Сны

– Я не думаю, что капитанами таких судов становятся люди глупые и недалекие. Безусловно, испанец может решить, что мы пошли вдоль берега, причем на юг. Надо объяснять, почему не на север?

– Нет, – выразил общее мнение помощник.

– Так вот в этом случае он за нами не пойдет.

– Почему?

– Потому что скорость у него меньше нашей, и это даже в том случае, если он прошел килевание. Да и то – когда это было? Месяц назад? Два? Три? Ему надо будет обшаривать каждую бухту, каждую милю океана, а зачем? Зачем, если все испанские поселения будут предупреждены о нас? Зачем, если все корабли будут искать нас? Именно поэтому он не пойдет на юг вдоль береговой линии. На запад в открытое море он тоже не пойдет – впереди шторм. Север… Точно не надо объяснять, почему отпадает береговая линия на север?

– Точно, – подтвердил Леон. – Капитан, не тяни, а?

– И вот тогда фрегат возьмет курс на 5°31' северной широты и 87°04' западной долготы.

– Кокос? – изумлению штурмана не было предела.

– А назови мне еще какой-нибудь остров поблизости, с удобной…, черт с ним, с любой стоянкой, да к тому же необитаемый? Любой остров, где мы могли бы спрятать наш груз, и выйти в открытое море раньше, чем придет испанец. Ибо я уже говорил вам – с пустым трюмом я бы рискнул уйти в Полинезию через шторм. А через полгода вернуться обратно. Леон?

– Кроме Кокоса, – помотал головой штурман, – таких островов нет. Есть Мальпелло еще, но стоянок там удобных нет.

– А что это значит? – он медленно обвел взглядом делегацию, поочередно заглядывая каждому в глаза и не находя в их глубине даже намека на ответ. – А это значит, что имея фору в сутки, мы должны увеличить ее до трех – за счет скорости нашего корабля, за счет слаженной работы всего экипажа. Только так мы сможем опередить испанцев, и даже в этом случае я не исключаю, что уходить с Кокоса мы будем под огнем их пушек. Но! Мы будем уходить пустыми, а сокровища будут надежно спрятаны. Может, у кого-то есть план получше?

Плана получше не было – Инго с суровым видом сосредоточенно изучал свои ногти, время от времени обкусывая, по его мнению, слишком длинные из них, Леон, тот сразу пожал плечами и продемонстрировал капитану открытые ладони, мол, какой другой план, этот в самый раз, Леманн уже раза три снимал перстень с правой руки, который потом бесцельно перебрасывал из одной руки в другую, а затем надевал его обратно – причем всякий раз пальцы были разные. Что же касается Гутиереса, то метис, не произнесший за весь разговор ни единого слова, бросил украдкой только один взгляд на Леона – и, мысленно согласившись с его мнением, повторил тот же жест – пустые ладони на уровне груди.

– Замечательно, – подведя итог, он ткнул пальцем в Леона, – тогда ты – прокладываешь курс и находишься рядом со мной весь переход до острова. Инго, ты обеспечиваешь на борту дисциплину и молниеносное выполнение любых моих команд. Остальные, – обратился он к канониру и бретеру, – бегом на свои места! И запомните, мы сейчас не убегаем, не спасаемся, не играем в прятки с испанцами, у нас, если можно так выразиться, сегодня начинаются скачки – любимая всеми нами их часть – дерби. Со смертью.

________________________________________________

Губернаторский дом напоминал растревоженный улей – постоянное хлопанье дверей, топот ног, звучавшие то тут, то там приказы, распоряжения и инструкции – все это слилось воедино и очень напоминало монотонное гудение вышедшего из себя пчелиного роя.

– Как?! Я вас спрашиваю, как это могло случиться?! – сидевший за столом высокий седой офицер в мундире генерал-лейтенанта ударил кулаком по разложенным картам и в раздражении откинулся на спинку высокого стула. – Господин губернатор, я лично, подчеркиваю, лично требовал от вас обеспечить полную сохранность груза! И что же?! Что мне теперь докладывать Его Императорскому Величеству?! Что какой-то английский торговец под покровом ночи полностью перебил отборных солдат охраны, и беспрепятственно покинул гавань – благополучно пройдя мимо шестидесятипушечного фрегата и пяти батарей форта?! Господа, да над нами будет смеяться весь Мадрид! Да что там Мадрид – нашими именами будут называть ослов по всей Кастилии, включая колонии!

