Головы с красивыми детскими лицами

Она ненавидела, когда кто-то пытался покуситься на ее финансовую независимость, и все-таки была впечатлена тем, что Олег был готов взять на себя новые расходы: он затеял к переезду Марии ремонт, да и в целом стал увеличивать чек их свиданий. Оказалось, что у Олега появился постоянный заказчик, который щедро оплачивал его художественные услуги: он рисовал фотороботы пропавших без вести детей для полиции.

– Это очень востребовано, – рассказывал Олег, с воодушевлением показывая Марии недавние работы. – Фотороботы чуть более карикатурные, чем портреты. Видишь? Подчеркивается округлость щек, пухлость губ или неидеальная форма носа. Благодаря фотороботу те черты лица, которые мало кто замечает, сразу бросаются в глаза, и шансов, что прохожий узнает пропавшего ребенка, если его увидит, становится больше.

– Столько детей, боже мой, – ужасалась Мария.

– Да, – вздыхал он, – но я очень рад, что могу помочь в их поиске хотя бы таким образом. А как здорово получились, а? Даже копии себе для портфолио отрисовал. И на память – если жертвы найдутся.

Для работы в трехкомнатной квартире, доставшейся ему от покойного деда, Олег отвел себе самую маленькую комнатку. Там у него стоял стол, высота и наклон которого регулировались для большего удобства, стул с прямой спинкой, лампа, бьющая на лист бумаги ярким белым светом, широкая тумба и кресло, в котором он любил устаиваться с ноутбуком на коленях и вести переписки с заказчиками. Прислоненное к пустой длинной стенке, оно смотрелось одиноко и нелепо.

– Когда я был ребенком, здесь стоял диван. На нем свой век долеживал мой дед, за которым я ухаживал. Он страдал деменцией. Стаскивал штаны и гадил под себя. – Олег виновато улыбался. – Диван я выбросил.

Мария поддерживала его и уверяла, что поступила бы на его месте также. Диван, на котором сходил с ума и умирал дедуля – не лучшая вещь, которую Олег мог оставить себе о нем на память.

Итак, убедившись, что Олег не собирается обязывать ее к чему-либо и сам финансово от нее не зависит, Мария приняла предложение жить вместе: дала тот самый шанс, один из миллиона.

Надолго ли? Что они будут думать об этой затее месяц спустя? А через год?

Черт с ним, – решила Мария, затолкав «Бессонницу» Стивена Кинга между двух других книг. – Будь что будет.

2

Мария наблюдала за тем, как Ангелина пересчитывает кассу, и вертела на пальце ключи от машины за колечко брелока. Из всех трех администраторов – двух основных и одного – выходного дня – эта была самой бестолковой. Вместо того, чтобы уйти сегодня пораньше, Мария молилась о скором возвращении Екатерины – администратора-вечерника, на которого она всецело могла положиться.

Екатерина, ее гордость и отрада, всегда успешно проводила фотосессии, тормошила фотографов и оставляла на ее письменном столе аккуратно составленный отчет, в то время как Ангелина забывала на рабочем месте мусор, оставляла тапочки для гостей валяться в прихожей и постоянно докладывала в кассу профуканную наличку из своего кармана.

Мария не увольняла Ангелину только из снисхождения к ней как к новому сотруднику. Однако сейчас, когда она в очередной раз замерла над кассой, Мария решила, что эта девушка – последний студент-заочник, который здесь работает.

– Что там у тебя не так?

– Не сходится почему-то…

Мария вздохнула и потерла уголки глаз большим и указательным пальцами прямо сквозь отверстия для стекол в оправе очков. Зрение у нее было сносное, и в настоящем продукте оптики Мария не нуждалась. А жаль. Иногда так хотелось снять очки и перестать видеть некоторые лица.

Ангелина уставилась невидящим взглядом в свой отчет и убрала прядь каштановых волос за ухо, которое с каждой секундой напряженного молчания становилось все более багровым. Мария мысленно рявкнула на себя за то, что не сумела сдержать раздражение, но ничего не могла с собой поделать. Рассеянность и безответственность выбивали ее из колеи.

– Сосредоточься и пересчитай еще раз. Давай бегом.

Ангелина уныло покосилась на настенные часы, которые показывали ровно пять часов вечера, и стала вновь доставать купюры и выгребать мелочь из кассы. Мария же махнула влетевшей в фотостудию Екатерине и с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза в ответной гримасе.

Она перебирала стопку чеков и велела Екатерине пока проверить помещения перед грядущими фотосессиями. Мария стучала по клавишам калькулятора, пересчитывала выручку и слушала, как Ангелина шуршит наличкой, а Екатерина носится из одной комнаты в другую, передвигает элементы декора и на секунду включает музыку на магнитофонах, регулируя громкость.

Мария записала получившуюся у нее сумму на листок и сверила с той, что была в отчете Ангелины. В другой день она заставила бы Ангелину пялиться в эти листки до тех пор, пока до нее не дойдет, в чем ошибка, но сейчас для экономии времени сама указала ей на нужную строчку коротко подстриженным ногтем.

– Ты записала платеж как безнал, но провела его по наличному расчету. Скорее всего это мамочка с двумя дочерями была, которая бронировала второй и третий залы на два часа. По цене сходится, видишь?

– А-а!..

– Исправляй отчет, – вздохнула Мария и положила перед ней чистый лист поверх попорченного. – Давай поживее, сама себя задерживаешь.

Ангелина склонилась над бумагами и быстро застрочила вдоль пустых строчек. Мария вышла из-за стойки ресепшена и влетела в свой кабинет. Она сгребла бумаги с рабочего стола; часть бросила в мусорную корзину, другую – затолкала в выдвижной ящик и захлопнула его бедром. Надела длинное красное пальто прямо поверх бежевого пиджака, наблюдая за тем, как затухает экран компьютера.

– Все, давай, Катюш, чтобы все как по маслу, – сказала Мария. На полном ходу она остановилась около зеркала и в отражении увидела, как Екатерина показывает ей сцепленные в колечко большой и указательный пальцы.

Мария наскоро причесала белую челку и провела пальцами по такому же светлому ежику вдоль выбритого виска.

– Звони, если что, хорошо?

– Я справлюсь, спокойно занимайтесь своими делами, – бросила Екатерина, параллельно с тем заполняя отчет об открытии смены.

Мария послала ей воздушный поцелуй, и та сделала вид, что словила его и положила в кассу. Мария рассмеялась.

– Я видела твое заявление на аванс. Сделаю, ты только напомни мне в понедельник. Затеяли с Олегом обои переклеивать, – пояснила она и закатила глаза, облокотившись о входную дверь в наигранном бессилии. – Думаю, так надышусь клеем на выходных, что не вспомню.

– О-о, вы с молодым человеком съехались, Мария Александровна? —вскинула голову Екатерина.

– Ага, неделю уже как, – отозвалась Мария и, не дожидаясь новых вопросов, толкнула дверь. – Все, я ушла. Пришли мне фото отчета в «личку», я на выходных не планирую сюда заходить.

– Хорошо, до свидания! Очень рада за вас! – крикнула она за секунду до того, как за Марией закрылась дверь. Та улыбнулась и кивнула ей с улицы, дав понять, что услышала.

Быстрым шагом Мария пересекла парковку, стараясь не думать о неизбежных расспросах Екатерины в понедельник о том, как это случилось и какого им теперь с Олегом живется вместе. Она уже жалела, что заговорила при ней об этом. И что вообще позволяет подчиненным задавать много лишних и глупых вопросов.

Аккурат в тот момент, когда Мария сняла с машины сигнализацию, ее телефон зазвонил.

– Да, Олежа.

– Привет. – На фоне его голоса было слышно, как о дно пластикового ведра бьет мощная струя воды. – Ты уже едешь? Все хорошо?

– Только вышла с работы. Эта новенькая меня доконает! Она умеет верно считать только свою зарплату.

– Наверное, ты очень устала? – Шум резко стих. – Ну смотри, Маш, можем завтра начать наш маленький ремонт. Хочешь, сходим куда-нибудь? Или домой роллы закажем, посидим спокойно?

– М-м… Не надо меня искушать, – застонала Мария. Олег рассмеялся. – Нет, я хочу начать сегодня, иначе мы никогда с этим не покончим. Праздновать будем потом.

– Как скажешь. – Он секунду помолчал. – Маш, я тебя люблю.

Мария изобразила звук, будто ее рвет. И получила с той стороны еще один неловкий смешок.

– Что еще за телячьи нежности? – поморщилась она, однако же с улыбкой. – Все, дома поговорим, я хочу убраться отсюда, пока нет пробок. Жди.

– Очень жду. Я пока начну отдирать старые обои, хорошо?

– Да-да, давай.

– А ты скажешь, что любишь меня?

– Нет, – хохотнула Мария и положила трубку.

Мария открыла дверцу машины и забралась внутрь, усмехаясь себе под нос. Она поправила зеркало так, чтобы видеть свое бессовестное лицо, и засмеялась еще громче. Какой же он все-таки…