Танец левой руки, или Мемуары правого полушария

Прогулочный дворик был чуть больше нашей камеры. Высоченные стены покрывала цементная шуба, раздирающая кожу до крови при малейшем прикосновении. Сверху нависали несколько слоев сетки разного калибра. В двери – глазок надзирателя.

Как только мы вошли, Данька, по привычке, принялся шмонать карманы чужой куртки, в которой пришел. Он быстро нащупал тайник и радостно закричал нам "Смотрите, что я нашел". Сунув руку за подкладку, он вытащил тетрадь с ночными записями дорожников.

В эту секунду двери распахнулись, и во дворик влетели несколько надзирателей. Они скрутили Даньке руки за спину, уложили мордой в пол и отобрали тетрадь. Прогулка закончилась.

Через пять минут мы вернулись в камеру. Убитый горем "Гламурный подонок", чуть не плача, оправдывался перед пацанами за чужую куртку, за секретные записи, за свой крупный залет.

Не долго думая, Камиль врезал Даньке несколько чепалахов по тупой голове и предупредил, что если будут последствия, то "Подонок" получит еще.

Все были шокированы происшествием. Я торжествовал.

В отличном настроении я вытащил из сумки два носовых платочка, обмотал кулаки и принялся долбить в стену. Эти тренировки я проводил ежедневно. Боли я давно не чувствовал. Иногда разбивал костяшки до крови, зрителям было страшно, я прикалывался.

В тот день я долго отбивал ритмы своими кулаками, пытаясь рационально понять причины и следствия.

Когда зэки хором запричитали с просьбой прекратить бить стены, я подошел к "Гламурному подонку" и спросил "Знаешь, о чем я мечтаю?"

Снимая окровавленные платочки с кулаков я продолжил "Хочу встретить тебя на воле и сломать тебе нос".

Мани – мани

Костер догорел, и Виталик откопал несколько обугленных картофелин. Обжигая пальцы и губы мы принялись с удовольствием жевать подгоревшую кожуру. "Природа для народа – бесплатный магазин" многозначительно произнес Виталик одну из своих поговорок. "Пойдем скорее, сегодня будем играть в лото".

Во дворе под яблоней собралась большая компания любителей азартных игр. Взрослые соседи и старшие друзья суетливо рассаживались по местам, выбирали карты для игры и бросали монетки на кон. Увидев наши перепачканные лица, игроки дружно разозлились и отправили нас на все четыре стороны.

Сначала мы просто стояли на улице и не знали, чем заняться. По обе стороны дороги валялись булыжники и Виталик предложил покидать друг в друга камнями. Когда кидаться камнями нам надоело, мы решили искать клад.

Виталик рассказал, что клады обычно прячут под большим камнем. Надо просто ходить и переворачивать все камни подряд и тогда обязательно мы что-то найдем.

Проверив все булыжники возле дома на нашей улице, мы свернули за угол и принялись переворачивать камни около соседских домов. Перевернув очередной камень, мы ахнули. Это был настоящий клад. Большая куча монет стала наградой за наше старание.

Набив полные карманы деньгами, мы поспешили обратно. У Виталика во дворе мы высыпали монеты в одну кучу и принялись делить. В этот момент появилась Галка – хитрая Виталькина старшая сестра. Она тут же вызвалась нам помочь.

"Вы за красных или за белых?"– спросила Галка. Мы дружно ответили, что мы за красных. Тогда Галка вытащила из кучи все медяки, рассовала нам по карманам, а оставшиеся белые забрала себе. Мы, счастливые, побежали играть в лото.

Лежа на кровати в тюремной камере, я вспоминал бесконечное множество событий из прошлой жизни. Давно забытые эпизоды проплывали на внутреннем экране, оживали в мельчайших подробностях, приобретали новые смыслы.

Гипнотическая техника возрастной регрессии имеет большой психотерапевтический потенциал и, часто неосознанно, используется "волшебниками" для исцеления несчастных людей.

Утром к нам в камеру подселили необычного заключенного. Интеллигентного вида арестант был красиво одет и курил дорогие сигареты. Он гордо называл себя вором и заявил, что его кликуха "Майор". Это было действительно странно.

"Майор" выложил из большой сумки на общий стол блок сигарет, копченую колбасу, шоколадные конфеты и еще много других продуктов. Таким поступком он произвел на всех очень хорошее впечатление.

Больше всех новеньким заинтересовался прожорливый Мага. Его глаза сузились, лицо сосредоточилось, губы раздвинулись изображая добрую улыбку. Я представил себе, как в его мозгу зашевелились извилины.

Напоив "Майора" крепчайшим чифирем, Мага поинтересовался его уголовным делом.

