Странвелл

Тайлер тоже оценивает меня и ухмыляется, видимо решив, что быстро разделается со мной. Это тоже ошибка, недооценивать своего противника и заранее быть уверенным в победе.

Зак дает сигнал, и мы набрасываемся друг на друга. Я уворачиваюсь, блокирую его резкие удары, жду, когда немного выдохнется, и резко наношу удар в челюсть, ребра, живот. Он сгибается, кровь течет из его рта, но не сдается. Я не успеваю блокировать его удар, и мне прилетает кулак в лицо. Толпа ревет, а я чувствую металлический привкус во рту. Позволяю ему нанести еще несколько ударов и вот, когда Тайлер немного расслабляется, вырубаю его одним мощным ударом под дых. Он отлетает в сторону и валится на землю. Толпа считает до трех и Зак поднимает мою руку вверх.

– Стаканчик для победителя – Остин вручает мне пиво. В моем кармане хрустят наличные, девушки призывно строят глазки, выбирай любую, но сегодня я хочу уехать раньше. Это не вызывает восторга у Остина, всю обратную дорогу до машины он бурчит.

– Ты стал таким скучным. Что с тобой сделала работа в корпорации?

– А что стало с тобой? – сажусь в машину и завожу двигатель.

– В смысле? Я остался все тем же весельчаком – икает Остин и прислоняется головой к стеклу.

– Спишь с одной и той же девчонкой. Решил завести серьезные отношения?

Остин громко смеется надо мной.

– Уж кто бы говорил – приступ смеха прекращается и друг засыпает. Прекрасно! Мне, что снова тащить его в квартиру? Брошу его возле двери, пусть спит на улице.

Конечно, я этого не делаю. Я же хороший друг. Довожу его до спальни, пару раз пнув под зад.

Вернувшись домой, в темноте захожу в свою спальню, которая освещается надписью на стене в виде прямоугольных лампочек. Be free like a wind (Будь свободен как ветер). Философия моей жизни. Пока что я не могу сказать, что полностью свободен, но я стремлюсь к этому.

Мне хочется вновь прочувствовать атмосферу леса, тишины и покоя, которые, я ощутил рядом с ней. Встряхиваю головой, прогоняя наваждение, и сбросив одежду на пол, падаю на кровать.

Утро воскресенья оказывается не таким приятным, как хотелось бы.

– Коул, проснись – кто-то настойчиво толкает меня в плечо. Я накрываю лицо подушкой – Проснись же!

Узнаю пронзительный голос своей матери и со стоном, сбрасываю подушку с лица, в которое ударяет яркий свет. Я не открываю шторы, предпочитая полумрак, только в пасмурную погоду, делаю исключение.

– В чем дело, мама? – прикрываю глаза рукой.

– В том, что я практически не вижу своего сына – мама сидит на черном кожаном диване у стены – И не знаю, где ты проводишь время. О, Боже что с твоим лицом?

Я даже не смотрел на себя в зеркало, синяки и ушибы, обычное дело для меня.

– Упал – шучу я, а мама закатывает глаза.

– Почему ты постоянно побитый? Твое красивое лицо нужно мне сегодня для одной важной встречи – мама перекидывает светлые локоны назад. Только семь утра, а она уже при параде. Идеально сидящее по фигуре белое платье, укладка, макияж. Все на высоте. Не помню, чтобы видел ее в домашней одежде, не накрашенную, с простым пучком на голове. Из-за этого она кажется какой-то ненастоящей, искусственной – Надо приложить лед и нанести грим.

Меня раздражает, что она уже все решила. Хочется напомнить ей, что мне уже 23 и я не обязан ни перед кем отчитываться. Есть квартира, которую я снимаю в другой части города. Но после возвращения из ссылки, мать закатила истерику, что очень тосковала по мне, поэтому пока что я прихожу ночевать сюда. Находится сутками в этом доме выше моих сил. Периодически я уезжаю в квартиру, изредка показываясь здесь.

– Красивые лица Роберта и Левона в твоем распоряжении – отвечаю я.

