– Мыться пошел, только приехал, – ответила мама. – Что, пойдемте за стол? Все готово.
– Да подождем отца вашего, потом и сядем, – ответила тетя Люба.
Дед расспрашивал, как у меня дела, как учеба, спросил, видали ли я Надю, что о ней слышно.
– Деда, Надю я давно не видела, но я точно знаю: скоро она к вам вернется. Вы только потерпите немного.
Он махнул головой, помолчав несколько минут, и снова спросил:
– Сегодня видел тебя у холма, к Дуське что ли бегала?
– Да, хотела у нее спросить, где можно крапиву нарвать, для волос надо, чтобы не выпадали. В городе вода плохая, сыпаться стали да ломаться, скоро в хвост собирать нечего будет.
– Вот и я Любаше всегда говорю, город – это наше горе, пока внучка жила в деревне, все хорошо было, как Надюшка наша поступила в треклятый институт, так все и полетело прахом.
– Дедушка, а вы деда Мирона с детства знаете? – спросила я.
– Мирона-то, конечно, с детства. Мне бы не знать, ирода этого, – он помолчал, вспоминая, наверно, что-то, потом ответил: – Вот знаешь, внучка, что странно, я еще пацаном был, под стол пешком ходил, а Мирон уже стариком был. До сих пор ирод живой, а молодых скольких уже в деревне похоронили, не счесть, а он все живет и как будто молодеет с кажным годом. – Деревенский говор всегда присутствовал в его речи.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: