Дедушкины рассказы

Наутро в школе стало известно о попытке группы пацанов украсть подсолнухи. Ученики в классах шептались. Лёша учился в первом классе, Коля в третьем, а Саша в пятом в Коромысловской школе. На одной перемене между уроков Лёша услышал, как в третьем классе насмехаются над его братом Колей. Он вбежал в этот класс, а там верзила Жданов смеётся над Колей и дергает его за нос. У Коли от боли и обиды из глаз по щекам катятся слезы. Брат, не раздумывая над последствиями, бросился на спину Жданова и схватил его за горло. Вначале Сергей Жданов попытался сбросить Лёшу со спины, или стащить его за ноги. Он крутился и подпрыгивал. Но тот, как кошка, цепко держался на его спине и сильнее сжимал ему горло. На выручку Жданову никто не подходил. Он был сыном какого-то начальства, и большинство деревенских мальчишек его сторонилось. Жданов обессилел, стал задыхаться и попросил Алёшу, чтобы тот его отпустил. Он слова просьбы произносил не чётко, просто хрипел, но Лёша его просьбу понял и потребовал, чтобы обидчик больше не дразнился. Он обещал выполнить требование. После этого Лёша разжал пальцы и слез с его спины. Жданов свое слово сдержал, но после этого случая он долго косился на Лёшу Воронкова.

При Верхней-Свияжской начальной школе действовала пионерская дружина. Лёша Воронков, его брат Коля и их друзья её боялись. Они были босяками, не имели ни приличной одежды, ни приличной обуви. В пионеры они вступили, получили пионерский галстук и больше ни в каких мероприятиях дружины не участвовали. Они любили в летнее время вольную жизнь.

Летом они бродили по кустам, по лугам, по полям, по оврагам и в близлежащих лесах. В лугах у реки Свияги часто варили уху из пескарей, огольцов и мелких карасишек. Осенью жгли костры и пекли картошку. Ели её без соли, с остатками обожжённой кожуры, но она осенью была вкуснее, чем в остальные времена года. Летом любили купаться в пруду и жариться на раскаленном песке. Находясь в воде, пацаны любили подсматривать жизнь водяных пауков, жуков-плавунцов и лягушек с головастиками. Одного небольшого белого жучка, водяного клопа, плавающего в воде почему-то вверх ножками, юные натуралисты прозвали "Счастье". Его боялись. Пацаны считали его кусачим. Его укус был болезненным. Если такой жучок попадал в корзину рыболовам, то он предвещал хороший улов, и интерес ребят к рыбалке повышался. Они верили в эту примету.

11. Землянки

В своём детстве Алексей Воронков любил строить землянки. Обычно он выкапывал их за двором своего дома. Со двора на зады дома имелась калитка. Через неё со двора выбрасывался на улицу навоз от скота и от кур. Там за забором росли крапива и пустырник. Они вырастали до метра или более. Маскировать землянку было чем. Кроме Лёши, крапиву как маскировку сверху от нападений коршунов облюбовали и куры со своими цыплятами. Во время сильной жары там скрывался и кот.

Глубину землянки Лёша обычно делал меньше своего роста. Вход в неё делался ступенчатым. При заходе в землянку надо было немного пригибаться. Её перекрытие делалось из подручных материалов, то есть из обломков старых досок и палок. Такая обрешётка покрывалась травой и закидывалась навозом со старой соломой. Иногда сверху всего этого укладывались куски легкого дерна. В таких землянках маленький строитель много играл и хранил в них свои немудреные игрушки, в основном состоящие из железок разнообразного назначения.

