Исповедь. Часть 2

Утро следующего дня я встретил в гордом одиночестве, развалившись на кровати. Алишу я успешно выпроводил на какую-то дурацкую экскурсию, потому весь день мог провести без ее дотошных упреков и наездов о том, что мне плевать на нее и наши разваливающиеся отношения. Да, мать твою! Какая проницательная! Мне действительно было не просто плевать, а глубоко насрать, что у меня с ней все близится к концу. Пусть хоть сейчас собирает манатки и валит.

Я сбросил негатив, отвлекая себя получасовым кардио на беговой дорожке и силовыми в спортзале отеля, и уже направлялся в свой номер, когда увидел Ритку, идущую к лифтам. Решил, что пора прекратить играть в молчанку и незачем копить в себе этот гнев. Я был настроен высказать все, что о ней думаю.

Вернувшись в номер, я написал ей сообщение, о том, что нам нужно поговорить и приписал трехзначный номер своей комнаты. Ответа на смс не последовало. Но спустя пол часа, в номер негромко постучали. Я, как раз вышел из душа, обмотавшись полотенцем вокруг бедер и, вытирая голову полотенцем, пошел открывать дверь. Стоило увидеть на пороге эту продажную шкуру, как я озверел. Схватил ее за горло, затащил в номер, закрывая за ней двери. Вжал в стену, припечатав ее своим телом и заглянул в эти бл*дские глазищи.

–Как командировка? Вижу завалы на работе рассосались, – неоднозначно подмечаю я, сквозь зубы шипя Рите в лицо.

–Никит, мне больно, – хватается она за мою руку, пытаясь расцепить пальцы, что сжимали тонкую шейку.

–А мне не больно? Мало ты издевалась надо мной, шляясь по мужикам? Сколько ты будешь по живому меня кромсать?

–Ник… я не знала, что окажусь здесь. Я и правда была в командировке, – пыталась оправдываться она, а я не слышал ничего кроме шума в ушах и барабанной дробью отбивающегося по ребрам сердцебиения.

–Почему Бали? – спрашиваю я, пытаясь для себя понять, это нелепая случайность или же у нас обоих были причины выбрать именно это место. И я молился, чтобы мои догадки не подтвердились. Но, увы.

–Потому что с тех самых пор… я храню испорченные путевки…И мечтаю о Бали. С тобой. Но смогла лишь осуществить часть своей мечты. Вот я здесь, но без… – закончить я ей не дал. Ее часть мечты сейчас слилась с частью моей. Сломанной, но с шансом на то, чтобы быть склеенной, пускай таким варварским способом.

Я подхватил Риту на руки, впиваясь в сладкие губы поцелуем, сразу же получая на него пылкий ответ. Бросив девчонку на кровать, навис над ней, жадно, как изголодавшийся зверь, покрывая поцелуями ее тело. Скользя руками по литым бедрам, задевая движениями ткань легкого сарафана, задирая его кверху, оголяя стройные ноги. Скольжу губами по плоскому животу, зубами клацнув по серебрянной сережке в пупке. Задираю платье выше, бесцеремонно стягивая верх купальника с груди, жадно сжимая в ладонях два сочных полушария, припав губами к жемчужинам затвердевших сосков. Ласкаю их языком, посасываю, прикусываю, наслаждаясь тем, как девчонка подо мной невольно начинает ерзать на постели, что-то томно мурлыкая, запустив пальцы мне в волосы. Я целовал ее шею, кусал нежную кожу, зализывая языком места укусов. Терзал ее губы поцелуями, не в силах оторваться от них. Коснувшись рукой ее лона, ощутил, как тот жар, что исходит от желанного местечка свидетельствует о возбуждении моей малышки. Я не церемонился, не включал романтика, я просто нуждался в том, чего так долго меня лишали. Чего я себя лишил.

Стянув трусики от купальника, я оставил их где-то внизу на ногах девушки, касаясь пальцами теперь не ткани, а истинного бархата ее пылающих желанием лепестков. Рита была готова для меня, текла от моих ласк, а я хотел довести ее до того безумия. В которое сам впадал из-за нее. Скользнув двумя пальцами, я погрузился в теплый омут, что плотно обволакивал мои пальцы. Я дразнил ее, закрывая рот поцелуям, продолжая трахать пальцами, властно сминая одну грудь, снова обласкав ее, и как голодный бросался на вторую.

