Двое из ларца… для бывшего

Быстро бросаю вещи в спортивную сумку, долго думая, забирать ли подаренные матерью Марка комплекты, в итоге все же запихиваю и их. Как раз под завязочку.

Остается посуда, две книги и фоторамки. Их всего две, но на обоих изображены мы с Марком. Беру одну и всматриваюсь в его лицо. Счастливый. И действительно как будто любит меня.

Еще один бред. Воскрешаю в памяти Жанну и отставляю от себя фотографию. Пусть останутся ему, сам решит, что с ними делать. Или она решит, если они вместе.

Очень хочется поверить в теорию Маши, что все может быть не столь однозначно, но… Каков смысл? Он поверил поклепу. Легко поверил, не усомнился, не захотел со мной разговаривать. А я приду и скажу: «Привет. Я беременна, а твой отец почти наверняка хотел избавиться от своего внука. Ах да, еще я подслушала ваш с Жанной разговор, просвети, пожалуйста, как давно вы спали вместе».

Хватаю одну из рамок и швыряю ее в стену. Она разбивается, разлетаются осколки, но мне все равно. Пускай сам тут убирает, ему квартиру сдавать хозяйке, не мне. Я завтра брошу ключи в почтовый ящик и больше никогда не увижу это место, в котором столь многое причиняет боль.

– Дзинь! – в дверь коротко звонят.

Испуганно вздрагиваю. Я помню об обещании, данном Маше, никому не открывать и так далее, но надо ведь хотя бы посмотреть, кто там. Может, пора кричать с окна «караул», привлекая внимание прохожих.

На цыпочках крадусь к дверному глазку, а звонят уже второй раз, снова заставляя меня вздрогнуть.

– Ольга Ивановна? – спрашиваю вслух, поняв, что там соседка.

– Мариночка, у вас все нормально? Я слышала, как в стену что–то ударилось, – отвечает женщина.

Качаю головой, это ж надо было забыть про тонкие перегородки и швырнуть рамку именно в стену соседки.

– Да, все хорошо, не волнуйтесь, – произношу, по–прежнему не открывая.

– Ладно. А то тебя тут мужчина искал, отцом твоего мальчика представился.Говорил, повздорили вы, и он пришел вас мирить. Заботливый такой.

– М–мужчина? – мой затылок охватывает липкий ужас. – А что вы ответили?

– Да нечего было отвечать, я ведь не видела тебя. Я тогда только с дачи вернулась, пропустила, видать.

– Видать, – повторяю глухо. – Спасибо вам, Ольга Ивановна, я разберусь, – говорю и уже отхожу от двери.

– А что у вас случилось? Из–за чего разругались? И где ты была? – кричит соседка, но я не реагирую.

Пусть мучается. В следующий раз, бедная, побоится на дачу мчаться, решит, пропустит чего–то важное, и посадки ее зачахнут.

– Марин! Он еще и телефон оставил! – последняя фраза пригвождает меня к месту. – Просил сообщить, как ты появишься. Даже коробку конфет пошел купил мне за хлопоты, представляешь?

Глава 9

– Представляю, – отвечаю глухо.

Сердце сразу беспокойно ускоряется, а я ругаю сама себя. Сейчас день, я предупреждена, никто мне ничего не сделает. Мне стоит научиться здраво оценивать возможную опасность, а не кидаться из одной крайности в другую.

– В общем, я набрала, но никто не ответил, – продолжает из–за двери соседка. – Ладно, ухожу, какая–то ты неприветливая сегодня.

Я всегда такая, но Ольге Ивановне не докажешь. Терпеть не могу старые дома именно из–за таких вот, псевдоучастливых соседей. Раньше приходилось улыбаться женщине и здороваться, обмениваясь ничего не значащими фразами, но сейчас мне это не к чему. Завтра я покину это место. Навсегда.

А потому не слушаю ворчания и удаляющиеся шаги соседки, ступаю на кухню. Я проголодалась, не помешало бы перекусить.

Стоп. Что она сказала? Позвонила, но трубку не взяли?

Вопреки моему твердому намерению держать себя в руках и не впадать в панику, именно в нее я и впадаю. Глубоко дышу, пытаясь заставить свой мозг мыслить логически, а организм действовать разумно.

Желание позвонить Маше отметаю сразу. Можно сказать, усилием воли подавляю в зародыше. Она в семейной поездке изаслужила провести ее без моих проблем.

Больше звонить мне некому. Потому дальше подключаю логику.

Возможно, ничего не будет, ведь я не знаю, какой номер телефона отец Марка дал Ольге Ивановне. Если домашний или рабочий, там нет определителя, и он не узнает, что ему звонили. Но кто в наше время дает стационарный номер телефона для связи? Никто.

