Волки Элм-Пойнта

Менхейм протянул руку, и жилистые пальцы крепко сжали кисть Виктора. Тот, пожав руку, кивнул в ответ.

– Вы представлялись мне значительно старше, – добавил Джереми.

Его голос звучал насмешливо, но вот глаза – маленькие, глубоко выглядывающие из-под поросли взлохмаченных бровей, – недовольно наблюдали за Плацтером, очевидно, подозревая того в непрофессионализме.

– Я выгляжу молодо, – не солгал пришлый.

Только сейчас в глаза ему бросилась обёрнутая в пакет половина трупа. Слишком маленький, чтобы сердце невольно начало сжиматься.

– Я думал, тело уже забрали.

– Джой Ричсон, наш судмедэксперт, прибыл из Плимута только сегодня, как и вы. – Джереми кивнул в сторону эксперта с несформировавшимся детским тельцем. Тот кивнул Виктору. – А это понятые: Люк и Келси. Не знаю, зачем они здесь, но раз вы запросили, мы не вправе отказать.

Плацтер заметил в стороне две фигуры, одинокие и угрюмые, как и всё в этом лесу. Одна, что пониже, скорбяще уронила голову на ладони. До Виктора донеслись тихие всхлипывания.

– Журналисты уже прибыли? – спросил он.

– Несколько пересекли пограничный пункт в Кеноре этим утром, – вмешалась Бекки. – Но это местные.

– Нам нужно обеспечить прозрачность в процессе.

– Да, но ведь мы все знали потерпевшего, – тихо ответил Джереми, покосившись в сторону понятых. – Им больно на это смотреть. Да и разве мы давали вам повод для сомнений в нашем профессионализме?

– А я в своём? – с вызовом спросил Плацтер и нахмурился.

Менхейм нерешительно потоптался на месте и поскрёб щетинистую скулу ногтями. Он долго не отвечал. Специально. Но чуть погодя всё-таки неуверенно выдал.

– Ничуть.

– Значит, понятым быть.

– Мы уже оповестили дежурного прокурора. Надеюсь, вы не против.

– Ничуть. Где фотограф и протоколист?

– Снимают места крови к северу отсюда, их повёл Вона. В пяти милях отсюда нашли руку. Там тоже немного крови, но, скорее всего, конечность туда уже принесли. Мы обыскиваем местность в поисках второй кисти и других приметных мест. Пока ничего, только это. Ей Богу, этого мальчишку будто звери растерзали.

– Они не протащили бы его на несколько ярдов от земли, – сурово заметил Виктор. – Это жертвоприношение.

– Вздор!

Плацтер пропустил мимо ушей возмущения шерифа и двинулся к судмедэксперту. Ужас обуял его до такой степени, что холода он почти не чувствовал. Руки онемели, ноги сделались неподъёмными и с трудом отрывались от земли. Только в груди подрагивало беспокойство, то давая тошноте отступить, то сильнее продавливая её к глотке. Однако стоило Виктору подойти к эксперту, как ноги его сами собой подкосились, и новым, невиданным дотоле отвращением исказилось в гримасе лицо. Под ложечкой начало сосать, прямо как в тот злополучный день, когда среди гостей он повстречал Пресли. Криминалист молча раскрыл вторую половину пакета, и перед взором поначалу мелькнуло только кровавое пятно. Но тотчас среди него прорисовалось бледное мальчишеское лицо, а затем и всё безобразное месиво начало оттенять конечностями и костями. Всё было измазано в крови: волосы, одежда, лишь издали напоминающая пижаму. Затвердевшие веки не до конца прикрывали глаза. Однако при всём этом блаженное лицо мальчика настораживало Плацтера ещё сильнее. Он присел на корточки, приложив тыльную сторону ладони к носу.

– Нужна экспертиза, чтобы наверняка понять, не был ли убит мальчишка до того, как его растерзали и подвесили, – начал Джой. – Впрочем…

– Что такое?

– Тут, тут и тут. Это, – бросив через плечо, эксперт указал гантированным пальцем на обильные кровоподтёки, – не синяки. Трупные пятна. Видите?