–Никита, – чуть ли не рыдая стонала Рита, пытаясь остановить мои движения, извиваясь, подаваясь навстречу бедрами и тут же пытаясь выскользнуть. Покинув ее лоно, я коснулся пальцами ее губ, а она, пристально глядя мне в глаза, затуманенным от желания взглядом, слизала свое наслаждение, пробуя себя на вкус. Да, малышка, вот такая ты сладкая, когда хочешь меня. И не отказывая себе в желании ощутить этот особый, пикантный вкус ее похоти, я, обцеловывая каждую клеточку ее тела, развел стройные ноги в сторону и скользнул языком меж покрасневших, но все так же нежных лепестков ее губок. Собираю влагу, смакуя то, какой была на вкус моя девочка. Кончиком языка подразнил набухшую горошину, втянув ее губами, и снова скользнул вдоль складочек языком. Ритка лишь сильнее сжала мои волосы, прижав к себе и сладко простонала, напрягаясь всем телом и выгибаясь дугой. И потянув к себе, впилась в мои губы поцелуем, жадно сплетая в нем наши языки.

Нежные руки скользнули по моему торсу, отбросив полотенце, и когда Рита коснулась моей твердой, как камень, плоти, я вздрогнул, издав утробный рык от удовольствия, которые приносили ее касания. Облизав свою ладошку, она снова коснулась меня, плавно двигая рукой. Надо же, девочку чему-то да научили. И я убедился в этом уже в следующее мгновение, когда Дорофеева повалила меня на кровать, перехватив инициативу в свои руки. И в свои губы… Вывела поцелуями дорожку по моему телу, спускаясь вниз. Придерживая мой член рукой, обвела кончиком языка головку, смыкая горячие губы на самом конце, лишь слегка втягивая в себя и посасывая. Я шумно втянул воздух, не отводя взгляда от этого зрелища. Ритка же провела языком по всей длине от основания, обратно к головке, снова играя с ней кончиком шаловливого языка. Запустив руку в ее волосы, слегка надавил на затылок, заставляя взять член в рот, слегка подавшись ей навстречу. Она обхватила мою плоть кольцом своих губ, став посасывать, с каждым последующим движением вбирая все глубже, доводя меня до такого безумия, что я едва не кончил ей в рот. Останавливаю ее, притягивая к себе, забывая о своих принципах и этих брезгливых взглядах, не целовать женщину после минета… Да плевать. Губы этой женщины дарили мне наслаждение, манили меня, я хочу их целовать. Хочу и буду! Свалив Риту на постель, нависаю над ней, безудержно продолжая пылкие поцелуи. Рукой направляю себя, подразнив ее еще немного, позволяя тереться о меня своим пылающим от желания телом и резким движением врываюсь в нее, замирая.

–Да… – блаженно простонала Дорофеева, и этот стон, как бальзам на душу. Я начинаю двигаться, сразу набирая темп. Вбиваясь в нее, выскальзывая и снова входя на всю длину. Кайфуя от того, как плотно она обхватывает меня, как я растягиваю упругие стеночки, наполняя ее собой. И мне было мало, я хотел еще, больше и глубже.

Выскользнув с пылающего лона, подхватил Ритку, грубо переворачивая на живот и жарким шлепком огрел упругую ягодицу, тут же огладив покрасневшее от шлепка место. И снова вошел в нее, прижавшись к ее спине своим телом, наращивая темп. Скользнув рукой меж ее ножек, пальцами стал ласкать набухшую горошинку, лишь увеличивая удовольствие девочки, которая сейчас принадлежала исключительно мне. Мое тело пылало, было невероятно жарко, от чего по коже скользили капли пота и горячо от того, что сейчас происходило между мной и Риткой. Я выпрямился, проводя руками по спине Дорофеевой, ощущая под грубыми пальцами нежность ее кожи, покрывающейся мурашками, и грубо сжал ее ягодицы, продолжая ненасытно врываться в пышущее лоно. Рита приподнялась на локтях, прогибаясь как кошечка, и я не удержался, чтобы еще раз приложиться ладонью к румяной попке. Дорофеева вскрикнула, а я только довольно улыбнулся. Когда девушка выпрямилась, прижимаясь ко мне спиной, я властно обхватил ее рукой, удерживая, сжимая в руке полусферу груди, а второй рукой продолжал ласкать ее между ног. Я коснулся губами ее плеча, тут же кусая нежную кожу, обжег поцелуем шейку, едва сдержавшись, чтобы не наставить на ней собственнических засосов, пометив эту девчонку.

