Авиатор: назад в СССР 12

Федотов недовольно зыркнул на меня. Ну уж нет! Кричать не буду, но в обиду себя не дам.

– Анатолий Ростиславович, мы с вами на самом острие авиационной науки. Оно тонкое и порой с него можно соскользнуть. Вот и в случае с МиГ-29М столкнулись с проблемами технического плана. Не нужно отрицать очевидное. У меня, как и у Меницкого несколько лет назад произошёл тот же отказ. Но, так уж вышло, что все проблемы замыкаются на лётчике.

Белкин был недоволен, что я решил с ним дискутировать. Наверняка думал, что я стану оправдываться.

– И ты с ним согласен? – повернулся он к Федотову.

– Да, Ростиславович.

Генеральный конструктор достал трубку и стал засыпать в неё табак. Делал он это тщательно с очень суровым видом.

– Мы проигрываем, мужики, – тихо сказал Белкин, задумчиво посмотрев на нас.

– Это лишь один самолёт, который мы потеряли на виду у начальства. Беда большая, но не смертельная. Наши идеи ещё нужны…

– Нет, Васильевич. В Министерстве и у военных начинает складываться не лучшая оценка нашей деятельности. Ещё один подобный провал, и мы можем лишиться последних сторонников, – перебил Федотова генеральный конструктор.

Белкин походил рядом со столом и протянул мне лист телеграммы. В ней говорилось про испытания нового изделия на полигонах испытательного центра во Владимирске.

– «Испытания «изделия 170» перенести на весну 1984 года, ввиду неготовности носителя», – прочитал я и тут же взглянул на Белкина. – Наш самолёт готов к применению и отработке техзадания с этой ракетой. Почему в этой телеграмме обратное?

– Самолёт был готов. Завод «Вымпел», который занимается этим «изделием 170» решил отложить испытания до следующего год. В конструкторском бюро Сухого обещали к этому времени подготовить свой вариант носителя, – сказал Федотов.

– Проще говоря – они тянут время до момента, когда у «суховцев» появится доработанный Су-27. Сейчас они применять эту ракету не могут, – добавил генеральный конструктор.

Вот это борьба пошла! Два достойных друг друга авиаконструктора, две легендарные фирмы вступили в схватку. И пока моё конструкторское бюро уступает практически по всем направлениям.

Выходит, что во Владимирск уже не надо ехать. Как только Белкин отпустил меня и Федотова, мы вышли с ним в коридор, и он меня придержал.

– Тебе нужно отдохнуть. Ты много пережил аварий, – настойчиво произнёс Александр Васильевич.

Ошарашил меня Федотов таким предложением. Проще говоря, он меня от полётов отстранял.

– Да ладно вам, шеф! Не время отдыхать, – посмеялся я.

– В отпуск пойдёшь со следующей недели. Поезжай домой и отдохни, – ответил мне Александр Васильевич.

– Я в порядке. Разве нам не нужно сейчас разбираться с проблемами МиГ-29М?

– Нужно. И отдыхать тоже нужно, – продолжал повторять шеф.

Затем он посмотрел на меня. Энтузиазма перед возможностью идти отдохнуть, в моих глазах не было. Я предложил ему отправить меня в отпуск ближе к Новому году. Как только закроем программу испытаний на МиГ-31 на ближайший период.

– Хорошо. Иди, готовься к полётам.

Середина ноября выдалась дождливой, но авиация у нас всепогодная. Очередное задание было не сложное – выполнить полёт по маршруту в стратосфере на МиГ-31. В экипаж определили штурмана-испытателя нашей фирмы Валерия Сергеевича Зайкина – «душа коллектива» и главный помощник Федотова во всех его поездках в горы. Как мне сказал Меницкий перед сегодняшним полётом, приготовься услышать любимое ворчание Зайкина.

Мы шли с Валерием Сергеевичем на стоянку, когда нас догнал Ваня Швабрин.

– Федотов спрашивает кто с ним в горы поедет? Я отказался, поскольку уже к тебе, Серёга, на Новый год еду.

– Блин! Опять в горы тащит меня Федот! – расстроено восклицал Зайкин.

– Валерий Сергеевич, да бросьте! Вы ж фанат, как я слышал, – удивился я.

– Да ты шефа не знаешь. Погода плохая. Все лыжи в угол поставили и за стол. Поел, попил и спать. И он тебя в 6 утра, а то и раньше будит. С первыми петухами в горы тянет кататься. А жизнь-то хороша была вчера. Ой, не хочу и не поеду! – возмущался Зайкин.

Я знал по рассказам всего коллектива инженеров и техников, что добрее человека, чем Зайкин не бывает. Это постоянно говорил и Меницкий. Почему он не мог отказать Федотову, мне непонятно.

– Шеф ведь не приказывает. Можно и отказаться.

– Ну, как же! Он просто говорит: поехали и всё. Брови нахмурит, и попробуй отказать. Но в этот раз пусть другого кого-то берёт!

Мы подошли к самолёту. К нам подъехала машина Федотова с главным конструктором МиГ-31. Зайкин уже был готов к тому, что сейчас его спросят по поводу поездки в горы.

– Сергей, к полёту готов? – задал вопрос Александр Васильевич.

– Конечно. Осталось по программе десять полётов выполнить.

– Это хорошо.

Он посмотрел на Валерия Сергеевича и радостно спросил его:

– Валера, поездка намечается. Как насчёт того, чтобы в горы рвануть?

Я не сомневался в крепости духа нашего штурмана-испытателя. Как и в его добром сердце. Вот оно-то и пересилило.

– Александр Васильевич, с большим удовольствием! Всегда готов! – громко ответил он.

Я сам смотрю на Федотова и понимаю, что он не просто так спросил у Зайкина. Суровый взгляд Александра Васильевича трудно преодолеть.

Главный конструктор МиГ-31 подошёл к нам и объяснил, на что обратить внимание в полёте.

– Посмотри, как будет локатор отображать, Валер. Были нарекания на этой машине.

– Нет вопросов, – ответил ему Зайкин.

Самолёт осмотрели, места в кабинах заняли и начали запуск. Всё идёт штатно, без нареканий. Как только весь процесс запуска был закончен, я запросил вырулить.

– Гордый, 088й, прошу вырулить на предварительный.

– 088й, предварительный разрешил, – ответил мне руководитель полётами.

После осмотра на техпосту, нам разрешили вырулить на полосу. Самолёт установил по осевой линии ВПП. Тормозной рычаг полностью нажал. Двигатели прогреты. Плечевые ремни притянуты, и Валерий Сергеевич докладывает о готовности к взлёту.

– 088й, взлёт, форсаж, – запросил я.

– Разрешил.