– Виновные уже наказаны, сеньор вице-король! – начал было оправдываться комендант форта, полный лысеющий капитан лет сорока. Было видно, что случившееся пугает его больше всех – лицо у него ежеминутно меняло цвет, сейчас оно было бордовое, струйки пота бежали по вискам, хотя он постоянно вытирал их дрожащей рукой.

– Конечно наказаны, – согласился вице-король, но тон его голоса был издевательским, а отнюдь не довольным. – Двадцать человек охраны мертвы и…сколько там вы еще расстреляли?

– Пятерых!

– Итого – двадцать пять человек расплатились за собственную беспечность и ротозейство своих начальников, – он оперся обеими руками о крышку стола. – Но возникает вопрос – это помогло нам вернуть сокровища?!

Присутствующие молчали – сказать было нечего. А спорить и доказывать, что случившееся есть стечение роковых обстоятельств – бесполезно, и только усилило бы гнев вице-короля Перу.

Хоакин де ла Песуэла, назначенный на свою должность 07 июля 1816 года, будучи в звании бригадного генерала, обладал характером вспыльчивым и чрезвычайно резким. Звание свое, как, впрочем, и награды, он, в отличие от большинства чиновников такого ранга, получил не в тишине роскошных кабинетов. Кадровый офицер, выпускник артиллерийского училища в Сеговии, сражался против англичан во время осады Гибралтара, затем против французов в Гипускоа и Наварре. Проявив себя блестящим командиром, был отправлен в Перу командовать королевской артиллерией, где, проведя некоторые реформы и модернизации, одержал ряд побед, а выигранное им сражение при Сип-Сип до сих пор, даже по прошествии пяти лет, считается лучшей битвой испанских колониальных войск.

– Мы отправили гонцов и голубиную почту вдоль всего побережья, – тон губернатора был сух и деловит, я не буду оправдываться, решил он, вина целиком на мне, тут уж ничего не попишешь, а что бы не случилось, лицо надо сохранить. – Таким образом, англичанину негде будет пополнить запас провизии и воды, и куда бы он за ним не зашел – он получит только свинец.

– Неплохо, – пробурчал вице-король. – Подойдите, господа.

Все четверо склонились над картой береговой линии.

– На север вдоль побережья он не пойдет, – уверенно продолжил де ла Песуэла. – Там наши позиции сильны, к тому же в Панаме сейчас должна находиться часть Серебряной Армады и, соответственно, пять-шесть кораблей «De Barlovento[9 - «De Barlovento» (исп.) – «Наветренная Сторона», специально созданная в 1716 году эскадра береговой стражи Карибского моря, основной задачей которой была защита испанских кораблей, борьба с пиратами и контрабандистами. Впоследствии часть эскадры действовала в Тихом океане, в том числе обеспечивая сопровождение кораблей Серебряной Армады.]». Может пойти на юг, это все же обычный путь всех торговых судов, но там его перехватит береговая охрана Арики, усиленная шебеками Икике, о которых, кстати, он точно не знает.

– Почему бы ему в таком случае не пойти на запад? – предположил комендант, лицо которого в очередной раз поменяло цвет на серо-зеленый. – И через Индию попасть в Европу.

– Я бы не рискнул, – в беседу вступил капитан испанского фрегата, фигура которого возвышалась над столом, словно гранитный утес над волнами. Видавший виды мундир производил тем не менее благоприятное впечатление, было сразу понятно, что обладатель его – капитан корабля боевого, который большую часть своей жизни провел отнюдь не в порту. Вместо парадной рапиры на его левом боку висела абордажная сабля, что также говорило о многом – хотя бы о том, что он не отсиживается за спинами своих подчиненных, если дело доходит до абордажной схватки. Об этом, кстати, свидетельствовали шрам на левой щеке и отсутствие двух пальцев – мизинца и безымянного – на руке, тоже левой. По всей видимости, это были последствия одного и того же сабельного удара.

– Поясните, капитан… – вице-король сделал вид, что не может вспомнить его имя, а может, подумал тот, и вправду забыл, с такими-то проблемами немудрено.

– Капитан Диего Раскона, фрегат «Эспьель».

