Авиатор: назад в СССР 12

– И что говорят? – спросил Федотов, присев на стул.

– Ничего хорошего. Машина ненадёжная, проект модернизации не нужен. А когда начал говорить Самсонов, то стало ещё грустнее.

– Какой итог? – продолжил Александр Васильевич.

– Работаем дальше. Выясняем причину, исправляем недостатки. Но вы все понимаете, что наш самолёт ещё никогда так не был далёк от посадки на корабль, как сейчас.

После этого генеральный конструктор вышел из комнаты. Федотов всех отпустил по домам, а меня попросил задержаться на пару минут.

– Как состояние?

– Всё хорошо, Александр Васильевич. Если можно так назвать всю ситуацию с нашей фирмой.

– Первые серийные машины всегда выдают отказ за отказом. Порой мы слишком успокаиваемся, когда всё идёт в испытаниях слишком гладко, не замечаем мелочей.

Вот сейчас я его не понял. Он хочет мне сказать, что у меня произошёл отказ, и я его вовремя не заметил? Или в процессе наших полётов на МиГ-29М, мы были к нему недостаточно требовательны?

– Если вы видите мою вину, то так и скажите. Зачем намекать.

Старший лётчик нашей фирмы нахмурился. С Федотовым так лучше было не общаться. Он человек своеобразный и свой авторитет поколебать не даст.

– Нет. Весь процесс испытаний шёл нормально. Мы обязаны проверять на машине такие режимы. Не вижу вины лётного состава.

Это уже приятно слышать. Я уже подумал, что окажусь на месте Николая Морозова, который совсем недавно тоже был в схожей ситуации.

– Я вас понял.

– Но, нам всем нужно хорошо подумать. Что-то не то происходит на фирме. Моя авария, твоя, ракеты на полигонах во Владимирске всё не летят. Надо подумать, а пока отдыхай. Завтра выходной не хочешь взять?

Было бы хорошо поваляться на кровати, но не смогу сидеть дома просто так.

– На работу приду.

Через десять минут я уже ждал Веру около её лётной станции. Она попросилась раньше уйти с работы. Стою около крыльца и смотрю на проезжающие мимо меня автомобили больших начальников. Вся программа демонстрации техники закончилась.

В душе немного тревожно за судьбу нашего самолёта. Невольно начинаю думать, а сделал ли я всё правильно.

Мысли о работе исчезают в тот момент, когда в нос ударил приятный запах цитрусов. Духи «Фиджи», подаренные мною Вере, я спутать не мог. Как и аккуратные шаги супруги за моей спиной. Наверняка, крадётся незаметно и пытается сделать сюрприз. Специально стою и гляжу вперёд, пытаясь не улыбаться.

– Сергей, не притворяйся, что не видишь меня, – сказала за спиной Вера.

– Я тебя не вижу. Спиной к тебе стою.

– Неестественно ты это делаешь, – произнесла жена, и я повернулся к ней.

Её бордовый берет на голове слегка съехал. Видимо собиралась впопыхах. Кремовое пальто дополнено светлыми перчатками. Жена подошла ко мне и обняла, уткнувшись головой грудь.

– Слышала про аварию, – тихо произнесла она.

– Случается в моей работе.

– Как ты себя чувствуешь? Нигде не болит?

– Вер, всё хорошо. Не волнуйся. Жив, здоров, на своих двоих перед тобой.

Постояв в таком положении минуту, мы направились на выход с территории. Я расспросил, как оценили образцы беспилотников её конструкторского бюро.

– Пчёлкин ничего не сказал, но выглядел довольным. Предупредил, что работы будет много.

– Значит, военному начальству понравилось.

Вера кивнула. Я видел, что она хотела у меня спросить о нашем показе, но не стала этого делать.

Дома мы быстро переоделись и готовились к обеду. Пока я молча смотрел в кухонное окно, Вера грела на плите борщ и варила макароны.

– Я радио включу. Ты сиди пока, – сказала жена и пошла в комнату.

Только хотел предложить ей побыть в тишине, как в квартире запела Алла Борисовна.

– «Южный ветер ещё подует. И весну наколдует…» – звучали строки её известной композиции.

– Вот видишь. Даже в песнях тебе поют, что всё ещё будет. Ты главное – не расстраивайся, Серёжа.

Чем чаще Вера мне это говорит, тем больше я вновь погружаюсь в аварию. Невольно вспоминаю каждое действие.

– Дорогая, давай про что-нибудь другое.

– Хорошо. Приятного аппетита, – сказала Вера, и поставила передо мной тарелку борща.

– Спасибо.

Не успел я взять любимую мной деревянную ложку, как в дверь постучались.

– Пойду, открою.

– Нет, – остановил я жену. – У тебя макароны разварятся сейчас.

Встав со стула, я направился к входной двери. Открыв её, на пороге обнаружил престарелую соседку бабушку Антонину, которая вернулась с прогулки. Живёт она одна. Мужа похоронили пару месяцев назад.

– Серёжка, помоги дверь открыть. Руки болят, не могу ключ провернуть, – сказала баба Тоня.

– Конечно, бабуль.

Соседка отдала мне ключ дрожащими морщинистыми руками. От одного прикосновения чувствуется в ней то самое родительское тепло. Вспомнил, что давно не разговаривали с бабушкой Надей.

Почти две недели назад она звонила нам, но я был на работе. Вера с ней долго говорила, и она очень скучала по нам. Видимо, что-то чувствовала.

Открыв квартиру бабушке Антонине, я пропустил её вперёд и отдал ей ключ. В коридоре соседки очень вкусно пахло. С кухни тянулся аромат недавно приготовленных пирожков. Отпустить без выпечки меня баба Тоня не смогла.