Идем дальше. Владислав Германовичлибо перезвонит, либо нет. Тут тоже могут быть вариации. Посмотрит на номер и не приедет, отвлекшись на свои дела, либо все же приедет. Понятия не имею, каков у него настрой. Но что–то мне подсказывает, что отец Марка, будучи человеком целеустремленным, все же захотел бы убедиться в том, что его действия сработали.

Здесь есть шанс сыграть в свою пользу. Записать наш разговор на телефон. Не факт, что он станет откровенничать, но может и расколоться, если вывести на эмоции. Но!

Как всегда, есть одно большое жирное но. Я должна быть максимально невозмутимой и уверенной в себе. А я морально и физически подавлена. Не время строить из себя крутую шпионку, тем более я и раньше ею не была. Нужно иметь в себе мужество спрятаться в раковине. Иногда проявление слабостипомогает выиграть в сражении.

План рождается моментально. Переночую в какой–нибудь гостинице, главное, побыстрее выйти из дома от греха подальше. Вот только с деньгами у меня не очень, и если я сейчас еще и на гостиницу потрачусь… В хостел точно не пойду, мне нужно личное закрывающееся помещение, а не койко–место в общем блоке. Но как поступить с деньгами? Ведь я планировала экономить.

И тут мои глаза натыкаются на конверт, что так и лежит на кухонном столе, никем не тронутый. Хватаю его, не раздумывая. К черту гордость и прочие высокие идеалы. Сейчас не до них. Буду считать, что это моральная компенсация, которую мне все равно не выбить по справедливости. Я так и не заглядывала внутрь, но на гостиницу там точно хватит. А если Владислав Германович расщедрился, то и Машу не придется долго теснить.

С такими рассуждениями быстро кидаю оставшееся, что хотела с собой забрать, одеваюсь, надеваю рюкзак и вешаю сумку на плечо. Тяжеловато, но терпимо. Хотя в рекомендациях врача было не носить тяжести. Но у меня безвыходная ситуация, за один раз не сломаюсь.

Поворачиваю ключ и замираю. Секунда размышлений, и я поддаюсь внезапному порыву. Беру чистый лист и пишу на нем: «Я знаю, что вы сделали. Не стоит меня искать. Иначе информация станет достоянием общественности».

Перечитываю и удовлетворенно киваю самой себе. Коротко, с прямым намеком. Возможно, излишне самонадеянно и по–детски, но я не передумываю.

Вспоминается старый фильм ужасов с их фразой «Я знаю, что вы делали прошлым летом». Усмехаюсь на свое ребячество. Наверное, все же глупо, но решаю оставить лист на полу и выхожу из квартиры.

И кстати, после моего послания Владислав может решить, что у него точно все получилось. Вживую я почти наверняка проколюсь. Да и не к чему лишняя нервотрепка в моем положении.

Быстро спускаюсь по ступенькам, натягиваю кепку пониже и толкаю железную дверь подъезда. Спасибо этому дому, но мне пора в следующий. Ах да, забыла кинуть ключи в почтовый ящик. Резко разворачиваюсь и поднимаюсь по ступенькам.

Какой умник придумал разместить ящики повыше, очень не к месту в моем случае. Кидаю связку и на автомате заглядываю в окно, расположенное тут же сбоку. Во двор как раз заезжает большой черный внедорожник.

Вот черт. Такой же у отца Марка…

Глава 10

Мне бы бежать куда–то, но я стою, словно завороженная, смотрю, кто же выйдет из машины. А водитель, как назло, очень долго паркуется. Я уже теряю терпение, но тут выходит он.

Не Владислав Германович, и не Марк. Кто–то мне незнакомый. Ложная тревога. Можно выдохнуть и снова подумать о том, что моя паника преувеличена.

Тем не менее в квартиру не возвращаюсь, да и не смогла бы я уже. Ключи в почтовом ящике, а он закрыт. Только грубой силой открывать. Но в этом доме поставили на удивление крепкие дверцы и замки на почтовых ящиках, нахрапом, как в большинстве, не открыть.

С такими мирными рассуждениями выхожу–таки на улицу и тут же щурюсь от яркого солнца. Долго простояла в полутемном подъезде, и глазам больно, даже кепка не спасает.

Осматриваюсь, а идти–то я не знаю куда. Гостиницу ведь не выбрала. И топаю в итоге в кофейню, что расположена в соседнем доме. У нее крайне неудачное место с точки зрения людской проходимости и маркетинга, зато очень выгодное на данный момент для меня. Изнутри виден наш двор, а кто сидит внутри невидно. Окна зеркальные. Красота.

Со спокойной душой беру себе две булки и латте и усаживаюсь за единственным столиком. Моя сумка занимает чуть ли не половину крохотного помещения, но я не думаю, что кому–то помешаю. Достаю телефон и принимаюсь за поиски адекватного места для ночлега.