Молох Мори

– Да, кажется. Ещё один, – огрызнулась Эдалин, – бездельник.

– Он каждый день тут сидит?

– Само собой, в дожди и туманы его на улице не сыщешь. Да и заняться старику больше нечем. Только пить и торчать тут.

Фланаган кивнул. Чего тут скажешь? Морийцы умели находить себе занятие из ничего, причём столь основательно и увлечённо, что пастырю ещё ни раз приходилось чувствовать тем самым бездельником себя.

– А вы домой идёте? – спросил настоятель и обернулся на девочку позади.

– Я как раз об этом хотела с вами поговорить. Хочу пригласить вас на завтрак. Наша старушка-курочка только яйца снесла, – нараспев заявила Эдалин и выпрямилась. – Пожарю вам яичницу, сварю какао. Заодно и с супругом моим познакомитесь.

– Спасибо большое, – слишком мягко выдал Фланаган. – Но я уже позавтракал дома.

Путники остановились неподалёку от церкви. Лицо Эдалин словно тут же осунулось, морщины на нём стали глубже и печальнее. Широкие плечи сделались сутулыми. Она разочарованно поджала нижнюю губу.

– Вы живёте где-то здесь рядом? – спросил Алистер и вновь покосился на Мануса.

– На самом деле я живу немного в другой стороне отсюда. Просто ждала момента, чтобы пригласить вас.

– Вы столько прошли зря из-за меня, – виновато заметил Фланаган.

– Не берите в голову. Лучше скажите, как мне всё-таки вас отблагодарить?

Алистер прищурился и вновь обернулся. Позади его спины развернулся удивительный пейзаж. Курганы ровными увалами отливали болотом. Прогалины на них переливались десятком оттенков. Травинки кренились из стороны в сторону, с едва слышимым гулом пропуская через себя попутные ветра. Позади холмов высилась башня с одиноким колоколом, проглядывающимся сквозь прикрытые абасоны. Казалась часовня крошечной башней, произрастающей из земли, вокруг которой не имелось ничего, кроме одинокой скамьи и тучного старика, изо дня в день проверяющего её на прочность. Слишком умиротворяющий вид прятался за широкой и крепкой спиной настоятеля, что укрывал собой чуть ли не половину острова. Неужели тут и впрямь нет войны? Алистер задумался.

– Знаете, вы можете кое-что сделать лично для меня.

Лицо Эдалин вновь тут же омолодилось, а священник удивился, сколь переменчивыми оказались её глаза. Крепче сжав банки, морийка улыбнулась и с вызовом подняла голову.

– Я слушаю.

– Приходите в это воскресенье с утра на службу, – выдав, Фланаган заметил, как в очередной раз омрачилось лицо собеседницы. Затем добавил: – А ещё на исповедь, как подобает каждому верующему.

Уолш вновь примерила новый лик, который по счёту за утро. Она улыбнулась, плотно сжав губы, и огляделась по сторонам.

– Обязательно приду, Алистер.

Прозвучали её слова кокетливо, будто та приняла приглашение на ночную прогулку или на вечер в пабе, но никак не на исповедь, отчего настоятель нахмурился. Однако Эдалин, окликнув Изольду, взяла за руку девочку и двинулась прочь. Уходя, она то и дело оборачивалась. Сам пастырь, вздохнув, двинулся к Манусу.

Тот казался не более хмурым, чем обычно, раскурвая трубку и бросая укоризненные взгляды на небо. Когда к нему подошёл священник, он не поздоровался.

– Здравствуйте, Манус.

Фланаган с вдохом – но не выдохом – уселся на скамейку и наконец достал из-под руки газету. С довольным видом он горделиво повертел бумагой.

– Только поглядите, достал газету.

– Угу. Нынче это считается подвигом?

– Района вроде все уже обещала жителям, но всё же одну мне продала.

– Будто бы здесь кто-то читает газеты. Они доходят до нас в лучшем случае через пару недель, если не больше. Да и там валяются в лавке.

– Но Района сказала, что все газеты уже выкуплены.

Из груди старика вырвался хриплый смех, что тут же сделался рваным из-за разразившегося кашля. Алистер непонимающе глядел, пока Манус пытался прийти в чувство. Но даже после того на священника глядело лукавое насмешливое лицо.