– Они итак будут присутствовать. Мне нужна вся моя семья – мама смотрит на меня в ее любимой манере. Грустные глаза, опушенные уголки губ – Один известный бренд хочет со мной сотрудничать. Мне надо эффектно появиться. Помнишь, как в прошлом году наше с тобой фото произвело фурор? Камера любит тебя сынок, если бы ты только попробовал…

– Мама, даже не начинай – раздраженно тру глаза – Я никуда не пойду, у меня были свои планы на вечер. В конце концов, тебя должен сопровождать твой муж, а не сын.

– За что ты так со мной? – театрально вздыхает она. У Роуз Уэсли очень много талантов и один из них актерский. Сцена плачет по ней – Разве я так часто и так много прошу?

– Даже не начинай этот разговор. Тебе напомнить, что ты не позволила мне жить с отцом?

– Не напоминай мне про это ничтожество! – мама сразу меняется в лице.

– Хорошо, тогда дай мне встать и одеться – я сажусь в кровати, прикрываясь одеялом. Мне не хочется светить голым задом перед матерью.

Я жду, что она начнет возражать, но на удивление мама спокойно встает с дивана. Но она не была бы собой, если бы так легко отступила. Спускаюсь вниз, чтобы уйти поработать в кафе и захожу на кухню за бутылкой воды. Мама делает свой привычный зеленый смузи, отчим пьет кофе, Левон читает. Ну, просто идеальная картинка с рекламного баннера для продажи кухни.

– Доброе утро, брат – Левон как обычно провоцирует меня, но я игнорирую его – Что-то выглядишь ты не важно.

– Снова уходишь? – отчим смеряет меня тяжелым взглядом голубых глаз. Он хорошо выглядит для своих 55 лет.

– Да – коротко отвечаю я.

– Что у тебя за вид? Твои татуировки и пирсинг, еще и вечные синяки. Как ты собираешься показаться вечером на банкете в ресторане? Делай, что хочешь, но будь добр прийти в «Cold river» – безапелляционно говорит Роберт.

– Зачем я буду своим видом позорить вас? К тому же у меня планы. Я уже сказал маме – киваю в ее сторону. Она пьет зеленую жижу и с надеждой смотрит на меня.

– Дела, которые важнее твоей семьи?

Я закатываю глаза и убираю бутылку воды в рюкзак. Он снова включает отца, хотя у нас с ним далеко не такие отношения. Я всегда был для него обузой и все, что он делал и делает, только для публики, красивой картинки.

– Это очень важные дела – отвечаю с сарказмом в голосе – Мне пора.

– Я еще не закончил! – голос отчима гремит на всю кухню. Он встает из-за стола. На лице мамы тревога, Левона предвкушение. Он получает удовольствие от публичной порки – Тебе было мало моего урока? Когда до тебя дойдет, что пока ты живешь со мной под одной крышей, тебе придется подчиняться?

– Что ж прекрасно! Тогда я не буду жить с тобой под одной крышей – мое терпение на исходе и я не могу находиться здесь больше и минуты – Мне собрать вещи сейчас или можно сделать это позже?

– Коул, нет – мама подбегает ко мне и хватает за руку – Ты все не так понял.

– А по-моему прекрасно понял. Вы хотите, чтобы я прогибался под ваши требования и правила, но это моя жизнь и я сам вправе решать, что мне делать.

– Да, рассуждаешь точно как твой папаша – усмехается Роберт, а я срываюсь с места и хватаю его за ворот рубашки.

– Что ты сказал? – на заднем фоне кричит мама, Левон пытается оттащить меня за плечи – Мой отец, по крайней мере, не заносчивый лицемер. И не смей говорить о том, о чем ни хрена не знаешь!

– Коул, сынок, пожалуйста, не надо – мама причитает и тянет меня за руку, и я поддаюсь ей.

– О, я много чего знаю, в отличие от тебя – Роберт поправляет рубашку – А ты щенок еще пожалеешь об этом. Тебе лучше прийти на этот гребанный вечер, иначе обещаю сделать твою жизнь менее сладкой.

С этими словами, он выходит из кухни, задев меня плечом.

– Что он знает, мама? – разворачиваюсь к матери лицом.

– Не слушай его сынок. Он сказал это, чтобы просто позлить тебя – мама успокаивающе гладит меня по руке, еще больше этим раздражая – Только не уезжай.

– Ты что-то разошелся. Это тебе не твои подпольные бои – говорит Левон, напоминая о своем присутствии.

– Бои? О чем это ты?