Страсть на холсте твоего преступления

–Не устраивай истерику, куколка. Это я тебе по-дружески говорю. Выведешь из себя Большого Дядю, тут даже я не смогу помочь, – улыбнулся Эйвон и стукнул меня пальцем по носу. Я замолчала, закатывая глаза и выдыхая весь воздух.

–Кого ты назвал Большим Дядей, засранец? – прищурился Харрис, от чего Эйвон довольно улыбнулся.

–Ну вряд ли нашего маленького зверька, меньше нас в два раза, – хихикнул блондин, вызывая раздражение на лице Харриса. То есть его сарказм и шутки Харрис терпит, а меня нет?

–Мы едем? – вступил Эйвон, разворачиваясь к широкому телу мистера Райта. Я учтиво посмотрела на мужчину, ожидая дальнейших действий. Он лишь махнул рукой и обошел меня, открывая входную дверь. Эйвон улыбнулся и выставив белоснежную руку вперед, предложил её мне. Я посмотрела на мягкие черты лица парня и нахмурилась, он выглядел как человек, которому очень хочется доверять, но это доверие приведет тебя к погибели. Когда я молча смотрела на руку парня, Эйвон не выдержал и сделав выпад, прижал меня за талию к своему рельефному телосложению. Я ахнула и отпихнула парня подальше, в нос тут же ударил запах корицы и кофе.

–Я твой сопровождающий, Тереза, – указал мне Эйвон ласковым голосом. Я поморщилась от нашей близости и выставила руки вперед, но он лишь сильнее прижал меня, затаскивая в свои медвежьи объятия.

–Мне плевать кто ты, не прикасайся ко мне, – грозно кинула я, продолжая убирать его руки.

–А если тебя украдут? – шутливо поиграл бровями парень.

–Меня не украдут, – буркнула я.

–Тебя уже украли, – раздался грубый баритон позади нас, и я вздрогнула. Харрис стоял в дверном проеме и выжидающе смотрел на Эйвона, обнимающегося со мной. Эйвон при грозном взгляде своего друга выпустил меня и отряхнул свою одежду. Я нахожусь в доме с клоуном и ненавидящим женщин мужчиной, готовым наказать меня за любую проявленную эмоцию. Прямо как дома.

Мы вышли из дома, и я осмотрела аккуратный газон, тропу из камня, ведущую к пристроенному гаражу. Харрис щелчком пульта открыл раздвижные двери гаража и меня встретил серый Aston Martin и черный Ягуар рядом. От вида дорогой машины я притупила желание засвистеть от зависти.

–Куда мы едем? – спросила я, как только села в машину. Противоположная дверь открылась и рядом со мной приземлился Эйвон. Я нахмурено посмотрела на переднее пассажирское место.

–Ты не должна знать где мы, – ответил на мой нахмуренный вопрос блондин. Я надуто поморщила нос и отсела подальше.

–Я закрою глазки, – сказала я, делая вид, что ладонью прикрыла свои глаза. Эйвон шумно улыбнулся и качнул головой.

–С такими глазками ты увидишь все через ладонь, – пошутил он, но эта шутка задела меня. Сердце больно кольнуло от дошедшей до меня шутки про мои глаза. Снова. Снова меня оскорбили за большие и зеленые глаза.

–Заткнись, Эйвон, – грубо выкинул Харрис на переднем сиденье. Они смотрели друг на друга через салонное зеркало заднего вида, от чего в воздухе повисло напряжение. Я опустила глаза на секунду, а когда подняла их, решив, что на правду не обижаются, Харрис уже смотрел на меня. Он осматривал моё лицо, будто искал на нём эмоции. Мистер Райт заткнул Эйвона, когда тот пошутил про мои большие глаза. Удивительно, как у такого холодного и скупого на эмоции человека, могла быть такая чуткая эмпатия.

–Я пошутил про глаза, – шепнул блондин, но я промолчала, и он решил не донимать. Так будет лучше.

Я молча села прямо и позволила блондину натянуть повязку на мои глаза. Было некомфортно, страшно и не по себе от мыслей, что меня везут в неизвестность с незнакомыми мне мужчинами. Лучше бы меня убили сразу, а не мучали.

Глава 7.

