История войны 1814 года во Франции

Наполеон, переночевав на мызе Греннель и усилясь двумя тысячами человек кавалерии под начальством Сен-Жермена

, оставил эти войска с дивизией Фриана, за исключением четырех батальонов гренадер, у Вье-Мезон для наблюдения доступа от Сезанна. Сам же Наполеон с восемнадцатью тысячами человек двинулся в 9 часов утра на Розуа к Шато-Тиери, вслед за союзниками. Йорк предлагал Сакену тотчас перевести за Марну войска, находившиеся на левой стороне этой реки, но Сакен, у которого оставалось позади много артиллерии и обозов, уговорил его занять позицию впереди Шато-Тиери, за речкой, на возвышенной плоскости у деревушки Какере (les Caquerets). Здесь, по обе стороны большой дороги, расположились 1-я и 7-я прусские пехотные бригады под общим начальством Горна; левее, несколько позади их, встала резервная кавалерия Юргаса; 8-я бригада принца Вильгельма Прусского заняла часть города, лежащую по левую сторону Марны. Часть русской кавалерии и пехоты, расположенная позади позиции, в резерве, прикрывала переправу артиллерии и обозов.

Наполеон, подойдя к сей позиции, открыл сильную канонаду и под покровительством ее устремил пехоту в нескольких колоннах против фронта прусских войск. Затем маршал Ней с кавалерийскими дивизиями Лаферьера, Денуэтта, Кольбера и Дефранса, в числе более 4 000 человек, направился в обход левого фланга кавалерии Юргаса, чтобы отрезать прусские войска от Шато-Тиери, что заставило союзную пехоту отступать к городу. Генерал Юргас, желая остановить неприятеля, кинулся ему навстречу с своей кавалерией, построенной в две развернутые линии, но первая линия его, состоявшая большей частью из ландверов, была опрокинута на вторую и увлекла ее с собой. В эту решительную минуту генерал Горн приказал своей пехоте ускорить отступление к городу, а сам с густой цепью стрелков, поддержанной бранденбургскими гусарами под начальством полковника Зора (Sohr), остановил французскую кавалерию. Тем не менее, однако же, союзная пехота, принужденная отступать через теснину, перерезанную глубокими рвами, по густой грязи, в которой солдаты увязали на каждом шагу, понесла значительный урон; две пушки и гаубица с подбитыми лафетами достались в руки неприятелю. Полки Тамбовский и Костромской под начальством Гейденрейха, остававшиеся на правом фланге позиции, по отступлении прусских войск были атакованы по приказанию Наполеона собственным его конвоем под начальством генерала Бельяра (Belliard). Гейденрейх построил свои полки в два небольших каре и прикрыл их стрелковой цепью, но стрелки были опрокинуты в близлежащую рощу, а каре совершенно рассеяны. Те из людей, которым удалось укрыться в роще вместе со стрелками, ушли в предместье; прочие же все были изрублены либо взяты в плен вместе с генералом Гейденрейхом. Три орудия, при них находившиеся, достались в руки французам. Неприятель преследовал союзников по двум направлениям: кавалерия Нея двинулась на Этамп и по дороге из Эперне, которая оказалась почти непроходимой, а Мортье со всей пехотой наступал по большой монмиральской дороге. Войска 1-й прусской бригады при отступлении потерпели сильный урон, и в особенности гренадеры. Ландверные батальоны Мумма и Зейдлица были истреблены, а засевшие в грязи три прусских орудия захвачены неприятелем. Отступление через предместье и мосты на правую сторону Марны было исполнено под прикрытием сперва 8-й бригады принца Вильгельма, а потом двух батальонов 2-го Восточно-прусского полка, которые отразили несколько атак, удерживались, пока все войска, орудия и обозы переправились за Марну, и, перейдя вслед за ними на другую сторону реки, зажгли оба моста; в то же самое время прусская 12-фунтовая батарея и несколько русских конных орудий с прикрытием 39-го, 49-го и 50-го егерских полков открыли с правого фланга сильный огонь по неприятелю и остановили его дальнейшие покушения

.

Союзные корпусы после краткого отдыха у Шато-Тиери отошли в тот же день по суассонской дороге к Ульши-ла-Виль (Oulchi-la-Ville). Бригада принца Вильгельма отступила в полночь к Ульши-ле-Шатель (Oulchi-le-Chatel), а генерал Кацелер с арьергардом за реку Урк. Казачий отряд Карпова остался для наблюдения за неприятелем на Марне. Еще утром 31 января (12 февраля) французы заняли Ла-Ферте-су-Жуар, откуда подполковник Стессель (Stossel) с 2-м лейб-гусарским полком отступил по шато-тиериской дороге к Монтрель и далее к Во (Veaux) близ Круи

.

В деле при Шато-Тиери русские потеряли 1 500 человек, три орудия (по другим сведениям от восьми до десяти орудий) и значительную часть обоза, а прусские войска – 1 300 человек и шесть орудий. Урон французов, по собственным их показаниям, не превышал 400 человек

.