Однажды Лёша Воронков со своим дружком Витей Гордеевым сделали удачный набег на чужой огород и ночью принесли много огурцов. До отвала наелись ими, а оставшиеся спрятали в землянке. Друзья уговорились, что огурцы будут брать одновременно и обязательно вместе. Уговорились и разошлись по домам спать. Утром Лёша проспал допоздна. Встал, не спеша умылся и позавтракал. Он вышел на улицу и заглянул в свою землянку. Огурцов почему-то там стало намного меньше, чем накануне было оставлено. Утром Витя Гордеев к Лёше ещё не приходил. Это обстоятельства озадачило его. Перед обедом он снова взглянул на свой овощной склад, а там огурцов осталось уже всего несколько штук и притом самых плохих. Дело неладное, быстро выскочил из землянки и внимательно огляделся вокруг. Между домами в сторону рынка поспешно удалялся Витька Гордеев. Рубашка на спине у него была задрана. Это явный признак, что в подоле он нес огурцы. Вот почему уменьшалось их количество в землянке! Лёша перепрятал оставшиеся огурцы и пошел разыскивать Витьку. Его он нашёл в одном павильоне рынка вместе с группой ребят, которые дружно уплетали их совместно добытые огурцы. Лёша отозвал Витьку в сторону и стал ему выговаривать, что нельзя воровать друг от друга, что это нечестно. Но этот выговор Витька ответил:

– Огурцы наши, общие, почему же я их не могу брать, когда захочу?

Алексей пытался ему объяснить:

– Верно, они общие, наши с тобой. Но вчера мы уговорились брать их только вместе, и одному из нас присваивать их нельзя. В огород мы лазили вместе, и есть их должны тоже вместе, вдвоём и решать, что делать с ними.

Но Витька не понял доводов друга. Лёша вернулся к оставшимся огурцам. Утолил ими свою жажду. Он решил с Витькой Гордеевым больше совместных дел никогда не предпринимать, разрушил землянку и в другом месте выкопал новую, более глубокую и более просторную и улучшенной планировки. В ней сделал потайную нишу. Никому из своих друзей новую землянку Лёша не показывал. Она была от посторонних глаз укрыта зарослями крапивы, лопухов и пустырника. Играл в ней около месяца. И всё же в очередной раз нашел он её зверски разрушенной. Позднее он узнал, что это сделали пацаны значительно старше юного строителя.

Всегда у русских подростков просыпается инстинкт разрушения того, чего сами не способны соорудить. Им очень досадно, что кто-то другой умеет делать лучше, поэтому они и стараются разрушить у соседа то, чего не имеют у себя.

В одно лето Лёша Воронков с Сашей Постниковым в кустах на небольшой полянке из хвороста сделали плетневой шалаш. Играли они в нём несколько недель. Иногда там курили сухие ивовые листья и отдыхали от обеденного зноя. Если удавалось наловить огольцов и пескарей, то у шалаша варили уху. С коромысловских полей приносили охапки зелёной чечевицы и ели в его прохладе. Друзья привыкли к шалашу настолько, что в нём играть им стало скучно, и они решили его сжечь. Хворост и его листья хорошо просохли. Пламя от сгоревшего шалаша взметнулось высоко. Ветер унёс лёгкие сгорающий листочки, и от шалаша осталось большое пепельное пятно на зеленой полянке. После этого друзья шалаш в кустах не сооружали.

12. Пожар в штанах

В довоенные годы в Дворянском детворы было очень много. В большинстве своём дети были свободолюбивыми. При колхозном периоде жизни деревенские родители своих детей трудиться на колхозных полях не заставляли. Должны же они были осуществить лозунг Советской власти: "Детям – счастливое детство!". При селе действовала четырехлетняя начальная школа. Хочешь – учись, не хочешь – тоже заставят учиться. За детишек думали дяди и тёти. Во время летних каникул большинство детей занятия себе находили сами и по своим желаниям.

За речкой Свиягой были густые заросли ивняка. Среди них разливались небольшие мелкие озёра. Ребятня и взрослые почему-то называли их болотом, хотя в них никогда и никто не утонул. В особо жаркие летние месяцы эти болота высыхали. В благоприятные годы на них вырастали густейшие заросли камыша, тростника, осоки и трескуна. Эти все травы на сено не годились, да и без них в такое благодатное лето все запасали хорошего сена вдоволь скоту на всю зиму, только не ленись косить траву.

Наступила осень. За ней спешила зима. Речка и болото покрылись льдом. На его поверхности осталось много пожелтевших высохших болотных растений – камыша, тростника и трескуна. Трескун – это, видимо, местное название болотного хвоща. Он имел высокий круглый членистый стебель игольчатого вида. Стебель венчиками разделён на отдельные участки. Если резко нажать пальцем этот венчик, то послышится короткий хлопок – треск. Может, поэтому местные жители и назвали эту траву трескуном. Сено из него скот поедал очень неохотно и только в жестокую бескормицу, так как поверхность этой травы очень скользкая, и животным пережевывать её было очень трудно. Поэтому это трава обычно засыхала на корню, умирая своей смертью.

