В порывах ветра. Невыдуманная история

Я не обижалась на него, он был добродушным и веселым человеком. Мне повезло с таким свекром, общение с ним было легким и непринужденным. От него исходило невероятное душевное тепло, в котором я нуждалась сейчас больше всего.

Мы остановились в живописном месте недалеко от моста, они закинули свои удочки и присели на раскладные стулья, принесенные с собой. Я же пошла прогуляться, но озверевшие пауты, почуяв во мне легкую добычу, атаковали и кусали каждую минуту. Казалось, эти кровососущие твари жрут меня живьем! Некоторые особи достигали трех сантиметров в длину. Укусы были очень болезненными, а на их месте появлялись ярко-красные большие папулы. От свекра я узнала, что пауты, то же самое, что слепни. Кусались только самки в момент произведения потомства, для чего им был жизненно необходим белок. И они ни перед чем не останавливались, чтобы получить желаемую порцию свежей крови. Поэтому отогнать их от себя было практически невозможно. Самцы паутов были абсолютно равнодушны к любым видам млекопитающих и питались цветочным нектаром.

– И как вы только терпите этих кровососов? – негодовала я.

– Привычка дело такое! – смеялся Михаил Ефремович.

Мы пробыли на рыбалке часа три, за это время на мне живого места не осталось. Все тело зудело, и я зареклась ходить на речку. Всю дорогу домой я недовольно ворчала и злилась, а они только смеялись и шутили надо мной. Пришли мы, когда уже совсем стемнело.

Анастасия Яковлевна, словно знала точное время нашего возвращения. Все уже было готово к нашему появлению, и она величественно восседала за накрытым столом в ожидании семьи. Никаких признаков сближения у меня с ней не ожидалось, моя свекровь была неприступной, как скала. Я делала робкие попытки найти общий язык с ней, но она и близко меня к себе не подпускала.

Как-то вечером, направляясь в спальню, я услышала громкие крики из кухни. Михаил Ефремович и Анастасия Яковлевна о чем-то бурно спорили друг с другом. Я не намерена была подслушивать и становиться непрошенным свидетелем семейных распрей между свекрами, поэтому решила незаметно проскользнуть мимо них, но что-то заставило меня остановиться. В этот момент Михаил Ефремович замахнулся на свою жену и собирался ударить ее, но вдруг стал кружиться на месте, как волчок, постоянно промахиваясь. Зрелище было просто жутким! Вдобавок ко всему свекровь дико расхохоталась, будто в нее вселился бес. Глаза ее горели зловещим огнем, а на лице проявился звериный оскал. Меня обуял такой страх, что я шагу не могла ступить, словно меня пригвоздили к полу. Внезапно, Михаил Ефремович остановился. Вокруг наступила звенящая тишина, смолкли звуки природы и только его тяжелое дыхание разносилось по липкому и густому воздуху.

– Ведьма! – надрывно просипел он.

Оцепенение спало, и я побежала в спальню, не чуя ног под собою. В голове, словно молотом стучало: «Ведьма! Ведьма!». Заперев дверь, я свернулась под боком у крепко спящего мужа. «И что это сейчас было? Не иначе, колдовство какое-то! Что за чертовщина творится в этом доме?! Что кроется за красивым лицом моей свекрови? Это лишь прикрытие ее темной души?» – от этих мыслей волосы шевелились. Я никогда не верила ни в Бога, ни в чёрта, не была ни набожной, ни суеверной. Для меня даже рассказы о домовых, казались детской страшилкой. Но с этого дня мое мировоззрение кардинально изменилось. Я не имела ни малейшего желания разбираться во все этом, но верила своим глазам. И то, что я сейчас увидела не поддавалось никакому разумному объяснению, что только добавляло страху. Неизведанное всегда пугает нас сильнее, ибо мозг услужливо подкидывает фантазии – одна страшнее другой. Я так и не сомкнула глаз за всю ночь.

Утром Анастасия Яковлевна подозвала меня к себе. «Неужели заметила меня вчера во время их ссоры?» – я обомлела от страха и на негнущихся ногах приблизилась к ней.

– Ты знаешь, кто такой Бог? – задала она мне неожиданный вопрос.

– Знаю. В общих чертах. Не изучала этот вопрос, – с опаской ответила я. Видимо для моей свекрови то был вопрос крайней важности, раз она снизошла до беседы со мной.

– Мхм… я расскажу тебе, кто Он, – и она начала свою проповедь. Сначала я даже обрадовалась, подумав, что это хороший знак, раз Анастасия Яковлевна решила посвятить меня в свои тайны и поделиться важными знаниями.

