Исповедь. Часть 2

–Ты вредная до ужаса, Ритка. Я устану тебя воспитывать.

–А зачем меня воспитывать? Точнее перевоспитывать, Евгеш? Принимай такой, какая я есть.

–Ага, опасно это, детка. И правда заставишь на тебе жениться, будешь всю жизнь клевать мозг, козни строить и на автомате подставлять свою аппетитную задницу, чтобы отшлепал за провинность.

–А ты не хочешь? – сама не знаю зачем, но я спросила это у Жени, и затаив дыхание, покусывала нижнюю губу, в ожидании ответа. Женя прекратил дурачиться, нависая надо мной, упершись руками в кровать по обе стороны от моей головы.

–Жениться? Рита, мы же давно все обсудили. Я женат, у меня двое детей, я уже не в том возрасте чтобы…

–Все-все, Жень, замолчи! Не грузись ты так. А то начал оправдываться передо мной, как перед влюбленной школьницей. Я и не претендую. Просто как-то само вырвалось. Проехали, – я попыталась все как можно скорее замять. Но обстановка немного поднакалилась.

–Ты не узнавал, как проверку провели? – спрашиваю я, когда мы просто умостились на кровати, готовые для обычной беседы.

–В кабинете все чисто, на данный момент. Но камеры и правда были. Сейчас мои ребята выясняют кто и как мог их установить, а после забрать. Ну и попытаются прикинуть сколько информации могло выйти за пределы нашего штаба, – я только кивала головой, делая вид, что все понимаю. А на самом деле едва прятала свою тревогу.

–Детка, не бери в голову. Такое случается. Пойдем лучше прогуляемся, город посмотрим, поужинаем где-то, – заметив мое угнетенное состояние, Женя решил поднять мне настроение вечерней прогулкой.

Мы прогулочным шагом прохаживались по набережной Дуная. Женя рассказывал о мемориале, в виде обуви, установленном в память о жертвах Холокоста. А я с интересом слушала его, разглядывая все вокруг. Я сама не заметила, в какой момент моя рука оказалась в руке Олейника, но отпускать его не стала. Позволив нам продолжить прогулку, как настоящая влюбленная пара. И никто даже представить не мог, что никакая мы не пара, а уж тем более влюбленная.

–Хорошо здесь. Суета какая-то уютная. Не такая, как в Москве, -мечтательно говорила я.

–Задержимся здесь? Устроим себе внеплановый отпуск?

–Ммм, нет. В отпуске я мечтаю отдыхать на пляже. В таком райском уголке, как в рекламе Баунти.

–На Мальдивы хочешь? – со смешком уточнил Женя, а я отрицательно покачала головой.

–В рекламе может и Мальдивы. Но я бы на Бали хотела, – наверное, это желание только мне одной понятно. Я пыталась склеить разбитую мечту, осуществив хоть часть ее.

–Понятно, – сухо ответил Олейник, притягивая меня ближе к себе, приобняв за талию. Ночь я провела в его номере. Благо никто не заметил, как мы вместе выходим утром.

Конференция прошла на ура. Я сделала достаточно фотографий для отчетности в профилях Олейника, которые вела. Записала много умных фраз и высказываний и даже набросала мини статью.

Вечером Олейник требовательным и строгим голосом велел ждать его в фойе отеля. Когда я увидела его, строгого и жесткого, мое сердце упало в пятки. Он все узнал. Мне конец.

–А куда везут мой чемодан? – удивилась я, не понимая, что происходит.

–В аэропорт. Не переживай, ты отправишься следом за ним, – стальным голосом кромсает меня на куски, и я едва держусь на ногах, готовая рухнуть в обморок. Придерживая меня рукой за спину, скорее намекая, чтобы скорее проваливала, Женя проводит меня к выходу, где ждет машина. До аэропорта мы едем молча.

–А мы что не на твоем самолете возвращаемся? – как же мною колотило, когда Олейник ничего мне не говорил, молча держал за руку, ведя за собой.

–А кто сказал, что мы возвращаемся? – спросил он, когда мы остановились у стойки, сдав багаж и получая свои посадочные. А я даже на электронное табло не глянула, чтобы понять на какой рейс мы только что прошли регистрацию.

–В билетик то загляни, – на лице Жени появилась заговорческая улыбка. Я же опустила голову, взяв из его рук посадочный и прочла вслух выделенную жирным надпись.

–Будапешт – Денпасар-Бали.

