8 ступенек к свободе

Он с достоинством, не спеша, поднялся по ступенькам и выпрямился во весь свой большой рост, с горделивой и прямой осанкой. Его глаза сверкали и излучали немалую силу. Головы людей невольно повернулись в его сторону, и если, глядя на Иисуса, люди растворялись в его энергии, замирая от нового ощущения бытия, то взгляд Инквизитора возвращал их на землю. Они стали вспоминать его слова на проповеди, другие священники в своих проповедях говорили те же слова, и команда «думайте» начала раскручиваться в их сознании. Очень немногие устояли перед его мощью. Только самые сильные души остались полностью в поле Иисуса, остальные же начали колебаться, лёгкость уходила из них, волнение, неуверенность, сомнение, чувство собственной значимости и важности, вспыхнувшее вдруг недоверие – «а Иисус ли это?», и страх, страх перед неизвестным постепенно возвращали их в свой привычный мир.

Иисус и Инквизитор оставались абсолютно спокойными, не прерываясь ни на миг, впечатывали свои взгляды в людскую массу. Ученики Инквизитора, стоявшие рядом, дрожали от излучения его силы. Он заранее разослал учеников по площади: они должны были приходить и рассказывать о развитии событий. Но пока ничего не происходило. Неподвижные фигуры Иисуса и Инквизитора возвышались на площади, как два центра силы. Кульминация приближалась.

Иисус опустил руки, и всё стихло. Глаза его светились любовью и бесконечным состраданием.

– Если добрые семена бросить в плодородную почву, поливать их и заботиться о них, получишь ты урожай великий, если бросить добрые семена в каменистую почву, поливать их и заботиться, то произрастёт урожай меньший, если бросить добрые семена просто в камни, то и там произойдёт чудо, и из тысячи семян один колосок расцветёт и силён своим стеблем будет. Но где бы ни выросли колосья, каждый из них дорог сердцу моему, и ни один из них не похож на другой, и каждый прекрасен по-своему. И если стебель прочен, то не сломают его никакие ветра, и цветок его всегда повернётся к солнцу и свету. И не будет цветок сей рассуждать, тот ли этот свет или есть свет поярче, а почувствует каждым зёрнышком своим, что это и есть Свет, Свет истинный, Свет начала всех начал, Свет рождающий, Свет несущий.

Я пришёл сегодня собирать урожай свой, посеявши семена много веков назад. Многие пришли в Царствие моё за это время, сегодня же я хочу сам помочь стеблям крепким отдать свои зёрна, стебли гнущиеся укрепить, стеблям упавшим дать почувствовать, что они способны окрепнуть и выпрямиться. Кто хочет – пусть идёт за мной.

Он сошёл с трибуны и пошёл к выходу из города. Инквизитор обернулся к стоящему ступенькой ниже ученику. «Вот теперь смотри внимательно. Пришло время нашего торжества!»

Иисус не спеша проходил через людей, внимательно всматриваясь в их глаза. Многие провожали этот взгляд, стараясь впитать и запомнить его, ибо чисты были их сердца, и плакали они, не в силах сдержать переполнявшее их блаженство. Были и такие, кто опускали глаза, не выдерживая этот взгляд, ибо черны были их сердца, и задыхались они. Были и такие, кто смотрели с недоверием, думая, «да Иисус ли ты, мало ли кто может делать чудеса», ибо сами обманывали многих. Были и такие, кто смотрели со злобой, ибо считали себя обделёнными и злились на весь мир. Но постепенно с разных сторон площади люди стали идти вслед за Иисусом. Вначале это были одиночки, но вскоре образовался маленький людской ручеёк. Люди шли, но их было немного.

Инквизитор непрерывно принимал сообщения своих разведчиков. Они докладывали ему, сколько и кто пошёл за Иисусом.

– Шут Хорхе с площади Изабеллы, – стоявшие рядом с Инквизитором засмеялись…

– Жаль, – сказал ученик, – кто теперь будет веселить людей?

