Авиатор: назад в СССР 12

Тишина обманчива, приближается более рискованная стадия. Фиксирую созданный угол. Полностью сконцентрировался на главном в данный момент – строго держать заданный угол тангажа. Крен и скольжение по нолям.

Всё! Скорость – ноль! Самолёт ровно скользит на хвост. «Выпадаю» из колокола. Сжал форсажные гашетки и перевёл рычаги управления обоих двигателей до упора вперёд. Есть полный форсаж!

Нос самолёта направлен практически отвесно вниз. Земля несётся навстречу, с ужасающей быстротой увеличиваясь в размерах, перекрывая собой всё остекление фонаря.

– Вывод! Вывод! – кричит руководитель полётами.

Угол атаки на выводе предельный, но согласно заданию. Даю вперёд левую ногу, крен – влево. Вывожу, и, по заказу моих техников, проношусь над их «смотровой площадкой» на крыше ИАС.

– Вывел. Задание закончил. Разрешите посадку с визуального, – запросил я у руководителя полётами.

– Ух! Не возражаю. Контроль шасси, механизации, – выдыхает он.

Всё же было указано в задании. Но со стороны все манёвры вблизи земли смотрятся весьма опасно. И красиво одновременно. Один только человек на земле в этой ситуации чаще всего испытывает серьёзное волнение – руководитель полётами, который за это отвечает.

После посадки, Дядя Вася долго тряс мне руку.

– Местные в восторге. Сказали, что такого ни разу не видели, – радовался он.

– Ага. Кстати, девочки тоже смотрели, – намекнул мне Арнас.

– Рад, что всем понравилось, – ответил я, утирая пот со лба.

– Тебе только не до девочек было в этот момент, – продолжили меня подкалывать.

– Ладно, мужики. Мне надо Швабрина страховать.

Ваня уже начал запускаться, когда я подошёл к специальному люку, через который осуществляется вход на рабочее место РВП. На моих глазах специальное устройство натягивало тросы аэрофинишёров. По металлической поверхности, словно гигантские змеи, ползли толстенные тормозные приспособления.

Придя к РВП, я поприветствовал его, и мы стали ждать Ивана. Взлёт он произвёл уже через несколько минут и приступил к непростой работе.

Заход за заходом он отрабатывал технику выполнения снижения по оптической глиссаде и посадки на «блок». Сделал около десятка заходов с проходом без касания. Наконец, остаток заданный и можно касаться посадочного блока.

– Остаток расчётный. Заход с касанием, – доложил Иван, выходя на посадочный курс.

– Сегодня он практически все заходы выполнил с расчётом во второй трос. Оценка «отлично», – оценил работу Швабрина РВП.

– Это здорово.

Иван планирует уже земле. Несколько мгновений до касания. Точнее, это будет удар о посадочный блок. Самолёт касается «учебной палубы» и набирает высоту. Двигатели взревели, выходя на максимальный режим. Отлично! Второй трос зацепил бы однозначно. Ещё пара заходов, и всё как под копирку.

Очередной заход. Блок уже близко. Самые напряжённые несколько последних секунд до касания. Привычный громкий удар там, где нужно. Снова двигатели вышли на «максимал»! А вместе с ними… и рвётся пневматик. Хватаю бинокль и подтверждаю опасения. Но и это не самое страшное.

– 087й, белый шлейф за тобой. Левый пневматик лопнул, – выхватил я тангенту у РВП.

Ситуация для Вани очень сложная.

– Интенсивно топливо течёт?

– Подтвердил. Слева, – вглядываюсь я в бинокль.

На посадке от лопнувшего колеса, скрежещущего металлической ребордой по бетону, всегда, словно от гигантского бенгальского огня летят искры. На посадке оно может воспламениться в любой момент.

Глава 7

Долго раздумывать нельзя. Посадка на основную полосу была бы самым верным решением. Вот только слишком ситуация у Швабрина особая.

– Буду садиться на основную, – принимает решение Иван.

Бросил тангенту и выскочил в подземные коридоры тренажёра. Открыл люк и выбежал на улицу. Увидел, как в сторону основной полосы уже летят спецмашины. Махнул рукой и пожарный ЗИЛ остановился рядом. Запрыгнул на подножку. Крепко ухватился за дверь, но это не так просто.

Машина с места стартует, будто самолёт на форсаже.

– Куда едем? – открыл окно пожарный, сидящий на пассажирском сиденье.

– Меня к помощнику на стартовый командный пункт.

Водитель кивнул и ещё прибавил газу. Нормальный такой аппарат у местных пожарных!

Я постоянно смотрел вверх, контролируя местоположение Ивана. Он как раз проходил траверз аэродрома. Заход на посадку решил выполнять над озером? Абсолютно верное решение в сложившейся ситуации. Надо быть подальше от жилых районов.

Автомобиль притормозил напротив будки СКП-11, где и сидит помощник руководителя полётами ПРП. Пробежался по влажной почве, измазавшись в грязи. Но это сейчас неважно. Надо быстрее добраться до тангенты.

Я буквально влетел в помещение, где на высоком стуле, будто за барной стойкой сидел ПРП.

– Тангенту! – крикнул я.

– 087й, разворот на посадочный. Полосу вижу, – услышал я из динамика, спокойный голос Ивана.

Самолёт очень энергично сделал разворот. Медлить с посадкой ему категорически нельзя. Полёт с интенсивной течью топлива чреват очень большими неприятностями: от остановки двигателей до пожара и взрыва в воздухе.

– Как он будет садиться? – тихо спрашивает у меня ПРП.

Я посмотрел на него. Парень волнуется, будто сам сейчас в кабине.

– Даже подсказать ему не могу, – хватается он за голову руками. – Может ему прыгать?

– Этого он делать не будет, – отвечаю я.

Иван продолжает заход.

– 087й, средства в дальнем конце полосы, – спокойно сказал я в эфир.

– Понял. Контролируй мой крен после касания.

– Принял.

ПРП совершенно не понял, что сейчас будет происходить. При мне он достал сигарету и сунул в рот, но не подкурил.