Дети Доброты

– Есть, – отмер Серый.

И метнулся за угол. Слился, как учили, со стеной, сжал в руке пистолет.

«Стрелять по ближним». Зачем – понятно, чтобы падали под ноги тем, кто стоит позади них, и мешали идти дальше. Но по кому – по ближним?! Они же толпой идут. А если там женщины – и они ближе, чем мужчины? А если с ними ещё и дети увязались?!

Отец не отдал бы такой приказ никогда.

Или отдал бы?.. Чёрт его знает, в этом вывернутом наизнанку мире всё смешалось, Серый уже ничего не понимал.

– Радость, радость непрестанно,

Будем радостны всегда!

Шествие приближалось, Серый уже мог разглядеть в толпе отдельные лица.

Николай – с ним он сегодня работал на пасеке, помогал чинить ульи.

Матвей – у этого дочка, Гликерия, самая старшая из детей посёлка.

Антон – этот вообще безобиднее комара, ростом с пацана десятилетнего, соплёй перешибёшь. И тоже факелом машет.

Их троица стала олицетворением зла. Куда делись люди, выражавшие чужакам хоть какую-то симпатию – Мария, Виссарион, Георгий – непонятно. В толпе их видно не было. Возможно, заперли где-то, чтобы не мешались.

Джек прав.

Серый вдруг осознал это чётко и ясно. Толпа шла не разговаривать с чужаками. Она шла убивать. В открытую, размахивая факелами.

«То есть, они даже не сомневаются, что мы никуда не денемся? – мелькнуло в голове. Даже не предполагают, что будем сопротивляться? Или, наоборот, рассчитывают, что с перепугу дёрнем подальше? Или… Или они вовсе ни на что не рассчитывают?! Критическое мышление попросту отказало? Сбившись в толпу, люди почувствовали свою силу, и…» Додумать Серому не дали.

– Жги! – заорал вдруг кто-то, оборвав песню.

Серый не разобрал, кто.

Факелы, до сих пор горящие над головами, пришли в движение.

– Запирай двери! Жги чужаков!

Толпа неожиданно слаженно, как будто люди не раз репетировали это действо, разделилась надвое. Кто-то бросился к крыльцу – запирать двери. Дом собирались поджигать с двух сторон.

Думают, что мы так и сидим внутри, – понял Серый. – То есть, совсем, за идиотов держат! У самих с перепугу крыши посрывало, и нас записали в такие же дебилы.

«Без команды – не стрелять», – вспомнил он. Но пистолет с предохранителя снял. И понял, что команды ждёт – ненависть, охватившая толпу, передалась и ему.

– Вы что?!

«Дура!» – обожгло Серого.

Джек, должно быть, тоже не ожидал от дочери такой прыти, иначе не допустил бы того, что случилось.

Из-за противоположной, скрытой от Серого, стены дома навстречу толпе выскочила Эри.

Лохматая, как всегда – лента, подвязывающая волосы, сбилась набок. Одета в тесную майку, подобранную в каком-то из недограбленных домов ещё в походе, и такие же тесные штаны. Раньше одежда подходила Эри по размеру, а в последнее время жала. Талия осталась тонкой – двумя ладонями обхватишь, а сверху и снизу бункерная прибавила. Раньше Серый на это не обращал внимания, а сейчас вдруг заметил, что одежда девчонке тесна.

– Что вы делаете?! Вы с ума сошли?!

Факелы, оказавшиеся по сторонам от Эри, взметнулись вверх.

– Зло! – взвизгнул кто-то. – Бей чужаков!

Эри ударили – наотмашь, факелом, Серому показалось, что услышал треск вспыхнувших волос. Девчонка еле устояла на ногах. Ахнула и схватилась за щёку.

Выстрелил Серый раньше, чем почувствовал запах гари – по тому человеку, который бил. Но не успел, выстрел слева грянул раньше. Человек, ударивший Эри, упал замертво. Тот, кто стоял рядом с ним, схватился за раненный бок – Серый промахнулся.

– Стоять! – рявкнул Джек. Он выскочил навстречу толпе.

В руке держал пистолет. Снова выстрелил по ближайшему к Эри человеку, уложив его наповал.

Схватил Эри за шиворот, отшвырнул обратно к дому – в этот раз девчонка на ногах не устояла, покатилась кубарем. А Джек сунул пистолет в кобуру, вырвал из рук у кого-то факел и принялся наносить стремительные удары.

В следующее мгновение Серый тоже осознал себя ломанувшимся в озверелую толпу. Так же, как Джек, сунул пистолет в кобуру и выхватил из чьих-то рук факел.

«В оружие можно обратить что угодно, – вспомнил вдруг спокойные, будто льющиеся со страниц учебника, слова Сталкера. Обычная палка – в хороших руках охеренное оружие».

А уж если эта самая палка ещё и горит… Серый замахнулся факелом. Ударил. Ещё, ещё!

Лупил, целясь по головам, уходил от бестолковых ударов сам. В конце концов сумел занять оборонительную позицию – размахивая факелом, не позволял приближаться к себе. Джека не видел, но знал, что он рядом. По приближающимся воплям и звукам ударов понял, что Джек пытается теснить толпу. Тоже попробовал перейти в наступление.

Горящей головнёй обожгло плечо. Потом спину. Потом Серому едва удалось уберечь глаза.

Толпа, явившаяся к их дому, не умела воевать. Но, надо отдать людям должное – учились они быстро. Сообразили, что их сила – в численном преимуществе. И что, проигрывая чужакам в умении, числом их рано или поздно задавят.

– Пошли нахер! – рявкнул Джек. – Стрелять буду!

– Да стреляй! – зло, бесшабашно выкрикнул кто-то. – Всех не перестреляешь!

Серый знал, что Джек слов на ветер не бросает. Продолжая отбиваться – это получалось всё хуже и хуже, – напряжённо ждал выстрелов.

Когда всё вдруг закончилось.

Люди, секунду назад бывшие их врагами – дурная, озверевшая толпа – вдруг дружно опустили факелы.

– Домой, – услышал из-за спины злой, свистящий шёпот Серый.

Не удержавшись, оглянулся.

Эри поднялась на ноги и шла навстречу толпе. Медленно, будто каждым шагом проталкиваясь сквозь невидимое препятствие. Руки девчонка стиснула в кулаки. Она смотрела на людей из-под спутанных, опалённых волос так, что Серому самому вдруг до смерти захотелось оказаться дома.

– Пошли вон отсюда!