Сны

– Господа, сеньор вице-король Перу, генерал-лейтенант Хоакин де ла Песуэла приказал нам любой ценой найти шхуну «Мэри Диар» и вернуть украденные ее экипажем сокровища Испанской короны. Новость эта для всех присутствующих таковой не является, и собрал я вас вовсе не по этой причине, – он сделал небольшую паузу и продолжил: – По выражению лиц некоторых из вас я понял, что наше плавание вы всерьез не воспринимаете, противника не боитесь и даже не опасаетесь. Я прав?

– Сеньор капитан, нам ведь будет противостоять торговый корабль – шхуна с двумя десятками человек экипажа, – извиняющимся тоном произнес один из младших офицеров, помощник главного канонира, кажется. – Четыре кулеврины против пятидесяти восьми полновесных орудий и 280 военных моряков…

– Когда дойдет до рукопашной, – кивком головы согласился он, – шансов у них не будет. Дело за малым – догнать шхуну, снести залпом обе мачты и взять их на абордаж. Диспозиция операции следующая – если шхуна пойдет вдоль побережья на юг, то ее перехватят шебеки из Икике, они быстроходнее и их много. Если они выберут северное направление – корабли «De Barlovento» к встрече готовы. Спрятаться и отсидеться в какой-либо укромной бухте они также не смогут – наши патрули глаз не спускают ни с побережья, ни с горизонта.

Он опять сделал паузу – никто даже не шелохнулся – вмешиваться в рассуждения капитана, пока он не задаст вопрос или не поинтересуется чьим-либо мнением, во все времена считалось грубейшим нарушением дисциплины. А в условиях военной операции и того хлеще – могло трактоваться как неповиновение или невыполнение приказа.

– Рисковать и идти в шторм с таким грузом они также не будут. Таким образом, остается один вариант – сокровища спрятать, самим уйти налегке, а когда все утихнет – вернуться за ними. Единственное место, где они смогут исполнить свой план – это остров Кокос. Штурман?

– Полностью согласен! – подтвердил тот правильность выводов командира, поскольку, с одной стороны, так это и было, а с другой – они обсудили эти выводы еще до выхода «Эспьель». – Побережье под наблюдением, Галапагосские острова обитаемы, остается только Кокос.

– Наша задача предельно проста, – капитан встал, – перехватить их у острова до того, как они исчезнут. Я хочу, чтобы на моем судне это знал каждый маринеро, каждый гру-мет[11 - Маринеро – матрос высшей квалификации, гру-мет – палубный матрос.]. На карте – престиж Испании, престиж всего Королевского флота! Исполнять!

Наблюдая, как его офицеры торопливо покидают капитанскую каюту, он улыбнулся. Улыбка получилась невеселой, строго говоря, это была и не улыбка, а гримаса загнанного в угол зверя – именно загнанного, а не загонщика вовсе. Англичане наверняка думают, что в угол загоняют их – и это правда, так и есть, и угол этот – остров Кокос. А у нас угол другой – шхуна «Мэри Диар» и девятнадцать человек экипажа. И если приказ вице-короля выполнен не будет – никто не примет в расчет причин – ни сам вице-король Перу, ни его Императорское Величество.

– Тебя что-то мучает? – от мыслей его оторвал помощник, который остался в каюте после того, как остальные ее покинули.

Capitan de fragata[12 - Capitan de fragata (исп.) – капитан фрегата, в российском флоте аналогично званию капитана 2-го ранга.] Диего Раскона командовал фрегатом «Эспьель» без малого три года, но не это, точнее, не только это, объединяло его с capitan de corbeta[13 - Capitan de corbeta (исп.) – капитан корвета, в российском флоте аналогично званию капитана 3-го ранга.] Эрмилио Рокко – они начинали службу на одном корабле, галеоне «Адоминто», пока судьба года через четыре сначала не разбросала их, а затем в 1818 году не собрала вновь, правда, уже в разных званиях и должностях. На борту никто этого знал, и при экипаже сеньор Рокко всячески способствовал этому – грань он позволял переходить себе только наедине, да и то не всегда.

– Диего? – обратился он снова, но капитан ничего не ответил, жестом предложив тому сесть, затем достал из рундука два стакана и бутылку орухо.

Не было ни риторических вопросов, ни не менее риторических ответов – они выпили в полной тишине, после чего Раскона кивнул головой:

– Все беспокоит. Сам посуди – мы собираем драгоценный груз, и надо же такому случиться, именно в тот самый момент, когда все суда накануне осенних штормов носа высунуть боятся, в Кальяо появляется «Мэри Диар». Это раз.

Он замолчал, дождался, пока помощник вновь наполнит стаканы, после чего, взяв один, продолжил:

– Судно торговое, экипаж у нее малочисленный, а капитан наполовину испанец и на хорошем у нас счету, следовательно – она идеально подходит для перевозки сокровищ. Это – два. И, наконец, на третью ночь, он, перерезав двадцать человек охраны, спокойно уходит от всех – от береговых батарей и от нас, – он сделал большой глоток. – Это – три.

– С первыми двумя замечаниями я согласен, – помощник отпил от своей порции более осторожно, нежели капитан, – но почему тебя настораживает именно третья ночь?

– Потому что именно столько надо времени, чтобы к тебе привык гарнизон. И ослабили свое внимание таможенники. Оружия на корабле не было – его доставили на борт перед самым бунтом. Все, исключительно все, было продумано, только наше появление было для него неожиданным. Но будь уверен – его план предусматривал и это.

Карта побережья Перу из атласа карт фрегата «Эспьель» (фотокопия). Оригинал хранится в Морском музее Барселоны

(Museu Mar?tim de Barselona).