– Поясните, маэстро[10 - Маэстро – начиная с XVI века принятое обращение к капитанам кораблей испанского флота.] Раскона, – повторил вице-король.

– С запада идет шторм, а у него по вашим сведениям, – капитан бросил короткий взгляд на губернатора, – всего девятнадцать человек. Да, корабль у него надежный и, судя по скорости, недавно из доков – но он принял на борт не одну тонну груза, следовательно, корабль существенно осел, и волна для него, а тем более, волна прямая – верная смерть. К тому же, ни один капитан в здравом уме не станет рисковать при этом раскладе жизнью своего экипажа и грузом. Тем более – таким грузом.

– Вы, маэстро – капитан в здравом уме. Но он, судя по его поступкам, вряд ли является таковым, – комендант не хотел расставаться со своей версией развития событий. – И он вполне способен совершить этот необдуманный ход.

– Как раз судя по его поступкам… – маэстро Раскона вопросительно посмотрел на де ла Песуэлу, тот кивнул головой, разрешая продолжить, в его желтых водянистых глазах промелькнуло одобрение, не сулившее коменданту ничего хорошего, ибо тот-то о субординации в пылу спора позабыл напрочь. – Так вот, судя по его поступкам, капитан «Мэри Диар» способен на что угодно – кроме необдуманных ходов. Все то, что произошло, есть результат превосходно разработанного и блестяще реализованного плана.

– И вы можете это доказать? – уязвленный комендант и не думал сдаваться.

– По прибытии в порт его корабль досматривался?

– Снизу доверху!

– Тогда откуда на корабле появилось оружие? Либо оно было искусно спрятано, либо, что вероятнее всего, было приобретено в городе. В испанском городе – обращаю ваше внимание. За четыре дня.

– Капитан прав, – согласился губернатор. – И раньше-то в Лиме оружие было купить не просто, а сейчас, когда город на военном положении – это просто невозможно. Тем более, за четыре дня. Оружие было куплено заранее – я в этом уверен.

Воцарилось тяжелое молчание, прерываемое только методичным тиканьем часов, да громким и неровным дыханием коменданта форта, лицо которого опять поменяло цвет.

– Маэстро, – вице-король Перу решительно встал из-за стола, – не позднее, чем завтра в полдень приказываю вам начать преследование шхуны «Мэри Диар». Я не спрашиваю о ваших планах по двум причинам: во-первых, вы офицер с головой, а таким подчиненным я предоставляю полную свободу действий, а во-вторых, мне плевать, как вы выполните мой приказ. Приказ ясен?

– Так точно!

– На время проведения операции наделяю вас всей полнотой власти – требуйте от кого угодно что угодно, применяйте к провинившимся любые меры. Распоряжение на этот счет будет мной подписано через час. Господин губернатор, – тот с готовностью вытянулся в струнку, – обеспечить капитана Раскону всем необходимым – оружием, продовольствием, людьми – всем. Вопросы?

– Никак нет!

– Свободны!

– А я? – напомнил о себе комендант форта. – Какие будут распоряжения?

– А, да… Про вас я и забыл, – усмехнулся чиновник. – А вы сдайте вашу шпагу дежурному офицеру и под арест. За преступную халатность, отсутствие меткости у канониров форта и нарушение субординации.

________________________________________________

До полудня выйти в море не получилось – погрузка провизии и запасов воды прошла быстро, а вот возобновление запасов пороха и ядер заняло больше времени. В качестве портовых грузчиков выступал гарнизон форта в полном составе, желания у них было хоть отбавляй – ну еще бы, пятеро расстреляны, комендант под арестом – а вот умение, к сожалению, отсутствовало напрочь.

В итоге погоня началась на три часа позже, а гандикап от англичан составил…, прикинул в уме Раскона, тридцать два…нет, тридцать шесть часов. Нехитрые математические вычисления, сделанные штурманом «Эспьель», оптимизма не внушали совершенно – в последующем отрыв будет только увеличиваться – каждые десять часов мы будем проигрывать четыре часа. Это составит…двадцать восемь, и, соответственно, в конечную точку фрегат прибудет с отставанием в шестьдесят четыре часа, если, конечно, ничего не случится, ни с нами, ни с ними – чуть больше двух с половиной суток. Вполне приемлемо, решил он и обвел взглядом своих офицеров.