От напора моих толчков, Рита не устояла, снова рухнув на кровать, соскальзывая с меня. Я ловко повернул ее к себе лицом, нависая над ней, возвращаясь в тепло ее тела новым толчком, продолжив поступательные движения, превращая плотские утехи в марафон, который я готов бежать бесконечно. Только бы Ритка так сладко стонала и извивалась подо мной, только бы смотрела на меня с вожделением, шептала мое имя. Нет, стонала его с мольбой довести ее до пика наслаждения. Я ловил горячее дыхание на своих губах, языком обвел контур припухших губ, прикусывая нижнюю и снова терзал их поцелуями, воруя ее стоны, от которых голова шла кругом. Она довела меня до вершины блаженства, и я излился, замирая в ней от накрывшего оргазма. А следом и я довел до той же вершины и Риту, ощущая, как плотно ее мышцы сжимают мою плоть, как пульсируют, как она хватает ртом воздух, задыхаясь от удовольствия, во власть которому сейчас отдалась.

Я обессиленно повалился на девушку, прижав ее своим телом, лбом уткнувшись в ее плечо, тяжело дыша, не в силах успокоиться. Впервые за долгое время мне было действительно хорошо. Мне было божественно! Подняв голову, заглянул в любимые глаза, скользнул пальцами по румяным щекам и не находя слов, просто снова поцеловал губы девушки, теперь мягко и нежно.

Я не знаю, что делать дальше. Не знаю, как начать разговор. Я только что снова обвинил ее во всем, выплеснул всю свою ненависть, готов был разорвать в клочья. Но потребность в ней оказалась большей. Сильнее меня самого и всех принципов, и предрассудков. И Наше желание было взаимно. Столь велико, что мы все еще не могли оторваться друг от друга, помчавшись на второй круг.

Мы измотанные лежали на постели, стараясь угомонить галоп сердец и выровнять дыхание. Я скользнул рукой по бедру Ритки, накрывая ладонью ее пылающее лоно.

–Не вздумай, Измайлов, хватит, – улыбнулась она, сводя вместе свои ноги.

–Мне никогда не хватит, Ритка. Голодный по тебе и насытиться не могу. Да и не хочу… – шептал я осевшим голосом, покрывая ее тело невесомыми поцелуями, любуясь ею, такой нежной, и довольной, как кошка.

–Давай я выпровожу Алишу к твоему депутату. А ты со мной останешься, – сгребаю Ритку в охапку, притягивая к себе, не желая ее отпускать.

–Замечательный расклад, – фыркает Дорофеева, выскальзывая из моих объятий, поспешно собирая свои вещи.

–Твоя мадам когда вернется? – ох, какая! Выпустила свои колючки, а это меня только подзадоривало.

–Их вечером привезут, потому ты успеешь принять душ, но только со мной, – вскочив с кровати, я поймал Дорофееву, забросив на плечо, смачно шлепнув по сочной попке, и потащил в душ. И снова мы с ней занялись любовью.

–Мне нужно идти, Никит… опасные игры мы затеяли, – грустно усмехнулась Дорофеева, касаясь рукой моего лица, и я, перехватив ее руку, поцеловал тонкие пальцы девушки.

–Почему опасные? Ты ему ничего не должна, я ей. Так случилось, что не с ними мы обрели то, что искали. Уходи от него, малышка.

–Уходи от нее… – прошептала она мне в ответ.

–Уйду, прямо сегодня и уйду, отдельный номер себе сниму, остаток отпуска с тобой хочу провести. Остаток жизни, Ритка…

–Звучит, как предложение, – подмигивает она мне, и я понимаю, что именно это мне и нужно. Пускай только свалит от своего папика и сделаю ей предложение! Она будет моей. Измайлова Маргарита Александровна. Кажется, у меня появилась новая навязчивая идея. Похоже, я решил заявить на эту девочку полные права. Моя. Она только моя и я не позволю ей принадлежать кому-то другому.