"Майор" действительно был майором. Он хвастливо принялся рассказывать про то, как дослужился до майора в армии, как управлял хозяйственно частью и наворовал на четыре миллиона рублей. Потом его махинации раскрыли и присудили по году за каждый сворованный миллион.

"Майор" старался показать себя порядочным арестантом, не пропускал ни одной кружки чифиря и подчеркивал, что он настоящий вор.

Вскоре "Майор" опьянел, стал сочувствовать окружающим и доказывать, что наркоманы сидят ни за что, а вот он будет отбывать срок за настоящее дело.

Мы и сами в душе понимали, что наркомания – это такая неизлечимая болезнь психики и сажать за саморазрушительный образ жизни несправедливо. Каждый из зэков предпочел бы отсидеть тот же свой срок за кражу или мошенничество.

"Майор" вошел во вкус и принялся хвалиться своим имуществом, наворованным за долгие годы воинской службы. Он говорил, что дом его теперь, как полная чаша, а жена его теперь ни в чем не будет нуждаться много – много лет.

Зэки с завистью ловили каждое слово, с готовностью поддакивали, наворачивали колбасу и без перерывов курили дорогие сигареты.

Мага хохотал громче всех, задавал все новые вопросы и потирал свои медвежьи лапы.

Поздно ночью, когда большинство арестантов крепко спали, а я проводил для Маги очередное внушение на развитие умственных способностей и оздоровление организма, Мага встрепенулся.

Он быстро сел за стол и позвал "Майора" пить чай.

"Майор" ещё кайфовал от самомнения и от своего высокого положения в иерархии зэков. Он был очень доволен тем, как круто он заехал в нашу камеру. Не чувствуя запаха зверя, "Майор" присел за стол напротив Маги и небрежно закурил.

Проявив свою истинную хищническую сущность, Мага сказал "Вот ты, "Майор", служил в армии, общался с сослуживцами, обеспечивал военных питанием. Тебе доверяли, платили зарплату, повышали в звании. А ты взял и всех кинул. По моим понятиям, ты не вор, а крыса. Ты, "Майор", украл у своих".

"Майор" поперхнулся, принялся оправдываться, криво улыбаться и доказывать, что он вор. Лицо его преобразилось, в глазах появился страх, и Мага пригласил его пересесть на кровать за ширму из простыни.

Вскоре я услышал звонкий звук пощечины. Мага тихим голосом продиктовал "Майору" список продуктов для общего стола и марки сигарет для себя лично.

Мага отвесил еще одну звонкую пощечину, протянул "Майору" телефон и скомандовал "Звони!".

На другой день "Майору" принесли передачу. Зеки зауважали "Майора" еще больше.

Целый месяц, пока "Майор" дожидался своего этапа в лагерь, он получал от Маги указания. Два раза в неделю Мага приглашал его на свою кровать за занавеску, хлестал по щекам и требовал продукты.

Получив свое, Мага становился добрым и ласковым балагуром, веселившим нас бесконечными шутками и историями из тюремной жизни.

Братское сердце

Воскресным днем, когда по расписанию пришло время пообедать, кормушка открылась, и охранник протянул лист бумаги и ручку.

На верхней кровати приподнялся молодой арестант с огромным фингалом под глазом и разбитыми губами проговорил "Напишите там Адам".

Адам заехал в нашу камеру с полной сумкой сигарет. В первый день он выложил на стол два блока и спокойно рассказал про свое уголовное дело и про свой предыдущий срок. Держался Адам с достоинством, и сразу добился уважения.

Он почти не разговаривал. В разборках и ссорах не участвовал. Смотрел телевизор и жевал сухую лапшу из бичпакета, вместо семечек. Адам был моим земляком. Вторым земляком, потому что первым был Мага. Оба они были по национальности ингуши и жили раньше в соседних селах.

Мое детство прошло в Грозном, поэтому я выхватывал из их разговоров знакомые слова и понимал контекст. Друг друга они считали братьями по крови и проявляли завидное взаимоуважение. Мы сразу переняли у них вежливое обращение "Братское сердце", и вставляли в разговор по любому поводу.

По утрам Адам выкладывал на стол блок сигарет для всех арестантов. Мы его останавливали, благодарили, советовали придержать запасы на будущее. Мага на своем языке предупреждал о том, что придет время, и Адам пожалеет о своей расточительности.

Десять блоков сигарет разошлись за две недели и, как-то вечером, Адам попросил у Маги закурить. Мага ехидно отказал.

Его слова прозвучали так неожиданно, как гром среди ясного неба. Адам, в полной растерянности и недоумении, напомнил про Братское сердце, про кровное родство и про арестантскую солидарность. Мага со всей силы врезал Адаму кулаком в глаз.