Волки Элм-Пойнта

– Да. Но по вашим приметам мне не удалось узнать личность пострадавшей. Крайне маловероятно, но, может, она была приезжей?

– Возможно.

Виктор, достав папку с делами, закинул телефон в свою спортивную сумку, после чего захлопнул дверь машины и последовал за невысокой Бекки. Сжимая пальцами пузырёк, чмокнул губами и закинул несколько пилюль себе в рот. Лейтенант сначала помедлила, но затем протянула руку.

– Давайте вашу сумку, а то сейчас все бумаги рассыпаются.

– Где шериф? – Плацтер протянул сумку и шагнул вперёд.

– Он скоро должен вернуться. Направился домой к родителям Медвежонка-Джеки, – голос у Бекки дрогнул, и лейтенант осеклась. Закусив губу, она прочистила горло, в то время как детские глаза заволокла тоска. – То есть к родителям убитого.

– Окружного прокурора уже уведомили?

– Мы отправили запрос в офис, но ответа пока не получили.

Служивые вошли в главный корпус полицейского участка – приземистое здание с двумя этажами – один из которых оказался цокольным, – а также широкими окнами и стеклянными дверьми. Узкие коридоры с зеленовато-горчичными стенами стеснили Виктора с двух сторон, и он неотрывно рассматривал макушку лейтенанта, заворачивая за углы и минуя другие двери.

– Знаете, наверное, наша бригада ещё едет до того участка, где произошло столкновение.

– Это далеко. И ещё ветер. Как бы снег не нагрянул.

– Будет вам.

Бекки провела его в один из кабинетов – не менее узкий, чем коридор, – и Виктор заглянул внутрь. По одну сторону комнаты примостился стол с двумя стульями напротив друг друга и компьютером. По другую – архивный шкаф с металлическими выдвижными полками. На потолке в полумраке застыл вентилятор. Детектив, пропустив Бекки вперёд, сильнее толкнул дверь, и та с грохотом ударилась о вешалку на стене. Сейчас она пустовала.

– Я по поводу аварии…

– Послушайте, мистер Плацтер, – встряла Коннелли и уложила сумку федерального агента на стол. – Шериф не давал мне никаких указаний и тем более запретил заводить дело по поводу наезда на человека.

– Почему? Я ведь сбил её.

– Видите ли, – начала Коннелли, – только прошу, поймите нас правильно, но сейчас все обеспокоены убийством мальчика.

– И что? – смутился Виктор, когда Бекки усадила его на стул. – Разве это можно оставить просто так?

– Разумеется, нет. Ваш ночной звонок был запротоколирован. Мы лишь предлагаем повременить с делом. Речь о нескольких часах.

– Эти часы могут стать решающими для пострадавшей.

– Вы говорили, что не нашли тело. Наша бригада, конечно же, обыщет ещё всё вокруг…

– Вряд ли я её убил, – задумчиво произнёс Плацтер. – Тело не могло отбросить в лес так далеко. Но этот удар.

– Тогда, в чём состав? – мягко спросила Бекки и уселась напротив. – Сейчас у нас не так много ресурсов, а дело об убитом не ждёт.

Всякий раз слово "убитый" лейтенант произносила с такой натугой, что лицо её сразу же белело. Она беспокойно скребла руками, заламывая пальцы и стискивая ремень спортивной сумки. Плацтер догадался: в маленьком городке все знали мальчишку и, стало быть, искренне о нём горевали.

И всё же кто-то совершил показательную казнь.

– Вы видели мою машину? Я ей, должно быть, сломал немало костей. Весь капот в крови. Но она словно улизнула.

– Я понимаю ваши опасения, мистер Плацтер. Но вы уверены, что это была женщина? Вы ведь сказали, что всё произошло довольно быстро.

– По-вашему, что это было? – возмутился Виктор.

– Не поймите меня неправильно. В той части трассы за десятки миль вокруг нет ничего. – Бекки мрачно повторила, темнея лицом. – Ничего. Даже егери туда почти не суются. Это территория национального парка. Да и по той дороге, Дай Бог, проезжает одна машина в день. И тут, в четвёртый час ночи, в абсолютной темноте женщина вдруг выскакивает на дорогу, не замечая включённых фар? Они ведь были включены у вас?

– Конечно. Я же добрался до вас живым.

– Это мог быть карибу или какое-нибудь другое животное. Лось. Рысь. Возможно, волк.

– Лось? – усмехнулся Виктор. Он смял бумажный стаканчик кофе так сильно, что тёплая жидкость полилась из-за краёв на стол. – На моей машине кровь, но она не покорёженная всмятку.

– Тогда волк. – Бекки достала из полки стола бумажные полотенца и принялась протирать стол. – Они у нас буйные эту зиму.

– С какой стати волкам бросаться на внедорожники?

– Это мог быть волк с бешенством.

– У волка с бешенством хватит сил взобраться на капот, а не угодить под колёса? Каких размеров он должен достигать в холке?

– Вы ведь пробыли в пути больше суток. Вы могли хотеть спать или… – Бекки покосилась на таблетки в руках Плацтера. – Это могло быть действием лекарств. К тому же вам не помешает медицинская помощь.

– На лбу у меня просто царапина. Это во-первых. Во-вторых, на что это вы намекаете? – Виктор тут же сунул таблетки в боковой карман сумки. – Вы понимаете, что обвиняете федерального агента?

– Нет-нет! Вы неверно растолковали мои слова.

Лицо лейтенанта Коннелли вновь побледнело, и она уселась обратно. Голос её задрожал от волнения.

– Но если наш криминалист не найдёт тело, и никто не напишет заявления о пропаже, то, считай, о чём спор?

– Эта девушка от кого-то бежала. Вы сами видели кровь, она ранена.

– Давайте, вот как мы поступим, – податливо произнесла Коннелли, сжимая губы. – Я подам заявление на проведение анализа брызгов крови на вашем "Джипе". Если вы правы, и это кровь пострадавшей, она не могла уйти далеко. Возможно, нам даже удастся установить её личность. А пока ваша машина будет на экспертизе, я буду возить вас куда нужно. И мы поскорее найдём убийцу…

– Вы можете называть его Джеки, если вам так легче, – сдавшись, на вдохе тихо добавил Плацтер.

– Медвежонка-Джеки. Спасибо.

Виктор кивнул и устало откинулся на спинку сидения. Бекки сжимала кулаки на столе и пыталась выдавить из себя улыбку. Обруч на её голове едва сдерживал торчащие во все стороны волоски. Выглядела она забавно и нелепо, и Плацтер всерьёз усомнился в том, хватит ей ли компетентности разобраться с убийством.

– Где находится лаборатория?

– В Миннеаполисе.

– Боже правый, – протянул Виктор и закатил глаза. – Придётся долго ждать.

Коннелли на это виновато пожала плечами и оглядела кабинет, будто оказалась в нём впервые. Постучав пальцами по столешнице, она слегка оживилась.