Как обыкновенно случается после неудачных дел, союзники взаимно обвиняли одни других в поражении, понесенном при Монмирале и Шато-Тиери. Сакен полагал, что прусские войска могли придти к нему в помощь ранее и в больших силах, a прусские генералы жаловались на русских, которые, по мнению их, не поддерживали их как следовало при отступлении к Шато-Тиери. Эти обвинения напрасны. Выше уже объяснены причины, не позволившие Йорку придти в пору к Монмиралю. Что же касается до действий русского корпуса в деле при Шато-Тиери, едва ли можно было требовать от него более того, что он сделал после боя при Монмирале, где войска Сакена были введены в огонь до последнего батальона и эскадрона, и после ночного отступления по таким местам, которые, по свидетельству самого Йорка и главных сподвижников его, были непроходимы. При отступлении за Марну прусские войска понесли значительные потери, но и со стороны русских урон был немаловажен, и если ландверные батальоны Мумма и Зейдлица были почти уничтожены, то и полки Тамбовский и Костромской легли костьми в этом деле.

По отступлении союзников за Марну французы не могли тотчас преследовать их, потому что сперва надлежало возобновить разрушенный мост у Шато-Тиери. Наполеон надеялся, что Макдональд, двинувшись быстро по правому берегу реки, довершит поражение корпусов Сакена и Йорка и пожнет плоды успехов, одержанных главными силами французской армии. Но Макдональд, обратив исключительно внимание на устройство присоединившихся к нему подкреплений, выслал из Мо по дороге на Ла-Ферте-су-Жуар только часть кавалерии Сен-Жермена, да и та, не имея при себе артиллерии, не могла настойчиво преследовать союзников. Пользуясь тем, войска Сакена и Йорка отступили чрез Фим к Реймсу и Жоншери, где и расположились ввечеру 2 (14) февраля.

Еще накануне, 1-го (13-го), Наполеон, успев с помощью жителей возобновить мосты у Шато-Тиери, отрядил ввечеру вслед за союзниками маршала Мортье, с дивизиями Христиани (бывшей Мишеля), Кольбера и Дефранса в числе 6 000 человек, который в тот же день достиг селения Рокур

. Жители окрестной страны, озлобленные беспорядками, неизбежными при поспешном отступлении союзных войск, и возбужденные успехами Наполеона, преувеличивали их выше всякой меры и полагали, что корпусы Сакена и Йорка подвергнутся таким же бедствиям, какие постигли французскую армию в России. Наполеон, пользуясь благоприятным для него оборотом общественного мнения, призвал на службу национальную стражу Марнской долины, вооружив ее отбитыми у пруссаков ружьями

. Продовольствие союзных войск после понесенных ими поражений чрезвычайно затруднилось. Доселе они большей частью располагались по квартирам и получали от жителей хорошую пищу; там же, где нельзя было пользоваться этим средством, продовольствовались реквизициями запасов, необременительными для страны. Но когда расположение жителей к союзникам совершенно изменилось и приняло враждебный характер, тогда уже нельзя было размещать войска на большом пространстве, а надлежало двигаться и располагаться значительными отрядами; селения и местечки были оставляемы крестьянами, которые, опустошив свои дома, скрывались в лесах и угоняли туда стада свои. Союзники были принуждены отводить селения для фуражировки целых полков и бригад, что, подавая повод к беспорядкам и к ослаблению дисциплины, имело неизбежным следствием совершенное разорение страны, служившей театром военных действий. Солдаты, томимые голодом, не менее страдали от стужи при недостатке в топливе, повсеместном в безлесной Шампани; когда же наставала оттепель, дороги делались непроходимыми, обувь изнашивалась в несколько дней, и люди, совершая усиленные марши босиком, поступали сотнями в походные лазареты. «Не могу скрыть, – писал Йорк в донесении фельдмаршалу от 14 февраля н. ст., – что мой корпус утомлен чрезвычайно и обувь солдат в бедственном положении, отчего множество людей остается назади, и я опасаюсь потерять половину моего корпуса». По прибытии в Реймс он отдал следующий приказ, из которого видно, в каком состоянии тогда находились союзные войска: «С величайшим неудовольствием заметил я огромное увеличение обозов вверенного мне корпуса. Несмотря на неоднократно мной повторенные приказания, число повозок при бригадах чрезвычайно умножилось. До какой степени тем замедлилось движение войск на последних трех переходах, известно всякому, кто сколько-нибудь обращал внимание на благосостояние вверенного мне корпуса. Бесчисленное множество крестьянских повозок, нагруженных бочонками с вином, заплесневелым хлебом и протухлым мясом, мешками, босыми людьми и проч., тащится вслед за войсками. Необходимо прекратить эти беспорядки. Для этого требую содействия Г.г. бригадных и полковых командиров, а равно и всех офицеров, возлагая на строжайшую ответственность начальников частей войск точное исполнение прилагаемой инструкции». За тем следовали подробные и весьма строгие постановления насчет сокращения обозов

.