Миллион поцелуев в твоей жизни

У Натали отвисает челюсть.

– Ой, да брось. Только не говори, что тебе нравится работать с девственницей.

– Перестань так ее называть, – с раздражением говорю я.

– А что? Это правда! Разве она не девственница?

– Да, я девственница.

Вот черт. Похоже, Рен подошла, чтобы присоединиться к разговору.

Натали смотрит на нее, слегка скривив верхнюю губу в усмешке.

– А ты что тут забыла?

– Раз ты собралась меня обсуждать, то, возможно, и мне стоит поучаствовать в беседе. – Рен скрещивает руки на груди, тем самым выставляя грудь вперед и давая мне возможность вдоволь на нее насмотреться.

– Тебя вообще к нам в компанию не приглашали, – бормочет себе под нос Натали.

Рен расправляет плечи.

– Тогда советую прекратить без конца упоминать мое имя.

– Во-о-оу, – тянет Эзра, едва не подпрыгивая на месте в предвкушении потенциальной девичьей ссоры.

Натали переводит на меня взгляд.

– Ты что, не скажешь ей, чтобы шла на свое место или еще куда-нибудь?

– Нет. – Едва удостаивая Рен вниманием, я откидываюсь на спинку стула, поднимаю руки и складываю их за головой, словно у меня уйма времени. – Думаю, она сама справится.

Натали бросает на меня недобрый взгляд и снова обращается к Рен.

– Хочешь сказать, что твое имя Девственница? Потому что иначе я тебя не называла.

Выражение лица Рен становится мрачным. Она злится. Не могу ее винить: Натали ведет себя как последняя дрянь.

– Перестань меня обсуждать, Натали.

– Да что ты? И что ты сделаешь, если не перестану? – дразнит Натали.

– На твоем месте я бы притормозил, – тихо говорю я. Обе смотрят на меня, и в глазах Натали вспыхивает раздражение. – У меня есть на тебя небольшой… компромат, Нат.

Откровенные фотки, которые она присылала мне давным-давно – как и большинству парней в кампусе. Видео, на которых она курит вейп на вечеринке в прошлом году. Еще одно, на котором ее жестко трахает Малкольм, хотя его я так и не смотрел.

Малкольм, конечно же, потрудился переслать его всем нам, хотя я не знаю, известно ли об этом Натали. Эту мысль ему подкинул другой наш одноклассник, который делает точно так же. Озабоченный тип.

– Ты сейчас серьезно? Ты правда встанешь на ее сторону? – Она машет рукой на Рен.

– Будешь публично ее унижать, и я помогу ей ответить тем же. – Пожимаю плечами я. – Вот так все просто.

Натали ничего не отвечает, но заметно дрожит. От страха. От злости. Может, от того и другого.

– Ты мудак.

– Это я уже слышал, детка. Тоже мне новость.

Недовольно фыркнув, она разворачивается и уходит. Плюхается на стул в паре рядов от моего и издает громкое:

– Хм!

Как раз в этот момент Малкольм входит в класс, останавливает взгляд на Рен, стоящей возле моей парты, и прищуривается.

Вид у него недовольный.

Именно Малкольм рискует больше всех, если Рен нас сдаст. Его отправят обратно в Англию, а этого он хочет меньше всего. У него сложные отношения с родителями, особенно с матерью. Что бы он ни делал, ее все не устраивает. А если его выгонят из школы и отправят обратно в Англию?

Даже думать нечего. Она придет в ярость и, скорее всего, лишит его финансовой поддержки.

Малкольм идет к своей парте, что сбоку от моей и ближе к Рен. По пути врезается в нее плечом и даже не утруждается извиниться, что совсем на него непохоже, ведь он англичанин и ужасно вежлив. Он садится за парту и свирепо смотрит на Рен.

– Я тебе не мешаю?

Рен, часто моргая, потирает руку в том месте, где он на нее налетел.

Да какого черта? Этот сукин сын причинил ей боль.

Если она расплачется, я за себя не отвечаю.

– Смотри, куда идешь, Мал. – Когда он оборачивается, я бросаю на него взгляд, который так и говорит: «Отвали на хрен».

Он пожимает плечами.

– Она стояла у меня на пути.

– Она девушка. А ты налетел на нее как на поле.

– Послушать тебя, так это плохо, – добавляет Рен.

Я снова поворачиваюсь к ней.

– Что плохо?

– Что я девушка. Будто это проклятие или я какой-то недочеловек.

– Ну… – тянет Малкольм. – Твои слова, не мои.

Эзра хохочет.