В один ноябрьский вечер группа пацанов решила посидеть у костра на льду болота. Из сухого трескуна, камыша и тростника прямо на льду среди болотных кочек ребята развели костёр. Они натеребили пучки сухой травы и на них расселись вокруг костра. Сухой трескун действительно горел с треском. Из костра часто вылетали искры. Большинство их улетало в поднимающемся дыме. Некоторые из них падали на ребят. Они их быстро стряхивали. Все грелись, болтали, кто во что горазд. Иногда от ярких вспышек в костре дети ладонью закрывали глаза. За их спинами стояла темнота.

В самом интересном моменте беседы один пацан Коля Арсентьев по прозвищу Корень заводил носом и многозначительно выговорил:

– Ребята, кто-то горит, пахнет горелой тряпкой!

Он повозился на своём пучке травы и поудобнее уселся. Дым от тлеющего материала из хлопка и льна очень характерен, и нос не пропустит его мимо себя. Все обнюхались, даже встали, отряхнулись и осмотрелись. Никто ни на ком огня не обнаружил. А Корень сидел спокойно, не встал и не осмотрелся. Через очень малое время Корень, глядя на костёр, тревожно произнес:

– Ребята, кто-то горит!

Все сидящие у костра, за исключением Корня, поднялись и с повышенной дотошностью осмотрелись и обнюхались. Тлеющей одежды опять ни на ком не обнаружили. Ребята дружно принялись упрекать Колю Арсентьева за напрасное их беспокойство. Корень на слова ребят никак не отозвался и продолжал спокойно сидеть на своём месте. Опять все уселись вокруг костра. И тут вдруг Корень с криком боли вскочил со своего места и руками схватил себя между ног и проделал это так бурно, что на это не всем ребятам было удобно смотреть. Корень кричал совершенно нечленораздельно, топал ногами на льду, а ребята с громким хохотом смотрели, как из его брюк вытряхивались искры. Спереди вся ширинка его брюк стала дырой снизу до ремня. Оказалось, горел тот, кто настойчиво предупреждал всех об огне.

И тут все враз присутствующие пацаны буквально попадали от смеха. Они хохотали и катались по льду, а Корень хватал снег и горстями сыпал его на горевшие брюки. Ребята в этот вечер насмеялись вдоволь и долго потом не могли без смеха вспоминать про тот случай. Ведь когда у Коли Арсентьева брюки тлели маленьким пятнышком и не прижигали его тело, дым понемногу поднимался к его носу. Ощущая этот дым, он думал, что горит кто-то другой, только не он сам.

13. По чужим огородам

Село Дворянское основано примерно при царе Петре Первом. Это время определялось по самым старинным монетам, найденным на местах снесенных старых домов. До революции село было крупным торговым пунктом. Дважды в год, зимой и летом, организовывались ярмарки. На эти дни в село наезжала уйма подвод. Они размещались по заезжим домам, а им был каждый второй в селе. Под огороды не оставалось и места, всё занималось под крытые надворные постройки и под кладовые-склады. Сама земля была непригодной под бахчевые и садовые растения. Население села приучилось торговать и обслуживать торгующих и покупающих. Между базарными днями работали в поле. Большинство населения, особенно из удельного конца, огородов не имело и выращивать зелень не хотело. Всю зелень покупали на базаре. А детворе всегда хочется поесть моркови, зелёного лука, огурцов и помидоров, дынь и арбузов. А их часто не было у родителей. В детские годы Лёши Воронкова базары стали беднеть, а у его родителей денег никогда не имелось. В колхозе на трудодни рубли не выдавали. Поэтому желание поесть овощей и фруктов дети удовлетворяли за счёт зазевавшихся продавцов за прилавками и огородов Отрады, иногда и своих односельчан.

Однажды Лёша шнырял по рынку, высматривая, где что плохо лежит. Это происходило до войны, и ему было не более семи-восьми лет. Он увидел у одной отрадненской тётки прекрасные спелые дыни. Лёше нестерпимо захотелось поесть такой дыни.

Много не раздумывая о последствиях, схватил одну продолговатую жёлтую дыню и помчался прямо по дороге от рынка со скоростью, на которую были способны его ребячьи ноги. Тётка с криками бросилась за ним, он от неё. Так один за другим и бегут по дороге. Тётка была ещё молодая и стала поджимать вора, но он дыню не бросал. Тут, на его беду, по дороге глубокий песок, он споткнулся и упал. Дыня выскочила из его рук и разбилась, разлетевшись на несколько кусков. Женщина остановилась, всплеснула руками и запричитала над остатками дыни, обвалявшимися грязным песком. Ловить шпану она не стала. Теперь-то с него взять нечего! Своим неожиданным падением Лёша хотя и лишился дыни, но и спасся от погони разъярённой тётки. Спасибо и на этом.

Однажды в конце сентября, когда на огородах отошли огурцы и поспели дыни с арбузами, подростки постарше Лёши взяли его с собой в ночной набег на коромысловские колхозные бахчи. В те годы Коромысловку от Дворянска отделяло болото, поросшее кустарниками. Через него в сухое время года и в морозные зимы протаптывали тропинку.

Ночь выдалась теплой. Полная луна плыла высоко в небе, но показывалась редко. По небу с запада плыли тяжёлые низкие тёмные тучи. Иногда они разрывались, и тогда луна своим холодным ярким серебряным светом освещала осеннюю землю.

Лёше было радостно от сознания, что более взрослые доверили ему и взяли с собой. Группа мальчишек дошла до середины болота и попросила его подождать их здесь до возвращения. Он сел на кочку и стал терпеливо ждать. Это его очень волновало. Хорошо бы ждать днём, не так страшно. А тут ночь очень тёмная, и вдобавок ко всему сидеть пришлось посреди болота. Страхи к Лёше пришли тогда, когда от ушедших пацанов не стали слышны шаги. Ни звука и непроглядная тьма вокруг, а он в одиночестве. В эти минуты его пробирала настоящая дрожь. Сколько ни всматривался в темноту, сколько ни вслушивался в неё, он ничего не видел и ничего не слышал. В его голову начали лезть воспоминания о страшных рассказах взрослых, как по ночам выкапывали на кладбище гробы с самоубийцами-насильниками и в темноте уносили их в болото и заталкивали в тину. Это делалось для пользы села, чтобы самоубийцами не гневить бога, чтобы он послал на поля благодатный дождь. Гроб с мертвецом надо затолкнуть в тину только после двенадцати ночи. А то был случай, когда нанявшийся перенести покойника хотел освободиться от гроба до полуночи. Но мертвец вцепился в плечи человеку и сказал:

– Не спеши меня толкать в тину, двенадцати ещё нет!

Переживая страхи этих воспоминаний, Лёша не покинул своей кочки. Его бегство могло бы внести сумятицу среди ушедших, и он всё выдержал и вытерпел, дождался ребят. Они появились перед ним неожиданно, как призраки, вышедшие из темноты. Все пришедшие были очень возбуждены удачным набегом. Все их карманы, запазухи, фуражки были заполнены дынями, арбузами и поздними огурцами. Лёшины переживания были вознаграждены.

От Лёши Воронкова не уберегался ни один огород! Действовал он осторожно и очень осмотрительно. Днём по дорожкам и тропинкам обходил вокруг интересующих его огородов. Если в них виднелась сильная ботва, то он дополнительно изучал и примечал скрытые от глаз возможные места проникновения в огород и безопасные пути отхода на случай неудачи.

Лёша к намеченному огороду приходил ночью и бесшумно, внимательно осматривал его. В места, какие им не просматривались и представляли возможность скрытного нахождения сторожа, он бросал камни, соблюдая между бросками определённое время. Камни должны были потревожить сторожа, и он мог пошевелить кусты или чем-либо зашуршать. Если же всё было спокойно, Лёша бесшумно и осторожно входил в огород. Калитку всегда оставлял открытую на случай срочного бегства. Он брал, что ему было нужно. Никогда не мял и не ломал ботвы огурцов и помидоров. Работал только пальцами и наощупь. Огурец нащупать несложно, куда труднее в темноте сорвать спелую или хотя бы недозрелую помидорину. Он их пальцами пробовал на мягкость. Срывал только мягкие. Лёшина мораль по огородничеству была простая и щадящая. Хотя он и брал себе, но хозяину оставлял больше и не поврежденные растения, на которых вновь созреют другие плоды.

Всё же один раз Лёша со своими друзьями погорел очень сильно. Какой-то чёрт подтолкнул их втроём забраться в огород к Хашину Ивану. Сам хозяин был ещё в доброй силе и очень резвый на ноги. У него было три сына, отъявленные уличные дебоширы. Они могли не за что, просто привязаться к любому парню. Вот в огород к такой семье и надумали три друга забраться. Огород начинался прямо от их двора. Нижняя часть ограды углом нависала над речкой. Для непрошеных посетителей – трудный огород, но и очень соблазнительный, в нем росло всё очень хорошо. Видимо, хозяева были способны к овощеводству.

Трое братьев Воронковых, два брата Постниковых и три сестры Власовых в летние ночи обычно ночевали в просторной глинобитной кладовой, принадлежащей семье Воронковых. Эта компания была очень дружной. Часто по ночам она проверяла чужие огороды. Добыча делилась между всеми без ущемления.

В тот злополучный вечер в набеге на огород участвовали самый младший – Лёша Воронков, Санька Постников и Витька Гордеев. Старших они не предупредили и поиск решили проделать самостоятельно. Одеты были все по-разному. На Лёше старенькое материнское осеннее пальто, так называемый полсак[7 - Полса?к – короткое легкое женское пальто.]. Саня Постников был одет в еще худшую старь. Только Витя Гордеев был одет в новенький серый костюмчик. К огороду подобрались со стороны речки. Всё в огороде осмотрели и выслушали. Отворили калитку и оставили её открытой на случай внезапного бегства. Поживиться решили только огурцами и распределились по грядкам. Рвали наощупь. Уже хорошо набили огурцами запазухи и карманы. Лёша огурцы складывал в полу пальто. Оба кармана были разорваны. Вдруг сверху от дома послышался гулкий топот бегущего по тропинке вниз. Бежал хозяин огорода сам Хашин Иван. Лёша поднял голову и увидел его. Он вскочил и в калитку наутек.

Огородник убегает, а хозяин нагоняет его, расстояние между ними сокращается. Огурцы в полах пальто бьют по ногам и мешают быстро бежать. Воришка захныкал и бросился через речку в кустарник. Хозяин выматерился, но перебегать через речку не решился. Он был одет и обут очень прилично. На траве и кустах роса, след хорошо виден, всё же воришка затаился среди кустов. Если бы за ним погнались, то преследователей он обнаружил бы заранее и мог свободно от них уйти. Не каждый рискнет ночью идти в болото. Лёша переждал и отдохнул, съел пару огурцов. В огороде Хашиных всё стихло. Только из села доносились голоса парней и смех девчат. Лёша встал, осмотрелся вокруг и осторожно пошёл в свой огород. Там он спрятал принесённые огурцы и направился к дому. У дома Воронковых толпа ребят и девчат. Все невообразимо о чём-то галдят. Лёша подумал, что кто-то из его соучастников пойман, их узнали, и ребята, подначиваемые Хашиными, пришли поколотить братьев Воронковых. Но старшие братья Саша и Коля были дома, двоюродные сёстры тоже дома. На них нет никаких признаков, что в эту росную ночь они были в чьём-либо огороде. Их братишка не прислушивался к содержанию голосов и сходу выпалил:

– Что, я из своего огорода иду!