Глава 5

После утреннего разговора с Дорофеевой, я отправился на работу, заскочив домой, чтобы переодеться. Отменил все встречи, обложился в кабинете бумагами, правда работа не шла. Я только создавал вид, что работаю, а на самом деле мыслями я был с Риткой.

Каково же было мое удивление, когда Маркина сообщила мне, что ко мне пришла Маргарита Александровна, собственной персоной. Удивило то, что Ира не пустила Риту ко мне сразу же. Хотя, скорее это разозлило меня. Что эта рыжая метёлка себе вообще возомнила? Ну да, я сказал, что меня ни для кого нет, но извилина должна же работать, или она ее напрочь перепалила перегидролью или чем там они выкрашивают свои волосы.

Когда Рита вошла ко мне в кабинет, я сразу же заключил ее в свои объятия, чувствуя острую нужду в этой близости. Ощущая тепло ее тела, полюбившийся запах ванили, приторно-сладкий, который я воспринимаю только когда она рядом со мной.

Мне было абсолютно плевать на то, что через стеклянную дверь кабинета за нами наблюдает Маркина, да и вообще, проходящие мимо сотрудники. Мой мир сейчас был сосредоточен здесь. Рядом с Ритой. И я был готов душу дьяволу продать за ночь с ней, как Квазимодо у Гюго, в его «Соборе Парижской Богоматери». Только ночи мне было мало, и я отчаянно собирался стать рабом того самого дьявола, лишь бы жизнь моя была тесно переплетена с этой женщиной. Чтобы она была моей, а я взамен хотел принадлежать ей одной.

С одной стороны, я был согласен с рассуждениями Риты. Сейчас в нас обоих кипели эмоции, и стоило бы решать подобные вопросы не под влияниями прихотей. Но я чувствовал, что она тянется ко мне, но все же держит на расстоянии. Я не смею давить, не смею принуждать ее принимать такие весомые решения быстро, не обдумав их.

Я не сдержался, коснувшись поцелуем столь желанных губ. Внутри все запылало с новой силой. Мои чувства к этой девушке стали сильнее во сто крат. Она была нужна мне, как воздух. Я только сейчас осознал, что больше никто не сможет подарить мне ощущение этого блаженства. Никто, кроме нее, не заставит мою кровь кипеть по венам. Только ей одной подвластна эта неведомая сила, что смешивает во мне противоречия я закручивает мысли, путает их, оголяет нервы и оживляет все мои эмоции, вытаскивая их наружу. Только она – источник моего наслаждения, которым я готов упиваться до изнеможения и при этом все равно испытывать жажду по ней. Моя зависимость давно переросла в любовь, но выражалась как нездоровая одержимость, превратившая меня в фанатика.

И когда мне казалось, что мы распрощаемся на обнадёживающий ноте после того, как поговорив, пришли к общему согласию и пониманию я все испоганил, как обычно.

«Мы» едем в отпуск…кто меня за язык тянул? Рита от этих слов поежилась, едва заметно поморщилась, словно ей это «мы» пришлось грубой пощечиной, но стойко выдержала удар.

Я попытался оправдаться, а после вдогонку ей бросил укор в том, что сама тешится в постели другого мужика. И так противно от этого стало. В голову полезли дурные мысли, а подсознание вырисовывало самые грязные образы моей девочки под другим мужиком. Который овладевает ею, а она стонет так сладко, как стонала для меня, извивается под ним, отдается ему, шепчет пошлости, которые шептала мне. Я закипаю. И даю волю своим эмоциям только когда Рита уходит. В ярости я все смел со стола, ударив по пустой столешнице кулаками.

–Никита Алексеевич? Все в порядке?– испуганно спрашивает Маркина, влетевшая в мой кабинет.

– Какого хрена без стука, Ира? Не помню, чтобы приглашал тебя, – срываю злость на помощнице, уничтожая ее своим ненавистным взглядом. Я сейчас ненавидел всех и каждого. Я хотел обвинить весь мир в своих проколах и неудачах. Но я давал себе отчет в том, что в первую очередь виноват был я, лажая на каждом шагу.

–Простите, я не хотела побеспокоить…просто…-начала мяться на пороге Ирина, а меня ещё больше вымораживал этот тупизм и пустые оправдания.

– Просто даже папа мамe не целует. А не хотела бы – не побеспокоила бы. Вышла вон, – прорычал я, глядя на помощницу.

– Но…

– Вон, Ира!– рявкнул я, двинувшись на нее, закрывая за ней дверь, когда Маркина как напуганная козочка выскочила из моего кабинета.