Она расширила мои поверхностные знания о Боге и поведала о Доме молитв, который тайно посещала вместе с такими же глубоко верующими в Создателя всего живого на земле. Это было большим секретом, но раз уж я носила под сердцем ее внука, она была вынуждена просветить меня в вопросе религии. Она говорила и говорила, горячо и много, а я лишь тихо сидела и завороженно глядела на нее, как кролик на удава. Ибо после увиденного вчера вечером боялась ее, ни меньше чёрта, о существовании которого никогда ранее даже не задумывалась. Воодушевленная моим молчанием, которое ошибочно приняла за благоговение перед величием Всевышнего, Анастасия Яковлевна совсем разошлась и пообещала в следующий раз взять меня с собой в Дом молитв.

После долгой и изнурительной беседы она разрешила мне сесть за стол и поесть. Потом я скрылась от нее подальше в палисаднике, где, присев на траву, решила почитать, чтобы вытеснить из головы всё, что увидела и услышала недавно. Меня совершенно не интересовала религия. Для меня все это было чем-то фантастическим, попыткой уйти от действительности. Мне было не понять структуру религиозного мышления, и я не собиралась ломать над этим голову.

Вечером за ужином Игорь огорошил меня новостью о том, что примерно в начале сентября, они с отцом на месяц уйдут в тайгу за орехами и еще чем-то. Он принес мне пару книг, чтобы я не скучала в его отсутствие и сказал, что завтра мы вместе пойдем за дикой малиной. Это было слабым утешением, но все лучше, чем провести весь день с этой безумной женщиной, что пугала меня до икоты.

Мы вышли рано утром. В этот раз я оделась более закрыто, чтобы не кормить паутов. Я то и дело поглядывала на свекра. Его лицо выглядело изможденным, синяки под глазами свидетельствовали о бессонной ночи и усталости. Сегодня он был непривычно тихим и большую часть времени помалкивал. С него будто все соки высосали за одну ночь. Я не могла спросить его о вчерашнем, да и с Игорем такое не обсудишь. Как-никак это касается его родителей, и вообще было бы странно с моей стороны затевать такой разговор. Для такого даже слова подобрать сложно и с чего начать непонятно: «А правда, что твоя мама ведьма?» или «Как твой отец живет с этой ведьмой?». Нет, никуда не годится, лучше вообще забыть об этом.

Мы добрались до малинника, и у меня просто глаза разбежались. Огромные кустарники были усыпаны яркими сочными ягодами. Я накинулась на них, закидывая в рот горстями и, не прожёвывая, глотала целиком. Малина была, просто сказка, какая вкусная. Подошел Игорь и дал мне корзину, но не выдержал и рассмеялся, увидев перепачканные красным соком рот и щеки, набитые ягодами.

– Маленькая обжора! Собирай в корзину, ты же лопнешь, если не остановишься.

– Угу!..

Наевшись малины до отвала, я стала собирать ее в корзину. Просидев там с час или два, мы набрали достаточно ягод и вернулись домой.

Вся неделя, оставшаяся до расставания, прошла в полной идиллии, мы с Игорем много гуляли и ходили в гости. Каждый день я чувствовала, как ребенок внутри меня толкается, привлекая к себе внимание. Тогда я пела ему песни, поглаживая живот, а Игорь разговаривал с ним, читал сказки и рассказывал истории своего детства. Чистый свежий воздух положительно влиял на беременность, развивая у меня хороший аппетит, и малыш рос и набирался сил.

Настал момент прощаться с Игорем. На целый месяц! Он еще не ушел, а я уже с ужасом представляла, что ожидает меня в эти дни один на один с его матерью. Меня так и подмывало вцепиться в него и закатить драму с горючими слезами и завываниями: «На кого ж ты меня покида-а-а-ешь?! Ууууу!..», – но я была взрослой адекватной женщиной и, конечно же, сдержала свой порыв, стараясь выглядеть спокойной. В итоге я стояла на крыльце, шмыгая носом, и стискивая Игоря в объятиях, пожалуй, несколько дольше и сильнее положенного. В тот момент вся вселенская скорбь отразилась на моем челе. Наверное, со стороны это выглядело так, будто я провожаю мужа на фронт. Игорь явно не ожидал от меня столь бурного проявления эмоций и даже растерялся немного. А мне хотелось зайтись в душераздирающем крике: «Не оставляй меня с ней! Нееет! Только не с ней!». Думала, не сдержусь, но неожиданно в голове всплыл образ моей мамы с презрительной ухмылкой на устах. Я тут же собрала волю в кулак и отпустила мужа.

Я думала, что готова ко всему, но даже в самых бурных фантазиях, не могла представить какой аттракцион неслыханных развлечений меня ожидает от моей изобретательной свекрови. Этой же ночью Анастасия Яковлевна влетела ко мне в комнату и бесцеремонно растолкала меня.

– Валерия! Валерия, вставай! Пошли! – в комнате царила кромешная тьма, и только ее пронзительный голос отражался от стен.