Эти слова и выдали с головой Лёшу. Надо бы ему подойти скрытно и послушать, о чём спорят, а потом и придумал бы более веское алиби. Толпа погалдела и разошлась. Драка не состоялась, так как на стороне Воронковых защитников было больше, чем у пострадавших. Всё могло бы обойтись спокойнее, если бы Саша Постников не так бы сильно перепугался и последовал вслед за Лёшей через речку. Дом Постниковых стоял в одном порядке с домом Хашиных, то есть у самой речки. Когда от дома бежал дядя Ваня, Санька страшно перепугался и с громкими воплями бросился к своему дому. Его мать растерялась от воплей сына и его бешеного стука в дверь, не смогла быстро открыть её. Хашины жили от Постниковых через два дома. Рёв и громкий стук Саньки в калитку двора Хашины услышали и выяснили, кто был в их огороде. Витька Гордеев не пострадал. Он услышал топот бегущего хозяина и быстро лёг между грядок огурцов. Серый цвет его костюма оказался под цвет ботвы, покрытой росой.

После бегства Лёши и Саши и погони за ними Ивана Хашина, Витя спокойно и незаметно вышел из столь поспешно оставленного огорода. Своего участия в забеге на огород Лёша не признавал, но всё же ему долго было стыдно перед стариками Хашиными. В дальнейшем их огород он уже не трогал.

Позднее созревание огурцов в собственном огороде толкало Лёшу на воровство овощей у соседей. Его огород от огорода Уваровых отделяла узенькая межа. Однажды на огороде Уваровых работала их дочь Зоя. Алёша с Санькой озадачились поесть их огурцы. Зоя разгадала намерение двух друзей и никак не уходила из огорода. Вот она всё же ушла. Лёша и Саня внимательно следили за ней. Подойдя к первым домам села, она исчезла. Ребята же подумали, что она завернула за них. На всякий случай Лёша и Саша между гребнями картошки по-пластунски поползли к соседнему огороду. И только бы переползти межу, как они над своими головами услышали осуждающий голос Зои. Но так как они ничего не успели сорвать, то ей объяснили, что они играли в прятки.

Не обходили эти друзья стороной и колхозные бахчи. Поздней осенью они срезали капусту. Тогда она бывала наиболее сладкая. Больше на колхозных полях взять нечего.

14. Шалости подростков

В детстве Лёши Воронкова в селе Дворянском жил один стекольщик – дедушка Чекунов. Старичок невысокого роста, с реденькими белыми волосами на голове и с коротенькой жиденькой бороденкой. К старости стал сильно близоруким и носил сильные тяжёлые очки. Стеклить окна ему стало трудно. Он плохо видел, и от старости у него тряслись руки.

В войну в деревне самая взрослая молодежь состояла из подростков 1927–1930 годов рождения. Сорванцов-шалунов этого возраста в селах и деревнях было много. В некоторые вечера им слоняться по деревне от нечего делать было скучно, и они придумывали всякие шкоды. То перед окнами пожилого интеллигентного председателя колхоза в час ночи разыграть сильнейшую драку. Председатель поспешно вскакивал с постели, вместо ружья хватал лопату, которой хозяйка совала в печь хлебы, в нижнем белье выбегал на улицу, рьяно и серьёзно принимался утихомиривать дерущихся. То раскатают брёвна у какого-нибудь запасливого колхозника. То снаружи припрут двери нескольким одиноким женщинам, которые вынуждены поутру попадать на улицу через окна. Или под видом подростков из соседнего села попросятся переночевать к какой-нибудь сердобольной старушке. В ночной темноте старушка обычно не признаёт в просящихся своих деревенских шалунов и впустит их в дом.

Однажды два парня Володя Постников и Володя Любовцов в 12 ночи попросились ночевать к Урежевой Ксении. Она впустила их в дом и спать положила на печь. На печи под старым пальто стояла глиняная квашня с тестом. Наутро старушка хотела испечь хлеб. Ребят разбирал неудержимый смех. От усилий сдерживать его им на печи пришлось корчиться. А раз они корчились, то и возились. Понемногу квашня подталкивалась к краю печи. Возились, возились ребята, квашня то с печки и бряк на пол, вся вдребезги, тесто по полу! Ребята с печи прыг и в дверь, только их и видели. Старушка бросилась к квашне и запричитала:

– Ах, батюшки, ах, батюшки! Вот подлецы! Вот подлецы! Вот сорванцы!

Квашня-то ведь больших денег стоила, да и замес пропал, а муки-то тогда лишней ни у кого не было.