Внеклассное чтение

– Вот! Вот оно! Держись за то, что ты хочешь! – громко и четко сказал он, чуть подавшись вперед и глядя прямо в глаза «Б».

Повисла пауза. Собеседник медленно откинулся на спинку стула и не продолжал более, потому что он был уверен в том, что он сказал все, что в данный момент было нужно. «Б» же хотел говорить еще, но он как будто получил удар, после чего сразу прозвучал гонг: бить он уже не мог, да ему самому нужно было приходить в себя после… А после чего именно? Что это было? Нападение? Атака? Один точный удар? Но почему после этой общей фразы ему стало так больно?

Собеседник знал «Б» уже много лет. Он уважал его не только как прекрасного специалиста (они работали в одной и той же компании по производству программного обеспечения), но и как человека, и чаще других оказывался рядом с «Б», споря с ним, проводя беседы на профессиональные или просто болтая на отвлеченные темы. Он одним из первых начал замечать перемены в характере товарища, и очень за него переживал. В свое время, следуя оригинальным интересам своего приятеля, он даже начал интересоваться айкидо, и теперь вдруг он вспомнил кое-что из того, что читал об этом искусстве.

Создателю айкидо, Морихэю Уэсиба, было тридцать шесть лет, когда в 1920 году умер его отец, а также двое маленьких сыновей. Тяжкий груз лег на плечи Морихэя, далеко не каждый смог бы вынести такое: кто-то станет жестоким и навеки потерянным для Жизни, иной сам захочет потерять свою жизнь и прекращает ее, а кто-то уходит от себя прежнего в поисках себя нового, волей-неволей начинает смотреть внутрь себя и находит там ответы на свои вопросы. Последний путь и избрал Морихэй, найдя утешение в Оомото-кё, учении, давшем ему опору для создания философии айкидо.

Уэсиба создавал, исходя из принципов гармонии, а не разрушения, и потому это боевое искусство в своей основе призвано не разрушать противника, а исправлять его. Традиционному искусству убивать, или бу-дзюцу, он противопоставил искусство остановки разрушительного процесса. В айкидо принято любить, а не ненавидеть, и через эту любовь отрицательная энергия перенаправляется в сторону созидания и исправления, и через это – к победе.

И поэтому в этот момент «Б», ощутив на себе силу своей же негативной атаки, вдруг увидел себя со стороны. Он захотел выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха, что он и сделал, когда немного пришел в себя.

Простояв перед входом в ресторан всего несколько секунд, «Б» направился в сторону дома. Ему было не по себе: он проиграл в честном поединке, будучи поверженным одной лишь фразой, несущей в себе скорее подсознательно сформулированную истину, а не логически выложенную цепочку. Ему вдруг стало стыдно.

Почувствовав это, Собеседник, который так и остался сидеть за накрытым столом, понял, что перемена, происходившая в последние годы с «Б», окончательно завершилась. Не было больше старого «Б». Каким же он стал теперь, оставалось только гадать. Собеседник надеялся на лучшее.

7

Последняя репетиция группы, в которой «Б» играл уже год с небольшим, вывела его из очередного приступа отстраненности. В их игре было что-то, что никто так и не смог определить после ее окончания. Решив, что на данный вечер они сделали то, что должны были сделать, «Б» и «К» решили оставить все как есть и провести этот вечер раздельно. «А» сразу сказал, что он побудет здесь еще с часок, и они вдвоем, распрощавшись, направились к выходу. Идти им предстояло в разных направлениях. Уже через пятнадцать минут «Б» заваривал у себя на кухне чай. Немного призадумавшись, он сел за стол и принялся что-то прикидывать в уме. Лицо его отражало некое внутреннее просветление.

– Может быть, это и есть тот выход, который я так долго нащупывал, а? – спрашивал он у воображаемого собеседника. – Звоню! Прямо сейчас! И будь что будет!

На другом конце ему ответил женский голос, и звучал он ни грустно, ни весело, ни ласково, ни грубо. Хозяйка этого голоса будто исполняла какую-то обязанность, превращавшую разговор в формальность.

– Да?

– Привет!

– Привет.

– Ну как у нас дела?

– Нормально.

– Чем занята?

– Так, ничем…

– Есть несколько минут?

– Да, скажи, что хотел…

– Пожалуйста, не надо меня стразу отстранять. Кстати, может посидим сегодня вместе где-нибудь, поговорим, а? Чтобы не по телефону, – начал было интриговать вопросами «Б», пытаясь сгладить первую из только что сказанных им фраз, нервно слетевшую у него с языка.

– Что там еще? Секрет какой, или что еще? Что-то срочное?

– И срочное, и то, что может подождать, но мне хотелось бы говорить это, находясь рядом с тобой, – говорил «Б», вздыхая.

– Скажи так, не хочется сейчас выходить. Холодно, поздно… И вообще, что у тебя там стряслось?

– Да ничего не стряслось, я просто захотел предложить тебе этой весной присоединиться ко мне и поехать в Америку, в Центральную Америку, как ты хотела.

– Не начинай, – пресекла его Хозяйка голоса, – с чего тебе сейчас вдруг снова захотелось говорить на эту тему? – Голос ее не скрывал болезненности темы.

– Захотелось говорить, потому что захотелось сделать это, и захотелось сделать это не одному, и захотелось, чтобы рядом со мной была ты, – не торопясь говорил «Б», но он пока что не верил в убедительность своей речи.

– А ты спросил, хочется ли мне этого?

– Нет, но я надеюсь, что ты еще хочешь это сделать. И сейчас, когда во мне снова зажглось это желание, я хочу поделиться им. Ты же знаешь, что я мог бы позвонить кому угодно, но я сам хочу, чтобы это была именно ты.

– Мне почему-то эта тема уже не кажется интересной, – после небольшой паузы сказала Хозяйка голоса. – То ли момент вдохновения прошел, то ли еще что произошло за это время, но сегодня мне этого уже и не хочется.

А ведь он смог бы это осуществить! В данный момент он был в состоянии сделать все то, что пять лет назад посчитал бы безрассудным, излишним и уж никак не возможным. Он хотел этого и был готов к ее положительному ответу. Иной исход он, конечно, представлял себе вероятным, но он совсем не хотел, чтобы все закончилось именно таким образом.

В это мгновение «Б» вспомнились те волшебные секунды их первой встречи. Продвигаясь сквозь толпу, собравшуюся в фойе театра, к выходу, «Б» рассеянно смотрел по сторонам, как вдруг его взору открылся ее лик. Кто-то высокий загораживал его собой, а когда он отошел, «Б» увидел, что она, слегка склонив голову набок, смотрит на него так, как если бы она смотрела на него уже долгое время. Он видел ее необычайно теплую улыбку, всепонимающие и всепрощающие глаза, и в этот момент он ясно понимал, что эта встреча должна была состояться здесь и сейчас, и вся Вселенная способствовала этому.

«Мы знакомы? Кто она? Как она оказалась здесь? Не кажется ли мне все это? Что она знает обо мне?».

Вопросы беззвучно проносились у него в голове, но по сути все это было неважно: он хотел смотреть в эти глаза вечно, и он ощущал все величие момента. Но в тот вечер он ушел, даже не попытавшись приблизиться к ней. Может быть это и было той самой изначальной ошибкой, которая, в конце концов, подвела их обоих к сегодняшнему разговору, а может это вообще не имело никакого значения, и все произошло уже потом.