– А?! Что? Горим? Пожар?! Медведи напали?! Что случилось? – спросонья я ничего не соображала.

– Вставай, говорю! Пошли, – она схватила меня за руку и подняла с постели.

Я вышла из комнаты вслед за ней, еле волоча за собой ноги. Анастасия Яковлевна была подозрительно бодрой. И тут я, кажется, поняла ее гнусный замысел! Она дождалась, когда мы останемся с ней вдвоем и теперь ей ничто не мешало избавиться от меня, принести в жертву, чтобы задобрить своих демонов или услужить дьяволу, я уж не знаю точно, что удумала эта ведьма. Она завела меня в кухню и усадила за стол, приложив палец к губам. От страха я, итак, не могла выдавить из себя ни звука. И чего это она так заботливо усадила меня ЗА стол, а не НА него? Как символично! Недаром она откармливала меня с первого дня за этим столом, на котором теперь мне, видимо, и предстоит принять смерть во славу ее темного господина. Глаза мои расширились и стали, как плошки, на дне которых плескался страх, поджилки тряслись и тут… она включила радио. Ого! Да она прогрессивная ведьма и общается со своими чертями с помощью изобретения великого ученого Попова! Да он же в гробу перевернется от такого! Недаром соседский дед в детстве называл радио дьявольским изобретением. До меня доносилось какое-то бормотание и с удивлением я стала разбирать слова о Боге, вере, грехах и тому подобных вещах. Это была проповедь какого-то баптиста, которую передавали по радио. В те времена такое преследовалось по закону, верующим приходилось скрываться ото всех и под покровом ночи тайком слушать радиоприемник. А я-то себе напридумывала целую историю ужасов о том, как жила-была девушка по имени Валерия, а потом приехала к своей свекрови, злой ведьме, да и сгинула в непроходимых лесах тайги. Ну и натерпелась я страху! Не думала, что испытаю неимоверное облегчение, слушая бредни о спасении души, дабы не сгореть в геенне огненной. А все из-за свекрови. Не разбуди она меня посреди ночи, и не получила бы я такой стресс. Ближе к утру она отправила меня спать с какими-то наставлениями, которые я даже не слышала. Это была первая бессонная ночь во славу Господа.

Отоспавшись, я проснулась ближе к обеду и направилась на кухню, чтобы поесть. Анастасия Яковлевна налила мне чай и разогрела кашу, после чего отправила меня в лес за малиной для варенья. А напоследок заявила:

– Кстати, забыла сказать, через неделю начнем копать картошку.

И это было совсем не кстати. Теперь она решила меня каторжными работами извести? Специально дождалась, когда мужчины уйдут, и придумала эту историю с выкапыванием картошки. Конечно!.. у беременных на сносях это же гораздо лучше получается. А может здесь в тайге примета такая: если женщина, накануне родов выкопает картошку, то на следующий год урожай будет богаче? В голове рисовались страшные картины, как Анастасия Яковлевна в широкополой элегантной шляпе хлещет меня кнутом по спине, а я несчастная и изможденная в дурацкой фуфайке в жёлто-чёрную полоску ползаю по грядкам, как колорадский жук, и выкапываю картошку голыми руками. Я тряхнула головой: «Бред какой-то! Видимо бессонная ночь дает о себе знать».

Захватив с собой корзину, я направилась за малиной. Добравшись до кустарников, присела и снова начала жадно поедать ягоды, оглядываясь по сторонам и набивая щеки. Объевшись, я стала собирать малину в корзину. Когда она наполнилась почти наполовину, я что-то услыхала. Недалеко от меня кто-то сопел и пыхтел. Я приподнялась и осторожно выглянула из-за кустов. В некотором отдалении от меня сидел огромный бурый медведь и поедал малину. Это был вовсе не безобидный косолапый мишка, собирающий шишки в лесу. Он был просто устрашающих размеров, около полутора метров в холке и весом в несколько центнеров. Настоящий хозяин тайги! Огромными когтистыми лапами он загребал ветки и ртом обрывал ягоды. С перепугу я даже вспомнила пару фраз из молитв свекрови! Недолго думая, я на всех парах помчалась прочь оттуда, постоянно оглядываясь назад. Большой живот сильно мешал, было тяжело бежать на такой дистанции и сохранять высокую скорость. Запыхавшись, я остановилась и еще раз оглянулась, дабы убедиться, что опасность миновала. Медведь не стал гнаться за мной, а это означало лишь то, что по счастливой случайности, он меня просто не заметил. Иначе исход мог быть совершенно другим. Я впервые в жизни так близко встретилась с одним из самых крупных хищников на земле, который мог разорвать меня на куски, даже глазом не моргнув. Легкие разрывало от боли, ноги тряслись от усталости и все тело била крупная дрожь, как результат пережитого стресса. Самым ужасным во всем этом было то, что такие сильные негативные переживания могли неблагоприятно сказаться на состоянии малыша. Медленно восстанавливая дыхание, я направилась к дому, машинально ныряя свободной рукой в корзину и закидывая ягоды в рот. На пороге кухни меня встретила Анастасия Яковлевна.

