Конечно, каждый раз, когда наведывались в пищеблок.
– Чёрт побери! – выругался Виктор, хлопнув себя по лбу. – Так это же небольшая дверь с зарешёченным окном, возле которой постоянно дежурят несколько охранников. А я ещё думал, что они там делают? Кого охраняют? Я вашу тюрьму знаю всю вдоль и поперёк, но почему-то никогда не интересовался, где содержатся смертники.
Том, с легкой усмешкой, ответил:
– Вам этого и не нужно было знать.
– Давайте прогуляемся туда, – предложил Виктор, его любопытство разгоралось с каждой секундой.
Том тяжело вздохнул:
– Пойдёмте.
Виктор лукавил, он отлично знал, где находится отделение смертников. Действительно, он столько лет инспектировал эту тюрьму и чего-то не знать в ней было бы странным. В последние годы его, как магнитом, тянуло к этой двери. Он хотел заглянуть в зарешёченное окошко и посмотреть, что там внутри. Но отделение смертников не входило в его полномочия, и он опасался, что его любопытство могут неправильно расценить. Однако, сегодня он обязательно заглянет в середину. Они подошли к небольшому коридору, ведущему к отделению смертников. Рядом с загадочной дверью находилась небольшая комната охранников. Их было четверо, двое из них внимательно вглядывались в экраны мониторов, где транслировалось изображение с камер наблюдения. Виктор вопросительно посмотрел на начальника тюрьмы.
– Получите разрешение и будете смотреть, – догадался тот. – А сейчас нельзя.
– Но в окошко-то можно глянуть, – попросил Виктор.
Том, с лёгкой долей недовольства, бросил взгляд на Виктора и буркнул:
– Смотрите, хотя, что вы хотите там увидеть.
Мечты сбываются! Этот долгожданный миг наступил, и Виктор с вожделением прильнул к окошку в двери. Его ожидания, раздутые фантазией, столкнулись с суровой реальностью. Вместо таинственного мира, полного загадок, перед ним предстал обычный, серый коридор, унылый и неприветливый, со слабым освещением. Длинные ряды массивных решеток, простирающиеся до самого потолка, внушали ощущение строгости и несокрушимой надёжности. От серых, давно не крашеных стен и потолка веяло холодом и отчуждённостью.
– Несколько степеней защиты, – пояснил Том, показывая куда-то вдаль коридора. – Камеры смертников находятся в самом конце. В случае возникновения непредвиденных ситуаций, все двери блокируются, и их невозможно открыть. Для нейтрализации подозреваемых, существует система аварийного реагирования, включающая в себя закачку слезоточивого газа, горячего пара или активацию системы пожаротушения".
– И сколько там камер? – полюбопытствовал Виктор.
– Восемь по десять квадратных метров каждая. В камере стандартный набор: нары, стол, умывальник и туалет. Ничего лишнего.
– И чем же там занимаются узники?
– Им каждый день доставляют свежие газеты, кроме этого есть возможность заказать книги из библиотеки. Больше никакой связи с внешним миром у них нет. Ладно, хватит вопросов, получите разрешение, и я вам подробно всё расскажу, а сейчас давайте пройдём в мой кабинет.
Том, заметно уставший от бесконечных вопросов Виктора, повел его к своему рабочему месту.
– Не терпится узнать, что вы хотите написать в своём отчёте, – добавил он с легкой усмешкой.
Традиционно начальник тюрьмы подготовился проводить с почестями инспектора. На столе стоял дорогой коньяк, а на маленьких тарелках разложена разнообразная скромная закуска.
– Всё, как и раньше, ничего не меняется, – улыбнулся Виктор, вспоминая предыдущие визиты в тюрьму.
– Вы же знаете, как я вас уважаю. Вы порядочный, честный человек, надеюсь в этот раз вы не нашли серьёзных нарушений в работе вверенного мне заведения. Я всегда стою на принципах уважения к закону и человеческим правам.
Том отхлебнул немного коньяка, демонстративно поднял стакан вверх: «Ваше здоровье».
Виктор последовал его примеру и залпом осушил содержимое своего стакана: «И вам не хворать».
– Мне всё-таки придётся указать на некоторые недостатки в вашей тюрьме.
– Какие? – Том подался всем телом вперёд.