Машину трясло на кочках, а потом шла долгая дорога. Я слышала шум шин, ветра из открытого окна и хриплое дыхание рядом сидящего парня. Я дрожала каждый поворот, будто предвкушая свою смерть. Было панически страшно, но я тихо дышала, усмиряя свою панику. Энцо сказал однажды, что дыхательные упражнения могут помочь успокоить нервную систему и снизить уровень тревоги. Медленно вдохнуть через нос на протяжении 10 секунд, затем медленно выдохнуть в течение 15 секунд через рот. В тихом салоне раздался звонок телефона и приятный голос Харриса:

–Мы не договаривались об этом, – спокойно ответил Харрис абоненту на той стороне телефона. Я заерзала в кожаном салоне, платье стало некомфортно сдавливать тело.

–Да, я везу её. Не собираюсь отдавать, она моя, Трент, а не его. Если он захочет поделить ее, мне скорее придется отдать малую часть ее тела, я подумаю какую… думаю, стопу, – вдруг сказал Харрис и я глубоко вздохнула, посмотрев в сторону мужчины, хоть и из-за черной маски не видела его.

–Что?! – закричала я, услышав раздраженное шипение.

–Невыносимая, – услышала тихий голос Харриса и вцепилась ногтями в сиденье.

–Куда вы меня везете? – насторожилась я, кусая губу и вдавливаясь в мягкое кресло машины.

–Я перезвоню при въезде в город.

–По делам, Лилия, – произнес Эйвон, от чего моё сердце забилось в панике.

–Лилиан, – поправил голос Харриса моё имя. Куда они меня везут? Что за звонок? Я попыталась снять маску с глаз, но блондин вовремя успел остановить меня. Какую стопу он собрался делить? Меня схватила холодная мозолистая рука и я почувствовала себя в замкнутом пространстве.

–Вы пугаете меня, – крикнула, чувствуя дрожь в ногах и холод по спине. Я не знаю кому обратила эту фразу: Эйвону и Харрису или только Харрису…

–Мы пугаем тебя? Ты, наверное, не была знакома с одним чертовски добродушным человеком, который шел по реальным головам ради своей выгоды. Попав в его руки, тебе вероятно, зашили бы рот реальными нитками, после которых ты не смогла бы еще полгода произносить слова. А мы относимся к тебе с настоящей добротой, Тереза Хендерсон, – с долей зла выговорил мне Эйвон. О чем он говорит? Про какого человека? Его голос был груб и раздражен, я сглотнула образовавшийся ком.

–Я напугана! Вы держите меня в своем доме, вы обокрали мою семью, вы заперли меня в мастерской, вы везете меня непонятно куда и злитесь, что я так реагирую? – паниковала я, ударяя переднее кресло машины. Оно издало жалобный писк и мою руку схватили, откинув меня обратно на спинку. Боль от схватки жгла моё запястье.

–Не трогай её, – пригрозил голос Харриса, и я вжалась в кресло, часто задышав, притупив приток слез. «Дыши через нос, Терра» – голос Энцо в голове успокаивал, но не настолько, потому что за ним по пятам шёл мелодичный баритон Харриса.

Постепенное осознание происходящего волнами било меня по моим нервам. Страх сжал и скрутил меня в области живота, словно у меня был «камень» внутри. Все вокруг уходило у меня из-под ног, я утратила контроль над собой. Я сжала кресло, чувствуя треск кожи под ногтями. Я вспомнила улыбку Дороти, строгий взгляд отца, хмурость мамы, ямочки на лице Энцо и его пухлую нижнюю губу. Семейный комфорт, который я строила для своей семьи. Оберег и защита папы, из-за которого я всегда была в безопасности. Что случилось сейчас? Почему я здесь? Я перестала слышать звук шин, перестала слышать сильное дыхание Эйвона, будто находилась в коконе.

–Я не могу, – слышала отдаленный голос возле себя. Это голос Харриса, только у него такой мелодичный и хриплый мужской голос, шепот которого можно слушать вечно.

–Тереза? – услышала повторный голос, а через минуту ощутила на себе горячие руки.

Харрис

Мир – это игра, в которой человек представляет собой поле для манипуляций. Эмоции и связи между людьми – всего лишь инструменты, которые можно использовать в своих целях. Я понял это ещё в подростковом возрасте, когда на поле остальные не могли играть из-за бурлящего гнева, я спокойно побеждал. Это сыграло большую роль в моем бизнесе, в армии и в создании собственной группировки. Мой ум работает рационально и логично, и я могу легко манипулировать окружающими, чтобы достичь своих целей. Для меня мир представляет собой возможность демонстрировать мою силу и господство. Я стремлюсь к доминированию над окружающими и к достижению власти. Для меня, ложь, обман и угрозы – всего лишь способы достижения моих целей. Именно поэтому я – чудовище, чужеродная форма жизни, которая не понимает человеческие чувства и эмоции.