– Господин, две семьи рыбаков в полном составе.

– Несколько ткачей.

– Философ Ангелио из университета, – Инквизитор вздрогнул, он уважал его и любил с ним вести беседы. «А ведь я спас его от костра, уничтожил донос на него, и он знал об этом, – с горечью подумал Инквизитор, – хотя я сжёг двух его близких друзей».

– Вернуть его? – ученик уловил настроение учителя, но тот отрицательно покачал головой.

– Священники Пабло и Фердинанд.

– Что?! – глаза старика бешено сверкнули. Свои! Фердинанда он давно подозревал, но Пабло… Хотя… – он вспомнил, как во время одного из массовых костров он перехватил его взгляд, в нём мелькнули жалость и слёзы, это было несколько секунд, но он их заметил. А потом забыл в делах, а забывать было нельзя, надо учесть на будущее.

– Вернуть! – крикнул он, и сразу двое помощников бросились вниз. Но через секунду он отменил свой приказ.

– Чем больше мы будем удерживать, тем сильнее появится желание у других. Пусть уходят, – объяснил он.

Ручейки сливались в небольшую речку, но Инквизитор видел, что эта речка совсем небольшая, и он был доволен. Когда все желающие собрались около Иисуса, главный помощник подошёл к Инквизитору.

– Монсеньор, всего ушли триста двадцать шесть человек.

– Триста двадцать шесть человек, – воскликнул ученик, – это же целый квартал!

– Это всего полпроцента Севильи, – усмехнулся Инквизитор, – и это весь его урожай.

– Это то удовольствие, которое вы хотели получить, монсеньор? – Инквизитор кивнул. – Преклоняюсь перед вашим предвидением.

Инквизитор не двигался с места, продолжая смотреть в сторону ушедших.

– Монсеньор, но вы говорили о второй причине, по которой вы отпустили Иисуса. Что же ещё? Всё уже кончилось.

Инквизитор насмешливо посмотрел на ученика. «Глупец», – подумал он.

– Ещё ничего не начиналось, – он плотнее сжал губы. – Иди ко мне.

Ученик поднялся на ступеньку, ему стало почему-то не по себе.

– Ты подумал, почему люди идут за Иисусом, что толкнуло горожан решиться даже на уход из мира вместе с ним?

– Но это всего полпроцента!

– Это триста двадцать шесть человек. И это не только шуты и юродивые, там выходцы из разных слоёв общества. Что должен ощущать человек, чтобы пойти на такое, что творится у него в душе, у этого запуганного, приниженного существа, который, как выясняется, не так уж и запуган, если способен принимать такое решение? Сегодня была проверка всей нашей деятельности, и хотя она прошла, в целом, успешно, но эти триста двадцать шесть человек не дают мне покоя. Они знают, скорее, чувствуют то, что не чувствую я. И в этом я ощущаю угрозу для себя. Неведомое опасно, ты не понимаешь, как оно работает. И вторая причина, по которой я отпустил его, заключается в том, чтобы узнать это.

– Но как вы это узнаете? Нельзя же зайти в душу и посмотреть…

Инквизитор прикрыл глаза и попытался успокоиться.

– Как ты думаешь, – медленно произнёс старик, – почему пришёл Иисус?

– Чтобы попытаться забрать часть людей.

– Да он и так забирал их эти пятнадцать веков! Но почему он вновь появился на Земле? Лично! Что случилось? Полторы тысячи лет мы жили без него, но именем его постепенно повернули систему в нашу сторону, и вдруг он появляется. Именно сейчас. Зачем?

Ученик растерянно смотрел на Инквизитора, не зная, что сказать. Глаза Инквизитора сверкали.