– Его?

– Да. Это они, – он махнул рукой в сторону покидаемого Кальяо, – знают его как добропорядочного капитана Скотта Томпсона. А на самом деле он – El Zorro del Pacifico, Fox Pacific, Lis le Pacifique[14 - El Zorro del Pacifico (исп.), Fox Pacific (англ.), Lis le Pacifique (франц.) – Лис Тихого океана.] – или как он там себя называет.

– Послушай, капитан, – уровень спиртного в бутылке уменьшился в третий раз, – ты же понимаешь, что пират, которым нас пугают, этот Лис Тихого Океана, просто бред чьего-то, вполне возможно – алкогольного, воображения, который пересказывается просто потому, что надо чем-то оправдать все то таинственное и непонятное, что происходит у нас. Лично я в его существование верю только после пятого стакана и до утра.

Раскона поднялся из-за стола, подошел к двери и запер ее на засов. Сев на свое место, он опять осушил стакан залпом.

– Пять лет назад я командовал фрегатом «Америго»…

– Командовал? – недоверчиво переспросил помощник. – Тебя же назначили на «Эспьель» с должности помощника капитана.

– Пять лет назад, – повторил капитан с невеселой улыбкой, которая из-за шрама на щеке казалась к тому же еще и зловещей, – я командовал фрегатом «Америго». Корабль был таким же, как и наш – с верфи Картахены. Пушек только было больше, людей столько же. Весной 1815 года, 15 марта, я получил приказ сопроводить торговую посудину «Кабальеро» из Чиклайо в Лиму. Вышли мы утром 16-го, погода отличная, ветер попутный, однако вечером, вот отсюда, – он наклонился над картой, а затем ткнул пальцем в изгиб береговой линии, – прямо на нас выскакивает капер. Сорок орудий, две палубы, больверк увеличен, ну и черный флаг – все как положено. Обменялись мы бортовыми залпами – я целый, а у него мачта под корень.

– Ты его на абордаж взял?

– В этом все и дело. Я его от открытой воды оттеснил вот к этой бухте, он к тому моменту почти встал, рулевой был неопытным, потерял ветер. Ну, это я тогда так подумал – в общем, идеальная позиция для абордажа, зачем порох тратить? Зашел по закату, дал залп картечью по верхней палубе и сцепился с ним левым бортом.

– И…?

– Абордажная команда погибла вся, едва мы ступили на его палубу – корабль взорвался. Мне чуть полголовы не снесло, – он дотронулся до шрама. – Хуже всего то, что он не только взорвался, но и загорелся, ну и мой корабль вместе с ним. Отцепить его от нас мы просто не успели, настолько быстро огонь перекинулся.

– Свой корабль потерял? Или удалось спасти?

– Все намного хуже. Свой корабль я спас. Но потерял торговца.

– Как?!

– Все просто. В тот самый момент, когда мы готовились к абордажу, они спустили шлюпки с противоположного борта и подожгли запал. Ты понимаешь?

– Нет.

– Это был брандер[15 - Брандер (нем. Brander) – корабль, нагруженный легковоспламеняющимися или взрывчатыми веществами, используемый для уничтожения вражеских судов.]. Это с самого начала был брандер – сорок пушек и две палубы. Две палубы, заставленные бочками со смолой, и крюйт-камера, забитая порохом под завязку.

– Но кто в здравом уме пожертвует таким кораблем?! – изумился помощник.

– Пока мы тушили пожар, шлюпки подобрала шебека, которая скрывалась в этой самой бухте, после чего они прямо на наших глазах атаковали и захватили «Кабальеро». Как я тебе уже говорил, корабль мы спасли, но в Лиме весь экипаж предали военно-полевому суду. Всех унтер-офицеров корабля разжаловали в рядовые, старших офицеров, включая и меня – понизили в звании и должности, матросов отправили на галеры.

– За простого торговца?!

– В грузовой декларации «Кабальеро» был указан табак и кожа – груз, который даже рядового пирата не заинтересует, поскольку возни много, а сбыть его на тихоокеанском побережье практически невозможно. А затевать из-за него комбинацию с ложной атакой и сорокапушечным брандером мог только сумасшедший… – капитан помолчал, затем ухмыльнулся и добавил: – Или гений.

– Камни?

– Нет. Документы. Точнее, один документ – карта побережья, на которой обозначены пути следования караванов Серебряной Армады в Европу, курсы, места дневных и ночных стоянок. А кроме этого – рудники, дороги и тропы, по которым золото, серебро и драгоценные камни доставляются к побережью к четырем портам, три из которых являются секретными. Их и портами-то назвать сложно, так, небольшое поселение на берегу, которое не то, что грабить – в него заходить-то противно.

– Карта попала в руки пиратов?

– Доподлинно не известно. Ни шебеки, ни «Кабальеро» мы больше не видели – никто из них в портах не появлялся.

– Ну, шебека – понятно. А «Кабальеро»? На черном рынке за него могли дать хорошую цену…

– Могли, – согласился Раскона. – Вот только у нашего корсара на этот счет свое мнение… Так вот, каждый год мы теряем два-три корабля на маршрутах, которые были отмечены на этой карте. При этом ни один из захваченных пиратами кораблей впоследствии не был продан – они просто исчезли. Все нападения совершаются либо поздним вечером, либо ночью.

– Одним кораблем?

– Не думаю. Иначе бы наш корсар уже давно озолотился.

– Может, совпадение? – предположил помощник. – Два-три корабля в год можно отнести к запланированным потерям.

– Можно. Но в прошлом году была взята Вильярехо.