Герои в поисках приключений

«Что я тебе говорил, мальчишка?» – солдат презрительно посмотрел на Тора сверху вниз.

Прежде чем Тор смог что-то ответить, стражник наклонился и сильно ударил Тора ногой. Удар пришёлся Тору по ребрам. Стражник замахнулся, чтобы ударить Тора еще раз, но на это раз Тор поймал ногу солдата в воздухе. Он дернул парня за ногу, и тот, потеряв равновесие, упал наземь.

Тор быстро поднялся на ноги. Тут же поднялся и стражник. Тор был в ужасе от того, что только что сделал. Солдат был рассержен не на шутку.

«Я не только закую тебя в кандалы!» – зашипел он. – «Ты заплатишь за то, что сделал. Никто не смеет трогать стражника Короля! Можешь забыть о вступлении в Легион – теперь ты отправишься в темницу! Можешь попрощаться с солнечным светом!»

Солдат достал цепь с кандалами на конце. Он подошел к Тору – на его лице читалась жажда мщения.

Тор лихорадочно размышлял. Он не мог позволить заковать себя в кандалы, но и не хотел причинять вред королевской страже. Он должен был быстро что-то придумать.

Он вспомнил о своей праще. Его руки сработали быстрее разума: он схватил пращу, поместил туда камень, прицелился и выстрелил.

Камень пролетел со свистом и выбил кандалы из рук пораженного стражника. Он также угодил ему по пальцам. Солдат отпрянул и встряхнул свою руку, крича от боли. Кандалы с грохотом упали на землю. Бросая на Тора испепеляющий взгляд, стражник вынул свой меч с характерным металлическим кольцом.

«Это была твоя последняя ошибка», – мрачно пригрозил ему солдат, наступая.

У Тора не было выбора – этот человек просто так его не отпустит. Он поместил другой камень в свою пращу и метнул его. Он целился обдуманно – он хотел не убить стражника, а только остановить его. Поэтому вместо того чтобы целиться ему в сердце, нос, глаз или голову, Тор прицелился в место, которое, как он знал наверняка, остановит его, но не убьет. Он прицелился стражнику между ног.

Тор метнул камень не в полную силу, но достаточно для того, чтобы заставить человека согнуться пополам. Это был прекрасный удар.

Стражник рухнул, выронив свой меч, и, схватившись за пах, свернулся в клубок.

«Тебя повесят за это!» – застонал он от дикой боли. – «Стража! Стража!»

Тор поднял глаза и вдалеке увидел нескольких королевских стражников, которые бежали к нему.

Теперь или никогда.

Не теряя времени, он забрался на оконный проём. Он должен проникнуть на арену и предстать перед Легионом. Он сразит любого, кто встанет у него на пути.

Глава пятая

МакГил сидел в зале для личных встреч на верхнем этаже своего замка. Он восседал на троне, вырезанном из дерева, и смотрел на своих четверых детей, которые стояли перед ним. Здесь был его старший сын Кендрик, который в свои двадцать пять лет был отличным воином и настоящим джентльменом. Он был незаконнорожденным сыном от другой женщины, которую МакГил давным-давно позабыл. По иронии судьбы, именно Кендрик больше всех детей был похож на МакГила. Он рос вместе со остальными детьми, несмотря на то, что Королева поначалу это не одобряла. Кендрик не мог претендовать на трон, и это угнетало МакГила, ведь он гордился сыном и считал его самым достойным молодым человеком в Королевстве. Лучшего претендента на роль наследника престола было не сыскать.

Кроме него в зале был и его второй сын по рождению, но первый законнорожденный сын Гарет – двадцати трех лет от роду, был худым молодым человеком с впалыми щеками и большими карими, постоянно бегающими глазами. Гарет был полной противоположностью своего старшего брата. Кендрику была свойственна прямолинейность, а Гарет держал свои мысли при себе. Кендрик был гордым и благородным, а Гарет – нечестным и хитрым. МакГила мучился от нелюбви к своему сыну. Много раз он пытался исправить его характер, но после некоторых событий в подростковом возрасте мальчика, он решил, что его натура была предопределена: Гарет был коварным, властолюбивым и амбициозным – в самом плохом смысле этих слов. Кроме того, МакГил знал, что его сына интересуют не женщины, а мужчины. Другие короли отстранили бы такого сына, но МакГил был более свободным от предрассудков и считал, что это не является причиной, чтобы не любить сына. Он не осуждал Гарета за его пристрастия. МакГил осуждал его за его злую, коварную натуру – на это он не мог не обращать внимания.

Рядом с Гаретом стояла вторая дочь МакГила Гвендолин, которой только что исполнилось шестнадцать лет. Это была очень красивая девушка, а её характер даже превосходил ее красоту. Добрая, щедрая и честная Гвендолин была самой прекрасной девушкой, которую он когда-либо встречал. В этом отношении она была похожа на Кендрика. Она смотрела на МакГила с теплотой и любовью. Он знал, что дочь никогда не предаст его. Король гордился Гвендолин даже больше, чем своими сыновьями.

