Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

– Скажу вам сразу: мне помогли не столько ваши оригинальные костюмы, сколько вы сами и то, как вы представляли их на том видео, что мы вчера с вами сделали перед уходом. Мне нужно было, чтобы вы сами себя описали, и вашего имени и того, как вы показывали мне костюмы было достаточно. Мне интересно было бы посмотреть на те костюмы, которые бы вы сами создали сейчас, нутром чувствуя своих персонажей. Ранние варианты были шаблонами, а шаблонов нам в жизни и так хватает. Вы не согласны?

– Согласны! – радостно отвечали персонажи драмы, которую молодым актерам предстояло разыграть меньше чем через каких-то четыре дня. Однако сначала им всем предстояло достойно провести следующий день.

Глава 27. «Начали!»

Суббота выдалась на редкость загруженной. Филипп назначил было встречу на десять утра, но после выяснилось, что все курсы должны были собраться в здании института чтобы утрясти кое-какие организационные вопросы, включавшие в себя заполнение каких-то бланков в учебной части, сбор денег и визит в библиотеку чтобы уточнить, не осталось ли у них на руках каких-либо книг.

И работники, и сами студенты приходили с опозданием, и если опаздывал студент и опоздавший просто занимал место в нужной ему очереди, то опоздание работников усугубляло задержки, что добавляло к нервозности ситуации. Вообще, все было организовано на редкость плохо, словно никто не был заинтересован в том, чтобы побыстрее отделаться от этих изнурительных процедур. Лишь к половине второго последний студент с курса Роберта Коллинза вышел из здания и подошел к довольно сильно потрепавшей свои нервы группе студентов. Им оказался Фред. Он сам предлагал остальным пройти вперед, тем самым отодвинув себя в самый конец.

– Фред, у тебя не нервы, а проволока. Как ты в этой духоте высидел все три часа? И зачем пропускал всех вперед? – недоумевали сокурсники. – Мы же торопимся!

Они договорились встретиться как можно скорее, чтобы отправиться в «Кинопус» и к вечеру перенести все необходимое для спектакля в Молодежный театр. Но перед этим Филипп попросил их попробовать сыграть один раз весь спектакль целиком и, желательно, в костюмах. Ему самому эта идея с самого начала показалась опасной. При чем тут «Кинопус»? Но что-то внутри него хотело этого. То ли это было его капризом, а может испытанием чего-то, что не давало ему покоя. Студенты сами не понимали этого, но охотно вверили себя в его руки, и сейчас очень переживали из-за своего опоздания.

– Мне надо было задержаться там до последнего, – начал Фред. – Я хотел узнать что они собираются после делать с этими бланками, бумагами и деньгами.

– Фред, что значит «что с ними будут делать»? Какое твое дело? Какое вообще наше дело?

Сокурсники дали выход своим эмоциям, повысив голос на Фреда, который спокойно выслушал всех до последней их реплики. Когда они утихомирились и либо просто смотрели на него в недоумении, либо отвернулись в непонимании, он улыбнулся и сообщил:

– Ну я все же выяснил: никуда их не уносят. Складывают на стол в аккуратные стопки и там же и оставляют. А деньги уносят. Куда – не знаю.

– Открытие сделал, тоже мне, – буркнул Симон. – И что, они встали и сказали: «Все Фредди, мы оставляем эти бумаги здесь, а сами уходим, но берем с собой все деньги», да?

– Нет, просто когда подошла моя очередь, бумаги лежали там, и они явно будут там лежать довольно долго. А в них – наши данные!

Говорил он это с какой-то легкой напряженностью в голосе, чем еще больше злил собеседников.

– Сдались тебе эти данные… – начал было Пан, но Мартин прервал его.

– Ой, хватит! Пошли уже. И так уже опаздываем.

Обычно Филипп приходил в «Кинопус» к ожидавшим его там актерам, но в этот раз он сам приветствовал их, когда они начали входить в помещение.

– Приятной всем субботы, друзья – последней вашей студенческой субботы! Проходите быстрее, чего-то вы долго сегодня. Пять минут вам на то, чтобы перевести дух, десять – на переодевание.

Его голос шел откуда-то из глубины зала, а точнее от стойки бара, у которой он стоял в компании двух незнакомцев. Один из них отделился и направился к первым рядам, где находились актеры, а другой, держа что-то в руках, начал активно что-то объяснять Филиппу.

Сам зал сегодня был погружен в темно-синий свет, а сцена пребывала в полной темноте. Филипп явно постарался в их отсутствие создать здесь некую атмосферу, и ему это удалось. Правда, получилась она несколько гнетущей. В медленно спускающемся к ним из глубины зала незнакомце они узнали Марка Эго.

– Приветствую вас, наши будущие дивы и мэтры! Вы тоже считаете, что черный с синим – это слишком?

Студенты друг за другом соглашались, но скорее всего по причине неподготовленности к происходившему.

– Ничего-ничего, сейчас вы увидите как все преобразится. Они уточняют последние моменты по управлению звуком, так что вы давайте не теряйте-ка времени и готовьтесь. Хочу видеть вас всех в костюмах!