–Никит, в Москву вернемся и все решим, ладно?

–То есть, я готов сейчас послать все и всех ради тебя, а ты еще неделю собираешься спать со своим депутатом? – опять. Эти американские горки из крайности в крайность. От любви до ненависти и от ненависти до любви.

–Не начинай Измайлов! Не дави на меня, – Ритка нескрываемо бросает свои обидки, закатывая глаза.

–Что значит не начинай. Что тебя держит? Бабки его? Чего ты хочешь? Хочешь я тебе квартиру и машину куплю, платить тебе буду, прихоти твои выполнять. Если тебе нравятся такие отношения, если нравится быть дорогой шлюхой, то я тебе могу обеспечить! – после этих слов Ритка с яростью влепила мне пощечину, глядя бешеным, ошалевшим взглядом, метая в меня молнии.

–Пошел к черту, придурок! – в слезах выплюнула она мне в лицо, вылетая из номера. Я побежал следом, хватая ее за руку. Рита с криками и истерикой вырвалась, наделав шуму, привлекая слишком много внимания, и я отпустил. Твою мать! Да что ж это за любовь такая гребаная! Мазохизм чистой воды. Как два моральных урода мы уничтожали друг друга, уничтожали сами себя. Мы дышать друг без друга не могли, но и вместе задыхались. И я не знаю, как быть, но чем дальше, тем хуже.

Глава 6

Из всех глупостей, которые я совершала, эта стала шедевром.

Когда я увидела Никиту в ресторане, мои мир, в очередной раз, перевернулся с ног на голову. Порой мне вообще казалось, что моя жизнь подхватывает меня за ноги, и начинает долбить головой об асфальт. Но пускай бы польза от этого была, пускай бы хоть дурь таким образом выбивала, но нет, дури у меня только прибавлялось.

Словно не было между нами тех разговоров о любви и обещаний дать нам очередной шанс. Он смотрел на меня с ненавистью. Пару дней мы умышленно друг друга избегали, но все же Измайлов решил расставить все точки над “i”, в смс попросив зайти к нему чтобы поговорить.

Начался разговор агрессивно, разрушающе, стирая все светлое, что могло быть. Ложные выводы Никиты превращали меня в лживую тварь, которой в тот самый момент я не являлась. Но Никита и слушать не хотел, о случайности моего внепланового отпуска на Бали. И только после того, как я начала рассказывать, почему я выбрала именно это место для отдыха, все обрело другие оттенки. Черное превратилось в красное. Такой ведь цвет у страсти? Красный – цвет любви. Жаркой, пылкой, бесконечной. Которая выражалась в действиях, во взглядах, в поцелуях, голодных и жадных. Словно провалившись в омут своих самый тайных желаний и фантазий, мы отдавались своим желаниям став подконтрольны им, полностью подчинившись. В этом танце страстей не было места гневу и злобе. Просто наша жажда была настолько великая что граничила между нежностью и грубостью, между осторожностью и вседозволенностью.

Я впервые наслаждалась и получала удовольствие за последние годы. Удовольствие, которым взахлёб упивалась. Ощущая облегчение, осознавая, что я все ещё желанна им, что он все ещё любит меня так пылко и чувственно, даже ещё больше, с годами выдрессировав выдержку, которая сейчас трещала по швам. И не имело значения то, что мы клялись забыть друг о друге, он мое, а я его табу…все это в прошлом. Границы стерты и никого в этом мире для нас не существовало.

Но мы не умеем рисовать наши отношения цветными красками. Мы на подсознании выбирали черный, либо, смешивали яркие цвета, превращая их в мутные кляксы. Снова сорвались, растоптав друг друга, вылив кучу грязи, испачкавшись в своей ревности, своих домыслах. Не думая о том, как словами наносим друг другу увечья, которые будем вспоминать, ковырять раны, не давая им зажить.