– Ты нарвала малины? – спросила она меня, прищурив злые глаза.

Я тоже сощурилась: «И чего это она злится? Не рада, что я вообще вернулась? Уж не она ли призвала того медведя с помощью какого-нибудь ведьминского ритуала? И чего это она вообще до сих пор на кухне делала? Небось варила там свое колдовское зелье из крови черной курицы, зарезанной в полнолуние на тринадцатую ночь моего пребывания здесь, подсыпав туда драконьей чешуи, сушенных тараканов да пауков, пыльцу единорога и роговицу суринамской пипы, а затем, помешивая зловонное варево куриной лапкой шептала заклинания, щедро сдабривая это все своей ядовитой слюной. А не сработало!» – уже хотела выпалить я, но вовремя опомнилась и потупила взор.

– Тут совсем немного. Мне кое-кто помешал собрать больше, – я протянула ей корзинку, и она посмотрела в нее с таким удивлением, что мне казалось, у нее вот-вот глаза вывалятся. В корзине на самом дне лежало грамм двести ягоды, да и та была вся подавлена.

– И кто же тебе помешал, позволь поинтересоваться?

В ее голосе звучало столько сарказма, что по силе своей он превосходил яд чёрной мамбы.

– Медведь! Он был просто огромный и ел малину прям с кустов. Я еле ноги унесла! Вы не представляете…

– Не мели чепуху! – резко оборвала она мой рассказ. – Ты что, за дуру меня держишь?! Если бы ты встретила медведя, то он прикончил бы тебя одним ударом. Прибереги свои жалкие оправдания для кого-нибудь другого!

Она выхватила корзину из моих рук и скрылась за дверью. Я растерянно стояла на пороге еще минут десять, пытаясь отдышаться и набраться смелости, чтобы войти внутрь. Как бы я не храбрилась, мечтая дать ей отпор, интуиция и элементарное чувство самосохранения подсказывали мне, что ей лучше не дерзить.

Собравшись с силами, я вошла в кухню, быстро перекусила и сбежала к себе в комнату.

Ночью мне снились странные сны, как я бегу по лесу, а за мной мчится Анастасия Яковлевна верхом на медведе исполинского размера, который как будто и не медведь вовсе, а какое-то демоническое существо с глазами, пылающими красным огнем, тело его всё черное от копоти, а на косматой голове рога, за которые держится эта ведьма. Оно несётся на меня с невероятной скоростью, и вся земля под ним дрожит и сотрясается. Я изо-всех сил пытаюсь убежать, но вокруг меня какой-то плотный и вязкий кисель, от земли поднимается дым, легкие наполняет удушливый запах серы. Все мои движения ужасно замедленные. Чудище настигает меня и валит на землю, из его огромной пасти несёт падалью, а на зубах висят прилипшие куски чьей-то плоти. Оно трясет меня за плечи и вдруг молвит человеческим голосом:

– Малину будешь?

– Буду! – почему-то соглашаюсь я, и в этот момент на его спине во весь рост поднимается эта ведьма.

– Так это ты истребила всю малину в лесу, мерзавка?! Да как ты посмела?! Вся малина моя-я-я! Гореть тебе в геенне огненной! Кайся, грешница, твой час настал!

Я закричала и распахнула глаза. Надо мной нависала Анастасия Яковлевна.

– Чего орёшь? Совсем ополоумела? Вставай и пошли за мной!

Еще до конца не проснувшись, я не могла разобрать, где сон, а где явь. Увидев за окном полную луну, я подумала: «Ну всё! Допрыгалась… теперь мне точно каюк!».

На самом деле она опять притащила меня на кухню слушать очередную проповедь полуночников по радио. В голове промелькнула шальная мысль сломать это орудие ночных пыток, чтобы она уже оставила меня в покое и дала нормально выспаться. Не знаю, чего добивалась моя свекровь, но я сидела настолько сонная, что периодически клевала носом. Все слова в одно ухо влетали, а из другого с еще большей скоростью вылетали. Каждая проповедь длилась примерно по два часа, и она всю последующую неделю терзала меня по ночам этими библейскими заветами и назиданиями во искупление грехов и спасения души.

Всё это усугублялось тем, что днем мне приходилось помогать ей по дому и корячиться на огороде кверху задом. Спать разрешалось только до обеда, и состояние постоянного недосыпа вкупе с чрезмерными физическими нагрузками, сопровождались болью в спине и синяками под глазами. Средневековые инквизиторы по сравнению с моей свекровью казались просто ангелами.