Её медовые волосы обладают такой густотой, словно пламя. Они локонами спадали на её плечи, распустившись из легкого хвоста. Светлая и бархатистая кожа с естественным румянцем на щеках светилась на фоне темного салона машины. Изящные выразительные брови, длинные ресницы и подчеркнутые скулы. Её шея длинная, мягкая, а прикасаясь к ней, ощущаешь лебединый стан. Её живые глаза кажутся мне привлекательными, но я заблуждаюсь.

–Ты вырубил её? – спросил Эйвон, открывая заднюю дверь машины, где маленькое тельце Терезы лежало на моих коленях. Она упала в обморок, как мне показалось, от страха. Тереза дрожала, плакала и часто дышала. Хорошо, что я не видел её испуганных и заплаканных глаз, иначе бы давно развернул машину и поехал обратно домой.

–Я не смог бы, – спокойно ответил другу, убирая локоны прилипших волос с её лба.

–Если бы все девушки знали, каким ласковым и покладистым ты можешь быть, ты бы собирал толпы, – подмигнул мне блондин, который на протяжении пяти лет является моим другом. Я на секунду задумался, почему все ещё держу его при себе. Он спасал мою жизнь сотню раз, точно!

–Мне хватает денег в моем кошельке, – ухмыльнулся я и опустил голову вниз, снова смотря на спящую Терезу. Эйвон помялся на месте, посмотрел на часы на своем телефоне и показал мне время.

–Андреас не любит долго ждать, – тревожно объявил друг, от чего я хмыкнул, будто я сам не знаю, что случается с подопечными Андреаса, если они опаздывают. Сначала мирное выяснение причины опоздания, после следует нервный выговор, а в другую секунду как повезет: останешься ты жив или инвалидном на всю жизнь.

Я откинул все мысли, подводя свою ладонь к бледному лицу и слегка ударяя её по щекам. Она поморщила нос, её веки затрепетали, и Тереза раскрыла большие стрекозьи глазки. Целую долгую минуту до неё доходило происходящее, она как будто наслаждалась прибытием в моих объятиях, а потом расширив глаза, она пискнула.

–Не прикасайся ко мне! – закричала девушка, от чего мы с Эйвоном одновременно засмеялись. Тереза спрыгнула с моих ног, я ощутил, прилив холода на месте, где была девушка. Я поднял руки вверх, сдаваясь, а Эйвон закрыл дверь и сел на переднее сиденье.

Она – важная часть моего плана. Она – ключ к одобрению Андреаса. Сейчас она моё поле для манипуляций. В ее руках власть надо мной. Тереза даже не представляет сколько власти будет держать в этих ручках. А пока она непоколебимо защищает себя от нас. От тех, кто больше всех защищает её.

Она успокоилась и явно не хотела, чтобы я находился рядом с ней.

Я сел за руль. Мы ехали достаточно долго, чтобы Тереза не запомнила свое местонахождение. Теперь же ей сложно будет в случае чего распознать мой дом. Думал ли я о проблемах, которые возникнут, держа я в заложниках дочку Хендерсона? Да. Я каждую ночь, возвращаясь домой, заглядывал к ней и думал. Много думал. Думал о её будущем, о её настоящем, о том, как она может сломаться. Я не испытываю угрызений совести или сочувствия к тем, кого мне приходится использовать.

Единственное, о чём я думал, о её прекрасном искусстве. Я помню, как в первый раз увидел ее рисунок. Это был портрет девушки с опущенными вниз глазами, которая стала для меня загадкой. Я обучен на чтение эмоций, на чтение жестов и мимики лица. Но её рисунки вгоняли меня в ступор, потому что я не понимал ни одну изображенную эмоцию на её портретах. Я просто не мог оторвать взгляд от этой картины. Я наблюдал, как ее стиль становился более уверенным, как ее рисунки приобретали все больше выразительности и глубины. Она создавала не только портреты, но и пейзажи, которые словно оживали перед моими глазами. Я видел, как она раскрывалась в каждой новой работе, как каждое новое творение отражало ее эмоции, мысли и идеи. С недавних времен, пролистывая её аккаунт с рисунками, я осознал, что восхищаюсь. Но это всё, что я испытываю к маленькой девочке.

Я – идеально обученный вор, я преступник. Я не тем, кем кажусь. Мои деньги фальшивка, а бизнес и того хуже, всё моё окружение – краденое. И она. Она тоже украденная.

Мы ехали по темной улице, заполненной людьми. Я раздраженно стучал пальцами по рулю, потому что из всех эмоций в своей голове, я идеально чувствую раздражение и гнев. Эйвон резко поддался вперед, прищурив глаза.