– У вас в пищеблоке живут крысы. Я только вчера чуть не наступил на одну их них. Они у вас уже людей совсем не боятся.
– Крысы… да, проблема, – пробормотал начальник, потирая виски – Мы перепробовали всё: яды, ультразвук, даже котов заводили. Бесполезно. Они, кажется, чувствуют себя здесь полными хозяевами. Старые канализационные трубы, обветшалые стены – идеальное убежище. Они здесь, возможно, с момента постройки здания, ещё до того, как сюда привезли первых заключённых. Понимаете, это здание – старый, обветшалый лабиринт, просто идеальное место для грызунов. Мы даже проводили дератизацию с привлечением специализированных организаций, использовали профессиональные средства борьбы с грызунами, но результат минимальный. Возможно, популяция обновилась, и новые поколения крыс выработали резистентность к используемым ядам
– Я постоянно пишу о них в своих отчётах. Неужели ничего нельзя сделать.
– Скажите, а разве в других тюрьмах их нет?
– Есть, но не в таких количествах.
– Я так и знал, что эти твари испортят мне всё. Может быть вы в отчёте оставите рекомендации как бороться с этой бедой.
– Конечно, я включу в отчет рекомендацию по проведению глубокого анализа ситуации с грызунами, включая оценку эффективности используемых методов борьбы, анализ структуры популяции и разработку долгосрочной стратегии по контролю численности грызунов. Это должно включать не только химические и биологические методы, но и реконструкцию здания, чтобы устранить все условия, благоприятствующие размножению крыс.
Однако, гораздо более серьёзным было второе замечание инспектора.
– Месяц назад, – начал он, – произошел инцидент с применением силы к заключённым. Мне рассказали, что это было довольно жестко.
Начальник тюрьмы заметно побледнел.
– Да, был небольшой конфликт между двумя группировками, – промямлил он. – Небольшое недоразумение, быстро разрешенное. Они сами спровоцировали это. У нас здесь жизнь кипит. Различные группировки, борьба за влияние, за ресурсы… Мы держим их в узде, но иногда… бывает, что приходится вмешиваться. Они знают правила, но иногда забывают о них. У нас есть видеозаписи с камер наблюдения, подтверждающие, что наши сотрудники действовали в рамках закона, самооборона, подавление бунта. Запись четко показывает, что заключенные первыми применили силу, наши сотрудники лишь отреагировали.
Инспектор, однако, остался непреклонен.
– Я получил информацию, что применение силы было чрезмерным, и некоторые заключенные получили серьезные травмы. Мне предоставлены показания свидетелей, а также медицинские заключения, которые противоречат вашим утверждениям. Если это так, то это нарушение прав человека. Я должен включить это в свой отчет.
Том попытался отговорить инспектора, настаивая на том, что его отчет может дестабилизировать ситуацию внутри тюрьмы.
– Вы не понимаете, – сказал он. – У нас сложная система баланса. Мы постоянно балансируем на грани хаоса. Если вы опубликуете эту информацию, это может привести к массовым беспорядкам, к войне между группировками, которая, в свою очередь, вызовет волну насилия, которую мы не сможем контролировать. Лучше оставить всё как есть. Мы справимся сами. Вы подвергнете риску жизни как заключенных, так и сотрудников тюрьмы.
– Вы своей просьбой ставите меня в неловкое положение, – задумчиво произнёс Виктор. – Ладно, я подумаю, как смягчить формулировки в отчёте.
– Лучше побольше напишите о крысах, – лукаво улыбнулся Том.
Виктор выразительно посмотрел на начальника тюрьмы, но не найдя нужных слов парировать последнюю реплику, продолжил:
– А ещё не выполняется норма метража при прогулках. У вас тюрьма переполнена, может следует выводить заключённых на прогулку в два этапа.
– Это лишняя головная боль и нагрузка на охранников, – Том налил себе и инспектору ещё коньяку. – Напишите в отчёте, что наша тюрьма больше не в состоянии принимать заключённых. Так будет справедливо и честно.
Инспектор кивнул, но тут же добавил:
– Я могу написать, но проблему прогулок это не решит. Другие тюрьмы тоже переполнены. Но у них как-то свободнее. У вас же на прогулках заключённые словно шпроты в банке, ни свободы передвижения, ни возможности дышать полной грудью.
Том вздохнул: