Сказание о граде Ново-Китеже

Техник, сидевший в пилотском кресле, грел мотор. Самолет дрожал, от винта летели брызги из луж. Увидев летчика, техник снял газ.

– Разрешение на Сережкин полет имею, прогноз тоже получил. Погодка… как сердце красавицы!

– Это как же понять? – спросил капитан.

– Склонно к измене и перемене! Ничего. Добро на вылет имеем. Как движок? – крикнул летчик механику.

– Как зверь работает!

Косаговский любовно посмотрел на самолет, стройный, узкий, но ширококрылый. И как шрамы на лице забияки и искателя приключений, были на самолете рубцы и шрамы: борт вмят, на крыле заплата, шасси, погнутое при вынужденной посадке, выпрямлено ковкой. Всем видом своим самолет будто говорил: из многих передряг я выбрался, не прочь и в новую лезть!

– Характер у вашего «коня», видать, задиристый! – засмеялся капитан.

– Работяга мой «Антошка»! Где хотите сядет, хоть на подоконник, как воробей… Ну, по местам!

Мичман втянул в кабину лестницу и закрыл дверь.

Она захлопнулась мягко и плотно, как дверь холодильника.

И не знал Сережа, что она закрыла от него привычный, будничный мир, а за нею начнется мир необыкновенных, фантастических приключений.

Глава 7

Туман

Конь осержается, от земли отделяется; скачет выше леса стоячего, ниже блака ходячего; горы, реки и озера меж ног пропускает, поля и луга хвостом стилает.

    Сказка

1

Косаговский энергично набирал высоту.

Мотор работал мелодично и чисто, пел высоким дискантом.

Единственная в мире песня, которая никогда не надоедает и не нагоняет тоску. Летели спокойно. Впереди прозрачный круг невидимого винта, а самолет, казалось, подвесили в воздухе на мягких резиновых канатах.

Колеса шасси висели над горами, поросшими темно-зеленой тайгой. Иногда тайгу разрывали речки, сверху дегтярно-черные, но вспыхивающие неожиданно ослепительными искрами. Осколками разбитого зеркала сверкали круглые, как циркулем обведенные, небольшие озерки. Вдруг вдали открылось большое озеро, огромная водная гладь.

«Почему оно пыльное какое-то?» – подумал капитан.

Ветер переменился, подул откуда-то сбоку, потом совсем упал, потом задул в лоб и снова сбоку, но уже с другого борта. Самолет резко болтнуло. Небо внезапно заволокло тучами. Самолет летел упрямо к озеру, и оно появилось совсем рядом, под крылом. На озере бушевала буря. Она тянулась к самолету черными щупальцами. Птуха, сидевший позади капитана, приблизил губы к его уху и крикнул:

– Смотрите, товарищ капитан! Ох, зальет нам сала за шкуру!

Из мутной мглы, метавшейся над озером, медленно поднялся бешено вертящийся гигантский столб. Он тянулся все выше и выше, дотянулся до низких, быстро летящих туч и уперся в них. И другие черные, изогнутые ветром смерчи вставали над озером; их расплывающиеся вершины тоже подпирали низкий и мрачный небосвод. Самолет летел меж этих черных колонн, то и дело резко сворачивая от них в сторону.

Неожиданно хлынул дождь, крупный проливень. Теперь казалось, самолет не в воздухе летит, а плывет под водой. Стекла иллюминаторов закрылись сплошными водяными потоками, и не видно было, где они летят: над горами, тайгой или их занесло уже в степи Монголии.

2

Самолет круто пошел вверх, но провалился, словно обессилев, и задрожал испуганно. Удары ветра то пинали его по-прежнему в бока, то задирали хвост. Иногда эти удары были такими яростными, что самолет едва не переворачивался навзничь, и тогда управление вырывалось из рук летчика. В зеркальце наблюдения за кабиной отражалось лицо Виктора, и капитан видел его сжатые губы, глубоко прорубившиеся морщины в углах рта и мелкие бусинки пота на лбу. Капитан наклонился к форточке и крикнул:

– Где мы летим, Виктор Дмитриевич? В Балашиху-то попадем?

Виктор помолчал и устало ответил не оборачиваясь:

– Не ручаюсь. Видели, какие ветры нам встретились? Похоже, что сдуло нас с курса.

– Что вы думаете дальше делать?

– Определиться надо, это самое главное. Как выйдем из дождя, попробую сориентироваться.

– И тогда?

– Уточню место и на Балашиху буду пробиваться. – Летчик помолчал и тихо добавил: – Если горючего хватит.

– Есть другие варианты?

– Последний вариант: если нельзя будет определиться, сяду.

– Сядете? Куда? Где?

– Буду искать какое-нибудь селение. Поближе к нему и сядем.

Капитан откинулся от форточки. Птуха высунулся над его плечом.

– Полундра?

– Пока еще нет. Будет полундра – сами заметите. Мичман вздохнул и, покосившись на Сережу, шепнул:

– Напрасно мы салажонка взяли.

«Попробовал бы ты его не взять!» – подумал капитан.

Ливень внезапно прекратился, словно его сдуло назад. Меньше стала и болтанка. Снова ровно и чисто запел мотор. Внизу была тайга.

– Виктор Дмитриевич, живем? – весело крикнул в форточку капитан. – Имеем видимость?

– А что толку от такой видимости? – В голосе Виктора было раздражение – Глазу не за что зацепиться. Попробуйте определиться!

Ратных прильнул к окну. Тайга, тайга, тайга! Таежное море без берегов. Ни приметных горных вершин, ни рек, ни озер, ни дымка над темно-зеленой щеткой тайги. Ратных перешел к другому борту, но и с той стороны было безбрежное таежное море. В это время услышали громкий, злой голос Виктора:

– А, черт! Этого только не хватало. Смотрите вниз!

Птуха и Сережа тоже потянулись к иллюминаторам. А капитан увидел, что от земли поднимаются густые клубы дыма. Но сейчас, вглядевшись, он понял: это туман застилает тайгу. В низинах он разлился синеватыми озерками, повис белесыми космами на деревьях. Он колыхался от ветра, поднимаясь все выше и выше, и поплыл мимо окон самолета, густой, липкий, как клей. И в кабину проникла и прильнула к лицам промозглая, пахнущая болотом сырость.

Летчик включил крыльевую фару. Впереди возник ослепительный белый экран.