Даня улыбнулся. Взял салфетку, написал на ней неприлично много цифр.
– Согласен, – кивнул Пилатов. У него дрожало левое колено и на лбу выступила испарина. – Но этой информации нигде не будет? А та Тамара?
– Тамара – выжившая из ума старуха. Я соберу информацию, оформлю документы и все будет. А теперь я уехал. Завтра на работу. Да и книгу вашу надо дописать.
21
– Ба, – Гриша курил на террасе.
– Да, Григорий.
– Я хочу переехать в город. Но не к тебе. Сниму квартиру. Давай дом продадим.
– Хорошо. Я продам.
– Ба?
– Да.
– Не, ничего.
– Ну ладно. Григорий, у меня на второй линии звонок. Я перезвоню тебе.
Гриша потушил сигарету.
22
Даня согласился на чашку кофе. Тамара Павловна всегда варила замечательно ароматный кофе. Он помнил, как они с Гришей в детстве завидовали, что она постоянно пила этот ароматный напиток богов. Им она наливала его чуть ли не из пипетки – слишком крепко для детей. А теперь вот она принесла ему такую же чашку, как себе. Почему-то в горле стоял ком.
– На ловца и зверь бежит… Удивительно, – Тамара Павловна покачала головой. – Удивительно. Мы можем ему действительно продать дом?
– Конечно. Это и будет по-настоящему. Только вы, простите ради бога, должны будете сыграть старуху.
– А я, по-твоему, девчонка?– ухмыльнулась Тамара Павловна.
– …маразматичную старуху, которую легко провести.
– Ну да, это случай не мой.
– И с документами все это…в хрущевке какой-нибудь давайте встретимся.
– Как говорит молодежь, ничего непонятно, но очень интересно, конечно. Как странно складываются обстоятельства, – Тамара Павловна подошла к окну и долго стояла молча. – Скажи, Гриша несчастен?
– Это сложный вопрос. Мне кажется, что он не может быть несчастен. В нем слишком много любви к людям.
23
У Дани был очень насыщенный день. Даже слишком. Он впервые с первой попытки идеально оформил все документы. Продажа земли заняла рекордно короткий срок. Был закрыт проект по заводу с производством чего-то (он не вникал) из кишок свиней. Ему выписали две премии.
Тамара Павловна сыграла свою роль идеально. Пилатов отдал ему деньги, а он ему отдал адрес дома в Небосьёвке. Ему было страшно. Он отдал Пилатову давно написанную книгу и получил второй денежный транш.
Он поехал на квартиру. Познакомился с booksy-books и ее братом, зачем-то тоже приехавшим в Альск. Вooksy-books сняла его разоблачающее Пилатова видео. Потом они долго болтали с Лешей.
Даня приехал домой под утро. Упал на кровать. Сквозь дремоту он услышал свой собственный смех.
24
Автобус тряхнуло и Гриша проснулся. Он не заметил, как задремал. «Забавно, – подумал он, – было бы, если бы я сейчас проснулся и понял, что не было ничего. Не было Маргариты, хайпа этого. И ничего. Типа я просто ехал с работы и уснул. И все это приснилось. Расстроился бы я, интересно, если бы узнал, что ничего этого не было?».
Гриша вышел из автобуса. И впервые увидел, какой же ржавый у того был бок. Ему стало жалко автобус.
Автобус отъехал – и на той стороне дороги Гриша увидел цыганку, худую, до костлявости. Она покачала головой. Гришу кто-то окрикнул. Он повернулся, но никого не было. Цыганка исчезла.
Гриша долго бродил по селу. Внутри что-то ныло. Он спустился к пруду. Невольно вспомнилось, как Маргарита заходила в воду. Грише становилось физически больно. Он постоял у края пруда, в глади воды ничего не отражалось.
Было ли у нее к нему хоть какое-то чувство? Или только ради имени? Поступила ли она с ним так же, как с ней когда-то поступил Пилатов?
Ему, по большому счету, было все равно. Если для того, чтобы побыть с ней эти …дни или недели? Как странно шло время! Не суть. Если для того, чтобы побыть с ней, нужно было дать ей воспользоваться этим хайпом – почему нет? Оно того стоило. Но отпускать ее было тяжело. А Гриша чувствовал, что отпустить ее придется совсем скоро.
Гриша поднялся к дому. Заметил, что забыл докрасить один угол. Пошел в сарай, достал краску. И довел дело до конца. Потом помыл полы, убрал пыль, заправил постель – от нее еще пахло духами Маргариты. Впрочем, он не помнил, чтобы она душилась. Но пахло ею. Дом был в идеальном состоянии. Он выпил чашку кофе, не чувствуя ни запаха, ни вкуса. Помыл чашку. Вернул ее на место. Вышел. Запер дверь. Перед последним оборотом ключа он замер на несколько мгновений. А потом щелкнул замок. Гриша облокотился о перила на террасе. Он увидел желтый розовый куст. Перевел взгляд на пруд. И понял, чего ему хочется. По-детски расплакаться.
24
Пилатов метался по номеру. Он не выдержал и разбил лампу на прикроватной тумбочке.
На его счету почти не оставалось денег. Но был еще общий счет. Он собирался заплатить за лампу с него. С него же он планировал заплатить за сломанный стол, стул и разбитое зеркало.
Телефон разрывался от звонков. Пресса атаковала, агенты разрывали с ним отношения. Издательства отказывались от контрактов с ним. Звонили юристы некоторых издателей – его вызывали не в один суд из-за нарушения политики издательских домов. Проклятый взбунтовавшийся раб.
Пилатов попытался перевести деньги с общего счета – отказ. Деньги с общего счета больше были не общие.
Пилатов проматерился. Это был ад. Но от жара этого ада грядущая месть представлялась еще слаще.
25
– Девочка моя, ты ведь в курсе, что твой муж в городе?
– Конечно.
– И про дом знаешь? И про то, что он явно неадекватен?
– Конечно.
– Хорошо. Предупреждена, значит, вооружена.
– Да.
– Тогда скажи мне, когда же кончится хайп на моем внуке?