В этом был весь я. Прогнивший изнутри, испорченный, с дрянным характером. Всегда ставил свои интересы выше чужих, использовал людей ради достижения своих целей, шел по головам, даже не задумываясь о том, что ломаю чьи-то судьбы. Для меня было в порядке вещей, сорваться на ком-то, не задумываясь над тем, что задеваю чувства. Вряд ли меня можно назвать человечным, потому что все, что я делал, было из родни каких-то зверств.

Осознав это так поздно, я лелеял надежду спасти хотя бы одну смертельно раненную мной душу. И впервые я думал не о себе… Я думал о Ритке.

А что в итоге? В итоге я поехал в отпуск, с Алишей. Как и было запланировано. Наши отношения с американкой стали натянутыми, и вот-вот все могло оборваться. Все должно было оборваться и закончиться, потому что это не было тем, в чем я нуждался. Это был лишь метод, попытка забыться и отвлечься. Но это бесполезное лечение затянулось слишком надолго.

Паоло Коэльо в романе “Победитель остается один”, писал о том, что жизнь разводит двоих людей только для того, чтобы показать обоим, как они важны друг для друга. Это была простая истина, которую я принял, осознав, как мне важна эта темноволосая девочка с глазами цвета кофейных зерен. Я не ценил, когда она была рядом и кусал локти, когда она стала так далека.

Жизнь играет со мной. По серьёзному. Очень конкретно. Дрессирует меня, как собаку – без права скулить. А мне не то, что скулить захотелось. Мне захотелось волком взвыть, когда я увидел ЕЕ.

Сука, за десять тысяч километров от дома! Это карма какая-то? Или как там еще назвать такие совпадения? То нас разбрасывало по разным углам, то сталкивало нос к носу. Как это вообще возможно? Выбрать не просто один курорт, а один отель. Но в этот момент, я воспылал злостью к Дорофеевой. Пела мне про Будапешт, про командировку, про проблемы на работе. А сама со своим папиком на Бали, задницу на солнце выгревает. А я как дурень слушал, верил, впитывал, позволял вливать себе в уши эту ахинею. А эта дрянь как лгала, так и лжет, не краснея. Вся ее жизнь превратилась в один сплошной обман. Неужели она думает, что сможет на своей пизд*же выстроить свое мнимое счастье? Где она вообще нахваталась этих лайфхаков? Что ж я сразу не разглядел в ней ту побл*душку, которой она являлась? Как повесил на нее ярлык, так и стоило его оставить клеймом ей на лбу. Потому что таковой она, собственно, и прослыла в моих глазах, стоило увидеть ее в откровенном бикини, не отрицающей того, что этот престарелый мужик лапает ее за жопу.

Да, черт подери! Я тоже приехал на отдых с бабой, но я не стал вешать лапшу на уши и придумывать сказки про командировку. Я дал слово, что решу вопрос со своими отношениями, но сейчас задумался, а стоит ли? Но, если честно, стоит. Потому что мне они стали в тягость и более не приносили никакого удовольствия. Я даже спать ложился после того, как спускал свое напряжение в кулак, под бодрящим душем. А к Алише не прикасался, потому что не хотел ее. Хотел Ритку. До безумия хотел. Ненавидел и с ума по ней сходил. Хотел придушить, услышать, как скулит от боли, но тот же час, я хотел слышать ее сладостные стоны и как шепчет мое имя.

Меня же Рита увидела немногим позже. Как бы мне не хотелось попасться ей на глаза и просверлить в ней дыру своим злобным взглядом, я старался избегать ее.

Но все же это случилось, буквально через пару дней за ужином в ресторане. Она мило улыбалась своему депутату, изящно держа в руках бокал красного вина, уверен, полусладкое, она его любит. И какой же кайф я получил, когда она заметила меня, вошедшего в ресторан. Она даже не обратила внимания на то, что был я в сопровождении своей, все еще, девушки. Стоило нашим взглядам столкнуться, как ее глазки растерянно распахнулись, наполнившись каким-то страхом, отчаянием и я видел, как в этом взгляде вдребезги разбивается надежда. Так же, как разлетелся и ее бокал, который она выронила из рук. Этого приветствия мне было достаточно. Я был сыт по горло ложью и понял, что она попросту выставила меня полным дураком, добившись, наконец того, что я перед ней прогнулся.

Сделав вид, что мы чужие люди, я прошел со своей спутницей за наш столик. Весь вечер я боролся с желанием взглянуть на Риту, ощущал, что она смотрит, пускай осторожно и мимолетно, но надеется снова поймать мой взгляд, чтобы своими щенячьими глазками опять запудрить мне мозг. Но нет. Хватит!