Было хорошо, безумно хорошо, и горячо, я бы сказала, мы раскалились до предела. Но я не представляла, что в одночасье может стать так холодно. Под знойным палящим солнцем Индонезии, меня пробьет такая дрожь. Я в слезах вырвалась от Никиты, когда мы снова обменялись кучей «любезностей». И кроме переворота мыслей в моей голове, я обзавелась паранойей. Потому что теперь мне было страшно, что эти пару часов, став моим раем, превратят мою жизнь в пекло. Это ведь было изменой? Но Никита ведь правду сказал, я ничем не обязана Олейнику. Но по логике…я состою с ним в отношениях, пускай и основанных на договоренностях. Но я не его собственность. Я не его кукла. Он ведь спит со своей женой? Господи, какие идиотские у меня рассуждения, какие никчёмные, на уровне полоумной школьницы. Я ищу оправдание тому, что стало очевидным. Я запуталась, сама не заметив того, что превратилась в ту самую легкодоступную девицу. Одному дала, другому дала. А что самое нелепое – мне хотелось им давать. Я никогда не испытывала тех чувств и эмоций по отношению к Олейнику, но мне нравилось отдаваться ему. Даже в порывах ярости, секс с ним был взрывной. Но он не сравнится с тем, что я чувствовала, когда занималась любовью с Никитой. Вот оно, самое главное различие, весомый аргумент, чтобы, наконец понять, что мне, идиотке, нужно. Занятие сексом и занятие любовью.

О, Господи! О чем я рассуждаю. Как низко я пала в своих глазах, углубляясь во все эти раздумия и анализируя все свои глупые поступки. Послушать мои бредни со стороны, так рехнуться можно. Тут и комментарии были лишние, достаточно лишь с презрением покоситься на меня и покрутить пальцем у виска. Я погрязла в болоте, которое сама и развела. Засмеялась как истеричка, вытирая слезы, усаживаясь за столик летнего кафе, на территории отеля, поставив перед собой алкогольный коктейль и прикуривая сигарету. Давно я не травила себя этим едким дымом. Но и травить было нечего. Я себя давно разъела кислотой своей ядовитой дурости. Как я оказалась в этом кафе, я вообще не помню, просто ноги принесли сюда, и я на автомате, вспоминаю один из простейших методов забыться, заглушая гул навязчивых мыслей в моем подсознании, алкоголем. Я запуталась во лжи, в своих желаниях, не знала, как расплести эти сети, которые обвились вокруг моего тела и сковывали, уверенно став душить, завязывались тугой петлей на шее.

– Это ещё , что за фокусы. Я думал ты в спа, а ты вот как с пользой проводишь время, – послышался позади воспитательный тон Олейника. Я лишь закатила глаза потянувшись к трубочке, делая глоток с бокала.

– Хоть попробовать надо, чтобы твои упрёки были оправданы.

–Рита, в чем дело? – я машинально потушила в пепельнице сигарету, зная, что, если затянусь ещё хоть раз, пепельницей назовут меня.

– Идём в номер, я устала так, – поднимаюсь, обнимая Женю, с мольбой глядя в его глаза. Мне казалось, если мы сейчас пойдем в номер, и я ублажаю его, то не буду чувствовать вину перед ним. Но в чем я была виноватая, мать вашу? Это как вообще называется? Бегать и трахаться по очереди то с одним, то с другим и заглаживать таким образом вину? Это называется не искупление, а слабая на передок деваха. Я просто скатилась, дальше некуда. Я прекрасно знала, что чувствую к обоим мужчинам, и не могла понять, что меня держит рядом с Олейником, почему я держусь за него и боюсь уйти. Или просто его боюсь? Никита был прав. За эти годы я превратилась в дорогую шлюху, которой оплачивают жизнь. А я взамен перед своим спонсором по первой же его прихоти раздвигала ноги.

Я не стала умнее, как мне казалось. Не была кузнецом своего счастья, потому что в моей жизни трудилась совершенно другая строительная бригада, которая не считалась с проектом моей судьбы, что себе представляла я. Да и не счастье они строили. В моей голове не прибавилось мудрости. Я просто продавалась задорого, тратя свои “гонорары” на то, что лишь создавало иллюзию беззаботной и успешной жизни.

И вот сейчас я впервые задумалась, что нужно все менять. Я больше не хочу болеть. Болеть алчностью, глупостью, эгоизмом и цинизмом.