Дважды оглядываясь. Роман

Через два дня Аня приехала сама и привезла большой кусок морковного торта.

– Да? – спросил Марк.

– Да. Но только в презервативе.

Ее тело пахло кокосовым молочком. Она дрожала Марк попробовал жёстче, но она остановила его.

– Ты меня по душу загоняешь, – сказала Аня, удаляясь второй раз в ванную.

– Блин, прости. У меня давно не было секса, – стандартно оправдался он.

– Давно это сколько?

Билла Эванс негромко переговаривался с Лафаро. Высочайшая степень осознанности в музыке. Изящные, законченные и неоспоримо уместные музыкальные фразы одного находят продолжение в другом. Контрабасист и барабанщик переспрашивают, извиняются, шутят и так по кругу.

– Тебя не раздражает музыка, которая играет?

– Нет.

Наступило их второе утро. Марк проснулся до будильника. Она лежала с открытыми глазами. Завтракать не стали – так и разъехались по работам. Когда спускались в лифте – обнялись. В двойном отражении зеркал Марк увидел выражение ее лица. Теплое. Впрочем, она могла догадаться, что он будет смотреть и изобразить блаженство.

***

В субботу позвонила Ника и напомнила по выставку. Её подруга Доминика пристроилась моделью и это будет «Очень круто! Очень круто!» Ника и Доминика – вот так сочетаньеце, они серьезно?

Встретились около шести, перекусили и отправились по координатам. В такси Ника не умолкала, делясь своим восхищением о подруге.

– Это человечище! – буквально визжала она. – Вы не представляете, насколько она крутая! Её выгоняли с каждой лекции! Она первой принесла мне Уитмена и Боулза! Первой стала гонять по Москве на мопеде! Шила сама себе одежду! Жила летом в Парке Горького в палатке!

Филипп одновременно с ней в другое ухо пытался рассказывать Марку о предстоящей выставке Harley-Davidson, на которую они непременно должны пойти.

– У неё был проект, – заливалась Ника. – Она каждые три часа делала фото места, где находилась. Даже ночью! У неё на руке были часы с напоминанием: они пикали, она просыпалась, делала снимок и ложилась спать дальше! И так в течение трёх лет. Был сайт, где она вывешивала бесчисленные ленты этих фото!

Выставка проходила в пространстве «rR» недалеко от Флакона. Все типично: старое промышленное здание, неон, жужжащая очередь из ряженых хипстеров на входе. Билет оказался ни разу не дешёвым, но Филипп покровительски расплатился за всех.

Вместе с входным билетом каждому выдавался фонарик. Зачем? «Чтобы хоть что-то разглядеть за уплаченные деньги». Народ игрался в солнечные зайчики на потолке. В воздухе попахивало усталым металлом, стекловатой и подвальной плесенью. Афиша многозначительно умалчивала о деталях события.

Пространство выставки представляло собой сферический купол размером с школьный спортзал. Вдоль стены были навалены кучки земли, утрамбованные в виде могил. Над каждой из них висели портреты современных российских художников – Кабакова, Пепперштейна, Уно Моралеса, Новикова и других. Над самой большой кучей, видимо, олицетворявшей коллективное захоронение, водружалась табличка с надписью «Школа Родченко». В центре зала, под куполом, на месте воображаемого алтаря висела «распятая девушка».