– Ты думаешь, он не предвидел всё это, думаешь, он не знал про эти полпроцента? Я это знал, а уж он тем более. И если он решил явиться, то это может значить только одно. Он хочет совершить что-то столь значительное, что требует его личного присутствия. Он хочет показать людям Путь. Я не знаю, как он собирается это сделать, но я хочу это увидеть. Ибо тогда я узнаю тайну его вселенной. Смотри внимательно! Скоро начнётся битва за Севилью!

И ученику стало страшно.

БИТВА

Иисус с ушедшими расположились на возвышении, недалеко от площади, откуда они были хорошо видны. Он опустил голову и замер. Замерли люди вокруг него. Замерла площадь. Замерли птицы и деревья. Замер Инквизитор. Иисус ушёл в себя, оставаясь совершенно спокойным. Прошло время, никто не мог сказать сколько, для всех оно оставалось мигом, потому что время замерло тоже.

Иисус начал выпрямляться, и его руки плавно пошли вверх. Он выпрямил их у себя над головой и снова замер. Его глаза смотрели внутрь себя, но видели всё, что происходит вокруг. Некоторое время не происходило ничего, но вдруг в воздухе стало что-то проявляться, выстраиваться, и перед изумлёнными взорами появилась лестница, ведущая в небо.

– Лестница Якова! – закричал Инквизитор, но быстро взял себя в руки. – Так это был не сон! – сказал он, обращаясь то ли к ученику, стоявшему рядом, то ли к себе самому.

Лестница всё росла и росла, она уходила всё выше и поднялась уже до небес, но была чётко видна в каждой своей детали. Все решили, что сейчас Иисус и его люди будут подниматься, но Иисус снова замер.

– Как же ты велик, Спаситель, – подумал Инквизитор, – как неисповедимы замыслы твои. Но ты не один великий в этом мире, и ты это знаешь.

В этот момент люди услышали великий гром, как будто треснули небеса, и, к ужасу людей, небо стало распадаться на отдельные части. Сначала это казалось каким-то дефектом зрения, но потом всё явственней и явственней небеса трескались, как скорлупа изнутри, потом части стали съёживаться и постепенно растворяться в пустоте. Люди кричали, закрывая лица руками, думая о конце света. Инквизитора била мелкая дрожь, но он стоял, вцепившись в перила, не покидая своего места, и люди, глядя на него, старались не потерять остатки рассудка. Небо стало чёрным, и только солнце, как ни в чём не бывало, сверкало в стороне, освещая действо.

Чернота над головой замерла на время, а потом в этой черноте стала постепенно вырисовываться самая величественная картина, которую когда-либо видели жители Земли. Сначала она стала наполняться белым светом, идущим из ничего, а потом этот свет стал делиться, крошиться, формироваться, и на небе выстроился бескрайний, бесконечно светлый, бесконечно разнообразный мир. Свет продолжал и продолжал делиться. Миров становилось всё больше и больше, пространство между ними заполнялось новыми мирами, они уходили в бескрайнюю глубину. Пространство стало объёмным и задышало. Люди видели появлявшиеся и исчезавшие детали, и это было непонятно, как будто они видели не глазами – глазами такое увидеть было нельзя. Они видели прекрасные дворцы и строения, иногда вырисовывались люди, которые приветствовали их, бросая что-то по направлению к Земле, и тогда небо в этом кусочке вспыхивало удивительными красками. Вскоре и сами миры стали принимать различные цвета, у которых не было названий в земном языке, и небо превратилось в безмерный бриллиант, сверкающий бесчисленными неземными красками.

Люди, раздавленные величием происходящего, безмолвно наблюдали. Небесный бриллиант сверкал в полную мощь.

– Так это же Царствие небесное! – раздался чей-то крик.

«Спаситель пришёл забрать нас всех, а мы убоялись», «Идём за Иисусом», «Это иллюзия, это не Иисус», «Верните небо», «Мне страшно», «Мама, пойдём на небеса»… Площадь наполнилась невероятным волнением, криками, эмоциями.