Джой склонился вперёд и надавил на один из синяков у ключицы. Виктору показалось, будто невыносимый трупный запах от этого только усилился.

– Цвет не меняет. Бледный. Значит, это не от обморожения.

– Тело приволокли сюда уже мёртвым, – заявил Менхейм.

– Не совсем.

Пока Бекки разбиралась с понятыми, шериф направился к беседующим и, облокотившись на колени, склонился к Плацтеру. Брови его тут же наползли к переносице.

– Если его приволокли сюда, то, выходит, и убили где-то неподалёку. А значит, где-то есть место преступления, – добавил Плацтер. – Тело ведь быстро коченеет? Иначе его бы не подняли и не насадили на ветви.

– Пары часов достаточно, чтобы вывести его из Лоррода и подвесить, – ответил Джереми. – Неужели он держался на этих ветках сам по себе? Никаких креплений, ничего?

– Он окоченел, застыл буквально, нанизанный на ветви. Некоторые сломались под тяжестью, но остались в его плоти, – пояснил судебный эксперт. – В такой мороз тело твердеет медленнее. Видите раны у рёбер?

Федерал кивнул. Вокруг них темнела запёкшаяся кровь. Они походили на пулевые ранения, некоторые очень неумело разорвали мышцы. Сквозь парочку отверстий Виктор обнаружил кусочки сломанных костей. Он закусил губу и покосился на эксперта. Маленькие глазки Джоя помрачнели, да и грудь едва заметно начала вздыматься от тяжёлого дыхания. В целом же лицо оставалось непроницаемым. Только Виктор уловил, как беспокойно заметался взгляд криминалиста.

– К чему вы клоните?

– Здесь очень холодно, тело успели бы привезти и подвесить до того, как оно окоченело бы…

Плацтер понял, к чему вёл Ричсон. Осознание истины скоблилось к нему в грудь из ужасных догадок, но сущность Виктора вдруг заартачилась, противясь её открытию. Нельзя было обнаруживать столь противоестественные вещи. Но взор Виктора унесло к внушительному алому пятну под соснами. Кровь потемнела, окропляя взрытую землю, редела по кругу и исчезала где-то у ног агента. Её неумело прикрывали сломанные прутья, местами густо засыпали иглы. Она казалась порталом, будто путь низвергнулся в преисподнюю, и выбралась оттуда неведомая сила, до того огромная, что проломила ветки у высоченной хвои, края которой таинственно поблёскивали багрянцем.

– Он был живым, когда его цепляли на деревья, – выдал Виктор.

Джой медленно кивнул. Плацтер уловил, как шериф нахмурился ещё сильнее, а позади умолкли понятые с Бекки. Волна холода обуяла грудь, но лёгкие вдруг обжёг гнев, неясный и неуправляемый. Он саднил горло, и каждый вздох, казалось бы, давался всё тяжелее. Впереди вновь мелькнуло покоящееся лицо Медвежонка-Джеки. Черты беспомощного дитя напомнили Плацтеру кое-кого дорого, но давным-давно позабытого, и сердце невольно сжалось в злости.

– Чушь какая, – безнадёжно уронил Менхейм. – Разве человек способен на такое?

– Это был не человек, – холодно ответил Виктор.

– Тут не соглашусь, – встрял Джой. – Эти рваные раны на груди и брюхе – на краях разрыва видны формы зубов. Человеческих. Видите?

Он аккуратно приподнял лоскут кожи и провёл кончиком пальца вдоль её краёв. Виктор силился смотреть на лицо жертвы, но взгляд то и дело уносило в сторону.

– Какие аккуратные надрезы. Будто хирургическим ножом орудовали, – заметил детектив.

– Да с него будто шкуру сняли! Как с животного, – парировал шериф.

Лишь украдкой слух Виктора уловил настойчивый звон церковного колокола, который изначально был принят за неясную лесную трель. Но благовест звучал всё громче, словно храм располагался за первой линией сосновой поросли. "Невозможно услыхать тут городскую церковь", – подумал Плацтер и вновь покосился на труп.

– Это каннибализм?

– Нет. Все органы целы.

– Его просто так растерзал человек зубами?

– И ножом, судя по форме некоторых ран.