Сказание о граде Ново-Китеже

Ратных потискал нервно подбородок.

– Рассказывали мне знающие люди, что у нас в Забайкалье есть подозрительный район. Целая болотная страна. Туда скоро будет направлена комплексная экспедиция.

Капитан устало зевнул и потянулся всем телом.

Косаговский пошел за постельными принадлежностями и остановился на минуту у висевшего на стене отрывного календаря.

– День прожит! – сказал он, срывая листок. – Вечно удивляешься, как летит время. Здесь кроссворд есть, – посмотрел он на обратную сторону листка и сунул его в карман кителя. – В Балашихе придется посидеть, ждать разгрузки. Вот и буду решать.

3

Утром, еще в темноте, завтракали на кухне, чтобы не разбудить Сережу. А когда засигналил на улице пришедший за летчиком аэродромный автобус, в переднюю пошли на цыпочках и одевались бесшумно.

Город еще спал. На всей Забайкальской улице только в одном окне горел свет. Виктор открыл дверцу автобуса, поднял ногу на подножку и попятился. В автобусе сидел Сережа. Ватный его пиджачок был туго запоясан офицерским ремнем, подарком брата; на ремне висела большая полевая сумка, тоже братов подарок, а на голове – третий подарок брата, старый летный шлем. У ног его лежал Женька.

– Вот это будь здоров! И даже в полной штормовой амуниции! – сказал с сарказмом Виктор. – Далеко собрались, Сергей Дмитриевич?

– В Балашиху. С тобой, с дядей Федей, с товарищем капитаном.

– Далеконько. А ну, марш домой! Снять амуницию, ложиться спать! – строго свел брови Виктор. – По случаю воскресенья можешь сходить в кино на утренний сеанс.

– Сам иди в кино на утренний сеанс!

– Сергей! Разговорчики на левом фланге.

Сережа вскинул голову упрямо и вызывающе.

– Ты слово не держишь! – взволнованно и нажимисто сказал он. – Ты дал мне слово взять меня в полет? Дал?

– Ты уже летал, и не раз.

– Ну это что за полеты! Над аэродромом. Карусель, а не полет.

– Виктор Дмитриевич, – неуверенно вступил в разговор Ратных, – возьмем Сережу, а?

Виктор посмотрел на замершего мальчугана и надвинул ему шлем на нос.

– Полетишь, шут с тобой!

Сережа схватил брата за руку и запрыгал.

– Вик, ты такой брат, такой брат… ну, прямо!.. И вам, товарищ капитан, спасибо-преспасибо!

– Погоди! – остановил его брат. – Обман-пинчер тоже собрался лететь?

– У нас с Женькой на все одинаковая точка зрения.

Женька, видимо, понимая, что разговор идет о нем, улыбался Виктору во всю морду, все зубы на виду, а нос набок.

Потом подсунул голову под ладонь летчика.

– Подхалим! – сказал Виктор и дернул Женьку за ухо.

Глава 6

Прогноз погоды

Походил Илья на конюший двор,
Седлал своего коня доброго,
Тянул двенадцать подпруг шелковых,
Белого шелка шемаханского.

    Былина об Илье Муромце

1

Сережа не раз бывал в аэропорту, и его всегда волновал и басовитый гул моторов – мужественная песня дальних странствий, и запахи бензина, масла, краски – особенные, зовущие запахи летного поля, волновали и воздушные корабли, то в стремительном разбеге отрывающиеся от земли, то устало идущие на посадку. И он люто завидовал пассажирам: закутанным в меха оленеводам из приморской тундры, морякам-тихоокеанцам, инженерам таежных строек, темнолицым от зимнего загара геологам, даже обычным скучным командированным, – и они, размахивающие потрепанными портфелями, полетят в тайгу, в тундру, в горы или на морское побережье, в промыслово-охотничий колхоз, на золотой прииск, в геологическую партию или в морскую рыбачью бригаду.

– Идите к самолету, – сказал Косаговский капитану и Сереже, – а мне надо разрешение на Сережкин полет получить и взять прогноз погоды.

Самолет Косаговского № 609, из семьи прославленных «Антонов», стоял на рулевой дорожке.

Мичман Птуха, увидев подходивших, озорно прищурился:

– Ха! Смотрите на него, таки своего добился! Я же говорил – Сережа еще тот парень. Тю, и Женька здесь! Полный порядок на палубе.

Капитан посмотрел на двух красноармейцев, стоявших около самолета.

– Вы охрану вызвали, мичман?

– Еще вчера вечером. Вертятся тут всякие факиры, целуй их собака в нос!

– Умно сделали, Федор Тарасович! Покажите нам ваше хозяйство.

В кабине самолета невысокими аккуратными штабельками лежали длинные плоские ящики со взрывчаткой. Вид у них был самый мирный, их можно было принять за ящики с консервами или конфетами, если бы не крупные надписи на красных наклейках: «Внимание! Взрывоопасно!» Пол кабины устилал войлок, и между штабелями ящиков – прокладки из войлока.

И все это было умело, по-морскому принайтовлено к бортам.

– А горшки с цветами – тоже ваше хозяйство? – указал Ратных на глиняные горшки с фикусами, стоявшие рядом со взрывчаткой.

– Морока мне с этими цветочками! – сердито проворчал Птуха. – Наказ балашихинских бабенок. Привези им обязательно такие, лопоухие. Особо ценный груз! Беречь, не трясти, не бросать, не кантовать. Кошмар!

– Цветочки – пустяк, – сказал незаметно подошедший Косаговский. – А я вот в тайгу ореховый буфет тащил, на сто пятнадцатую стройку. Не понимаю, как он в горловину люка влез. И в тайге по-человечески жить хотят.

– И футбольные мячи везете? – потянулся Сережа к двум мячам, висевшим под потолком. – У вас и футболисты есть, дядя Федя?

– Команда «Тайга»! Класс! – гордо ответил мичман Федор Птуха.

2