Брак по расчёту

– Здрасьте, – наконец сказал я, когда пауза стала слишком уж затягиваться. – Вот. Я пришёл.

Бакланов шевельнулся, взгляд его сделался более осмысленным.

– А, привет! Документы с собой?

– С собой, – я похлопал ладонью по карману куртки, где у меня лежали паспорт и трудовая книжка.

– Свет, – начальник повернулся к толстухе, – оформи парня.

– Давайте, – кивнула она мне, протягивая руку, в которую я и вложил документы. – У меня здесь ещё и отдел кадров до кучи! Присаживайтесь.

Тут входная дверь с грохотом распахнулась и на пороге возникли два новых персонажа. Весьма странных, надо сказать, для дизайнерской конторы. Первый – длинный, как день с похмелья, был одет в потёртую косуху и рваные джинсы. На ногах – берцы, на голове – бандана с черепами, из-под которой высовывались длинные, немытые волосы. Второй – низенький, квадратный, имел вид типичного рэпера – штаны с карманами, ультра – яркая кофта, от вида которой сразу начинала болеть голова, и ямайские дреды на башке. Тоже давно немытые.

– Саныч, ёлы-палы! – рявкнул длинный, сурово глядя на шефа. – Ты ж обещал! У нас на бензин бабла больше нет!

– О, господи! – Бакланов с болезненным видом закатил глаза. – Ну, вот чего ты орёшь?! Деньги нам сегодня после обеда переведут.

– А сейчас нам что делать? – вмешался «рэпер». – Опять хреном груши околачивать?!

– Займитесь чем-нибудь, – начальник пожал плечами, затем кивнул на меня. – Вон, хотя бы с новым нашим сотрудником познакомьтесь….

«Рокер» тут же протянул руку в перчатке с обрезанными пальцами.

– Здорово! Косой.

– Леонид, – несколько озадаченно протянул я. – А Косой, это что, фамилия?

– Не, – помотал головой второй «неформал». – Косой – это погонялово. А у меня погонялово – Слайд.

– Очень приятно, – я пожал и его руку.

– Погонялова у них! – недовольно проворчала Вера – дизайнер, разглядывая новоприбывших с явным неодобрением. – Это – Андрей Лысенко и Дмитрий Королёв. Наши верхолазы.

– Верхолазы?!

– Билборды мы монтируем, – Косой хмыкнул. – С помощью альпинистского снаряжения. Неужели ни разу не видел?

– Видел вообще-то.

– Короче, самая рискованная работа в нашей конторе. Травматизм, – «рокер» принялся загибать пальцы, – профессиональные болезни, к тому же на бензин денег не дают! – и он вновь бросил гневный взгляд на начальство.

– Какие ещё профессиональные болезни?! – возмутилось оно. То есть начальство. В смысле – Григорий Александрович.

– Как какие? – Слайд вытащил из штанов грязный платок и демонстративно высморкался. – Простуда, например. Целый день на ветру, под дождём и снегом, под ураганом – торнадо. Того гляди – воспаление лёгких заработаешь или свалишься вниз, шею свернёшь.

Я хмыкнул.

– А бензин вам зачем? Разжигать костры и согреваться?

– Не, – «рэпер» помотал головой. – Бензин для лошади. Не пешком же нам ходить?!

– Что ещё за лошадь? Живая?!

– Мёртвая давно, – хохотнул парень. – Зомби! Только с помощью колдовства и передвигается!

– Свою «газель» они так называют, – успокоила меня Вера. – Раздолбанную.

– Ладно! – немного пришедший в себя Бакланов, очевидно решив всё-таки взять бразды правления «Женералом» в свои руки, хлопнул ладонью по столу. – Всем молчать, бояться и слушать сюда! Вы двое, – он ткнул пальцем в верхолазов, – что бы до обеда я вас в радиусе километра от конторы не наблюдал! Вы, Вера, свяжитесь с городской администрацией и выясните, наконец, какие там изменения вступают в силу с первого июля! А для нашего нового сотрудника, – он повернулся ко мне, – как я вчера и обещал, первое задание. Надо съездить в ДК «Искож» и узнать, чего они хотят. Ну, и заодно, отвезти счёт – фактуру. Или отнести. Тут недалеко.

– Понял, – я тут же поднялся на ноги. – А кого мне там найти?

– Директора, – вмешалась наша бухгалтер-кадровик. – Васильева. Он там всё решает. Счёт-фактуру я сейчас распечатаю.

Пока она искала нужный документ и отправляла его на принтер, я вышел покурить на улицу вместе со Слайдом.

– Вот она, наша мёртвая лошадь, – верхолаз ткнул пальцем в раздолбанную газель, побывавшую, судя по её виду, если не под артиллерийским обстрелом, то под бомбёжкой – точно. Многочисленные дыры в кабине были зашпаклёваны и замазаны когда-то белой краской, на фургоне виднелась полустёртая надпись «Смешные цены».

– А на что цены смешные? – поинтересовался я.

«Рэпер» отмахнулся.

– Не обращай внимания! Там, раньше был наклеены два пирожка с бутылкой кваса, и ещё буквы – «Российский фастфуд. Первый и единственный».

– И куда потом подевался этот «первый и единственный»?

– Фиг его знает! – верхолаз пожал плечами. – Просрали где-то. Или дождём смыло.

– Да я не про надпись, я про «Российский фастфуд».

– Закрылся, – он выдохнул дым, и сплюнул, чуть не попав в проезжающую мимо машину.

– А чего тебя слайдом обозвали? Вроде слово… такое… устаревшее? Только ты не обижайся!

Парень хохотнул.

– Да я и не обижаюсь! А «слайд» потому, что когда я был маленьким, то упёр у деда слайды с порнухой. Голландские. Он у меня был большой любитель всякой фото-фигни.

– И чего?

– Ну, мы с пацанами начали искать, где бы эти слайды посмотреть. Ретро! Интересно же! Залезли после уроков в кабинет биологии, где древний проектор стоял, там-то нас всех и повязали. Скандал был!… – он закатил глаза. – Да и дедуля обиделся. Полгода со мной не разговаривал.

Я рассмеялся.

– Слайды-то хоть хорошие были?

«Рэпер» вздохнул.

– Не знаю. Не успели мы их посмотреть. Незнакомая аппаратура, сам понимаешь! Пока соображали, какую кнопочку нажать и куда эти фигни вставлять, охранник прибежал.