Щелкая переключателями на пульте, один за другим зажглись все имеющиеся в зале «Кинопуса» осветительные приборы. Из глубины зала вышел вперед и поднялся на сцену второй незнакомец – парень в темно-серой майке и такого же цвета кепке, надетой задом-наперед, в потертых джинсах и не под стать всему новеньких белоснежных кроссовках. Он встал в центре сцены, повернулся к залу лицом, поднял руку и скомандовал:

– Пускай!

Снова провалилась в черноту сцена, затем почернел зал, и только в баре продолжали дарить тусклый свет две маленькие лампочки. Как только глаза начали привыкать к темноте и из нее стали проступать очертания людей и предметов, зал начал наполняться тихими звуками музыки, доносившейся из динамиков. Ксилофон тихо переговаривался с вибрафоном, их подслушивала скрипка, которая через минуту подала голос, тем самым внушив причудливым перкуссионным инструментам уверенность в своевременности их появления. В течение всего времени на сцене происходила не менее интересная коллективная игра света, которая дополняла музыку, одновременно используя ее как основу, а человек в кепке активно ходил по сцене, словно пытаясь оказаться во всех ее углах одновременно, после чего он спустился в зал.

Вскоре краски сгустились: в музыке это отразилось появлением мощной ритм-секции из барабанов и бас-гитары, уплотненных электрогитарами, а в свете стал преобладать густой красный, сконцентрированный в дальнем правом ее углу; синий сформировался в ближнем левом. Ярко вспыхивали и гасли какие-то лампы у края сцены, и создавалось впечатление, будто их никак не могут включить. В этот момент музыка остановилась, зажегся общий свет, человек в кепке вышел в краю сцены.

– Так, Филипп… – начал он говорить, но прервался, чтобы поздороваться с актерами. – Ой, всем привет!

– Ребята, это – Ласло, мой старый друг, Магистр Звука, Голова На Плечах, и прочая, и прочая, – говорил в микрофон Филипп. – Ласси, этот микрофон кажется немного в высоких частотах проигрывает.

– Есть такое, – ответил человек со сцены зычным голосом. – Значит, что я хочу сказать. Звучит все к моему удивлению неплохо. Можно и доработать кое-что, может и по железу, но не так, чтоб кровь из носу и прямо сейчас. В первых рядах зала басов многовато – сабы, как я и думал, – но разберемся. А тебе как было с пультом и планшетом работать, удобно вместе?

– Привыкнуть надо, – прозвучал в ответ голос Филиппа.

– А вот со светом жопа кой-какая выходит. Иди-ка сюда…

Дождавшись Филиппа, Ласло взял его за левый локоть и стал водить по сцене и под разными углами указывать на что-то, тихим голосом доводя до его сведения свои соображения. Когда они вернулись к краю сцены Филипп соглашался с замечанием по поводу вспышек света.

– Я понимаю, это было не к месту. Может потом еще чем-нибудь оборудуем. Здесь вообще нет ни штанкетов, ни лебедок, ни фурок, ни тем более плунжеров под сценой, но это нам пока что и не нужно.

– Ну да, много чего еще здесь нет. Бар все же, а не театр. Смотри. Короче, работать можно, работать сможешь, пульт держи на пока сколько надо. Планшет не кокни. И насчет света все же послушай меня. Так все, засим пардон, я вас покидаю. Всем удачи со спеком!

Филипп вышел проводить своего эксцентричного друга, а оставшиеся в зале с улыбками на лицах стали его обсуждать. Марк Эго, все время сидевший где-то в дальнем ряду, приблизился к актерам и начал делать последние поправки костюмов, приговаривая:

– Вот вы – будущие артисты. Когда у вас будут спрашивать откуда вы черпаете образы, что вы ответите? – и не дождавшись их ответа сам закончил фразу: – Отвечайте: «Из жизни, из жизни…» и еще так вздыхайте.

Его, естественно, никто и не собирался прерывать, и все дружно загалдели, услышав ответ. Как раз в этот момент вернулся Филипп. Вместе с ним в зал вошел один из барменов, работавших здесь, и, пожелав собравшимся доброго дня, прошел к бару. Закрыв за собой дверь, Филипп остался стоять у выхода, созерцая происходящее. Его глаза горели, он, по-видимому, был очень доволен всем, что здесь происходило.

– Филипп, вы когда здесь все успели наладить? – удивленно спросил Симон. – Мы с Алексом, насколько я помню, только в самом начале убедились в том, что аппаратура работает, да так и не использовали ее.

– С утра и до вашего прихода провозился. Ласси здорово помог, – пояснил Филипп.

Постояв там с полминуты и медленно потирая ладонями, он словно пытался что-то вспомнить, а может хотел на чем-то сконцентрироваться. Вдруг он хлопнул в ладоши и скомандовал: «Всем по местам!», а сам поторопился пройти в глубь зала и обратился к только что прибывшему бармену.

– Меня зовут Филипп. Вот, захотел познакомиться, а то столько времени я хожу сюда, да все «привет-пока».

– Ах, все в порядке, – улыбнулся бармен. – Очень приятно! А я – Александр.

– И мне приятно! Александр, скажите пожалуйста, сколько барменов у вас здесь работает?

– Двое. Я и Дэни.

– А кроме вас двоих здесь никто не работает?

– Наша сменщица, Кука. Маленькая такая.

– А мужчин-барменов больше нет?

– Нет, только мы с Дэни.

– И не было?