиться. Когда всем надоело, на Валеру махнули рукой "Решай сам. Распоряжайся своим".

Валера привязал к ниточке записку со своими желаниями и постучал в потолок. Вскоре он отправил наверх несколько пачек сигарет, чай и конфеты.

Следующие два дня Валера глядел в потолок, иногда бил каблуком, но ответа не было. На третий день сверху спустилась записка. В ней говорилось о том, что почти готовые четки отобрали контролеры во время шмона. "Петух" клялся выполнить заказ и просил еще чай и сигареты.

Валера снова отправил наверх то, что просили. Когда через три дня он получил сообщение, мы примерно знали, что там будет написано. Другим почерком Валеру известили, что тот с кем он договаривался, уехал на этап. Но, если Валера хочет красивые четки, то другой мастер сделает их для него за чай и сигареты.

Вся камера потешалась над наивным пацаном. Его подкалывали, язвили и советовали отправить наверх еще что-нибудь ценное.

Вскоре мы провожали Валеру на суд. Он вернулся счастливый. Получил год колонии поселения. Но самое главное, Валеру вызвал к себе начальник тюрьмы и предложил ему остаться здесь работать сварщиком.

Начальник рассказал, что в соответствии с Европейским стандартом придется срезать все намордники с окон. И для Валеры есть работа по специальности.

Мы с большим энтузиазмом его поддержали и попросили убрать намордник с нашей камеры в первую очередь.

Утром Валера забрал свой матрас и в сопровождении конвоира покинул нашу камеру насовсем.

А еще через день тяжелая железяка отвалилась, солнце осветило комнату и я увидел вдалеке белые деревья цветущей черешни.

Минное поле

Весенний лес благоухал цветочными ароматами. Восхитительные фиалки, желтые тюльпаны и синие подснежники бесконечным ковром расстилались под нашими ногами. Чудесные птичьи голоса наперебой исполняли для нас лучшие трели своего репертуара.

Мы с Виталиком, как обычно, бродили по лесу. В тот день мы вышли к танкодрому. Спрятавшись за деревьями, мы с интересом наблюдали воинские учения. Бойцы выпрыгивали из окопов, метали гранаты и закапывали противотанковые мины. Дождавшись, когда солдаты строем уйдут в сторону своей казармы, мы пошли на разведку.

На самом краю танкодрома под навесом были складированы зеленые ящики в которых лежали круглые противотанковые мины. Отдельно в оберточной бумаге находились удивительно красивые часовые механизмы со взрывателями.

На минах яркой краской было написано "Учебная". Убедившись, что во всех ящиках были только учебные мины, мы сильно разочаровались, но решили не уходить без трофеев. Виталик взял одну, а я две, в обе руки. Рассовав по карманам часовые механизмы, мы двинулись в направлении дома.

Когда половина пути была пройдена, мне пришлось проститься с одной миной. Такую тяжесть мне было не осилить, к тому же идти приходилось вверх. Мы все еще надеялись, что внутри мины есть порох.

С огромным трудом мы дотащили мины до дома, нашли топор и просто разрубили металлическую оболочку. Внутри был обычный песок. Зато часовые механизмы были настоящие. Нажав на большую круглую кнопку, мы довольные слушали, как тикали часики и после щелчка выскакивал стальной стержень символизирующий взрыв.

В этот момент я переключил внимание и прислушался. В камере стало подозрительно тихо. Обычный галдеж и болтовня вдруг сменились на странный шепот. Интуиция подсказывала, что пока я спал, против меня затевалась новая интрига.

Спрыгнув с верхней кровати, я сел за стол и налил себе кружку крепкого чая. Безухий Данька по прозвищу "Гламурный подонок" многозначительно улыбался. Другие зэки с нескрываемой злобой смотрели на меня и молчали.

Я понимал, что "Подонок" что-то скрывает, поэтому систематически строит против меня козни, переводит стрелки и пытается отправить меня под танк. Как мастер интриги он бросил наживку, а кровожадные пираньи не задумываясь проглотили.

Первым нарушил молчание прямолинейный Камиль. Он посмотрел в мою сторону и задал странный вопрос. Указав пальцем на мою ногу он спросил "Скажи нам Учитель, а почему у тебя такой ноготь на большом пальце правой ноги".

Когда-то ноготь врезался в мякоть и мне пришлось его выковыривать наружу. С тех пор я не стриг его коротко, а оставлял несколько миллиметров длиннее. Рассказывать про боль я не хотел, поэтому серьезно заявил "Это для того, чтобы я мог сломать берцовую кость любому негодяю".

Я встал и, со словами "Смотрите", с размаху врезал большим пальцем ноги в железную стойку стола. Стукнув еще несколько раз ногой по железяке, я снова сел за стол допивать свой чай.

Камиль засмеялся, посмотрел на Даньку и сказал "Давай, расскажи еще раз все, что нам сейчас рассказывал”. "Гламурный подонок" принялся подробно рассказывать ужасную историю про какого-то учителя, продающего наркотики в школе. Он сыпал обвинениями в мой адрес и старался навесить на меня всех собак.

Создавалась идиотская ситуация в которой мне надо было оправдываться, а другим заваливать меня вопросами. Теперь я уже не сомневался, что "Подонок" все утро настраивал зэков против меня. Я достал из сумки свой приговор, положил на стол и, со словами "Читайте внимательно, там все есть", забрался на кровать и задумался.

Мне хотелось уничтожить этого подонка, размазать по полу так, чтобы от него мокрого пятна не осталось. Никакого плана действий придумать не получалось, поэтому я решил просто лежать и молиться. С некоторых пор я научился в безвыходных ситуациях полагаться на божью волю и просить господа о помощи.

Входная дверь открылась и через решетку надзиратель предупредил, что скоро прогулка во дворике.

На улице лил дождь. Выходить из теплой камеры зэки не хотели. Уставшие дорожники крепко спали, простояв всю ночь на сквозняке у окна. Несколько человек лениво надели куртки.

Когда охранник открыл решетку и сказал выходить, я быстро спрыгнул с кровати, оделся и пошел на выход. В этот момент Данька спохватился, схватил первую попавшуюся под руки куртку с вешалки и выскочил следом.

Нас провели тюремными коридорами с металлическими ступеньками мимо девушек в форме с немецкими овчарками в намордниках. Девушки молчали, собаки пытались укусить, мы зубоскалили.