– Района много чего говорит. Как и все тут.

– Отчего же? Кажется, она меня невзлюбила.

– Как и всех морийцев. Эта бестия никого тут не любит. Да и с чего бы?

– Держится особняком от всех остальных.

– Мори её ненавидит, как и она Мори, – заметил Манус, выпрямившись.

– О'Лири местная?

– Нет. Появилась однажды из неоткуда со своей матерью. Так вдвоём и жили, пока та не почила.

Говорил старик невнятно, плотно сжимая губами трубку. Речь его казалась сдавленной и тихой, её заглушал бушующий вдали прибой.

– Помнится мне, Района уезжала отсюда на большую землю, чтобы обустроиться. Уж очень тошно ей сделалось после маминой кончины, – задумчиво молвив, Манус упёрся ладонями о колени и поднялся. – Видать, не вышло.

– А почему её мама приехала именно сюда?

– Да кто ж знает? Однако чудесной была женщиной, пока Мори не сожрал.

С этими словами островитянин медленно двинулся прочь. Наверняка к следующей скамье. Фланаган однако не встал, лишь бросил мужику в спину:

– Почему бы вам не прийти ко мне на исповедь? Когда заблагорассудится, хоть после обеда.

– О нет, мальчик, – усмехнулся старик, не оборачиваясь. – За исповедью – так это ведь в паб надо, а не в церковь.

Алистер нахмурился. Люд на Мори был неверующим. Во всяком случае, не религиозным. А зачем им верить в чужеземного Бога, когда есть свои? Они, должно быть, будят морийцев в определённый час, застилают остров туманной истомой и берегут его обитателей от дурных вестей. Оттого-то жители и кажутся простыми, если всё же не являются такими по существу.

Однако всему настаёт конец, вот и островным божкам пришла кончина. Алистер Фланаган оказался полон решимости изменить привычный уклад Мори, уж это ему было по плечу. Ужасно мозолистые ладони, привычка не дышать подолгу и кое-что ещё на его теле могли засвидетельствовать против священника истиной – в жизни того имелось и такое, что Молох сего острова казался лишь жалкой фикцией, не более.

Ведь Фланаган оказался убеждён, что разгадал секрет острова. Все его жители по своему убеждению были глубоко несчастны и смертельно одиноки. Среди морока и морского бриза затаился хаос, что сводил с ума морийцев и душил всех приезжих. Но пастырь ни за что не даст острову разжевать себя так же, как тот разжевал Району, о нет.

Сжимая в руках самую дорогую в его жизни газету, он нахмурился и углядел пустующий дом, что виднелся впереди. Там, из-за холма,  его не было видно, но теперь неказистый домик своими чёрными окнами глядел в ответ, пока пастырь не отвернулся. Набравшись мужества, он вдохнул. Но не выдохнул. Развернув газету, Алистер пытался найти в колонках то, что искал.

VII

То утро помнилось угрюмым. Тучи накрыли небеса тёмной простынёй, отчего земля под ними казалась неприветливее и холоднее. Травы под ногами Районы будто истончали, горююще склоняясь вбок от сильных ветров. Где-то там, за толщей вод, эхом отдавали громы, доносясь до жителей лишь скуднеющим ударом по литаврам. Изредка сквозь мягкие дуги облаков можно было отличить пронзающую море молнию. День начинался отвратно. Как и прочие на острове.

Района потуже натянула кофту на впалую грудь и нахмурилась. Она спешила. Ночью, должно быть, моросило, хотя морийка и не слышала, да и голень не болела накануне. Однако ноги её промокли в башмаках, оттого О'Лири морщила нос всякий раз, как стопа с хлюпаньем делала шаг. Сегодня была суббота, а потому торговка спешила к Манусу. С минувшего дня ей не терпелось поведать тому о наглом визите Эдалин в лавку и о том, как за этой сплетницей увязался пастырь. Само собой, себя сплетницей Района не считала. Она ведь не выискивала чужие тайны в разговорах? Не подсматривала и не клеветала? А те двое сами вторглись в её владения, да ещё и умудрились выставить дрянью. Района хмыкнула – настоятеля следовало обсчитать ещё сильнее.