По другую сторону от неё стоял младший сын МакГила Рис – гордый и энергичный молодой человек четырнадцати лет, который только-только становился мужчиной. МакГил с удовольствием наблюдал за его вступлением в Легион и уже видел, каким мужчиной он станет. МакГил не сомневался, что однажды Рис станет лучшим среди его сыновей и прекрасным правителем. Но этот день еще не пришел. Он все еще был слишком молод, и ему предстояло многому научиться.

МакГил испытывал смешанные чувства, рассматривая четверых своих детей – трех сыновей и дочь – которые стояли перед ним. Он испытывал и гордость, и разочарование одновременно. Двоих его детей не было в зале, и беспокоило его. Конечно, он понимал, что его старшая дочь Луанда готовилась к своей свадьбе. Тем более, после свадьбы она собиралась отбыть в другое королевство, и в обсуждении престолонаследия ей не было необходимости участвовать. Но его средний сын Годфри, восемнадцатилетний молодой человек, отсутствовал по непонятной причине. МакГил был этим сильно оскорблен.

С самого детства Годфри демонстрировал неуважение к королевству. Он всегда давал понять, что королевство ему безразлично, и он никогда не станет его правителем. К величайшему разочарованию короля, Годфри предпочитал прожигать свои дни в пивных в дурной компании, навлекая все больший позор и бесчестие на королевскую семью. Он был бездельником – целыми днями он спал, а когда просыпался, пил. С одной стороны, МакГил был и рад, что Годфри не пришёл, но с другой это было оскорбление, которое он не мог простить. Он знал, что так и будет, поэтому накануне отправил своих людей прочесать пивные и привести его во дворец. Поэтому МакГил сидел молча, ожидая появления своего среднего сына.

Наконец, тяжелая дубовая дверь распахнулась, и вошла королевская стража, волоча Годфри под руки. Они подтолкнули его и закрыли за собой двери. Годфри ввалился в зал.

Его братья и сестра обернулись на него. Он выглядел неопрятно: небритый, полураздетый, пахнущий элем. Он одарил всех присутствующих своей фирменной наглой улыбкой.

«Здравствуй, отец», – произнес Годфри. – «Я что, пропустил все веселье?»

«Ты встанешь рядом со своими братьями и сестрой и выслушаешь меня. А если ослушаешься, то, прости Господи, я посажу тебя на цепь в подземелье вместе с обычными преступниками без еды и эля на целых три дня».

Годфри вызывающе посмотрел на своего отца. В этом взгляде МакГил увидел скрытый источник силы, что-то от него самого, какой-то потенциал, который Годфри мог бы реализовать с пользой. Разумеется, если ему удастся побороть свои пороки.

Стараясь не изменять своей бунтарской натуре, Годфри подождал добрых десять секунд прежде, чем, наконец, уступить и подойти к остальным.

МакГил смотрел на своих пятерых детей, стоящих перед ним: незаконнорожденного, интригана, пьяницу, свою дочь и младшего сына. Это была странная группа, и трудно было поверить, что все они его кровь и плоть. И сегодня, в день бракосочетания его старшей дочери, он должен выбрать, кто же из них станет его наследником. Разве это было возможно?

Это было бесполезное занятие. В конце концов, он был в расцвете лет и мог править еще лет тридцать. Тот, кого он сегодня назовет своим наследником, может не получить трон еще по меньшей мене несколько десятилетий. Эта традиция раздражала его. Возможно, она была необходимостью во времена его отца, но никак не сейчас.

Он откашлялся.

«Мы собрались здесь сегодня, чтобы отдать дань традиции. Как вы знаете, в этот день, когда моя старшая дочь выходит замуж, я должен назвать своего приемника – наследника, который будет править этим королевством. Если я умру, никто не будет править лучше вашей матери. Но законы нашего королевства предписывают, что только потомок короля может наследовать престол. Поэтому я должен выбрать».

МакГил отдышался, раздумывая над сказанным. Угнетающая тишина повисла в воздухе. Все были в напряжении от ожидания. Он посмотрел им в глаза и увидел в них совершенно разные эмоции. Кендрик выглядел смирившимся, поскольку знал, что незаконнорожденному никогда не стать приемником. Глаза Гарета, любителя интриг, горели от амбиций, словно выбор уже упал на него. Пьяница Годфри смотрел в окно – ему было все равно. Гвендолин смотрела на него с любовью, хоть и знала, что ей не встать на престол. То же самое выражение читалось и на лице Риса, его младшего сына.

«Кендрик, я всегда считал тебя своим законным сыном. Но законы королевства не позволяют отдать предпочтение кому-то кроме моих законнорожденных детей».

Кендрик поклонился. «Отец, я и не рассчитывал на это. Я доволен своим положением. Пожалуйста, не расстраивайся из-за этого».

Ответ сына растрогал его. Видя его искренность, МакГилу ещё больше захотелось сделать его своим наследником.

«Остаетесь вы четверо. Рис, ты прекрасный молодой человек. Лучший из всех, кого я когда-либо видел. Но ты еще слишком молод, чтобы стать наследником».

«Я ожидал этого, отец», – ответил Рис, слегка поклонившись.

«Годфри, ты один из троих моих законных сыновей. Я подарил тебе все возможные привилегии, но ты ими не воспользовался. Ты выбрал проводить свои дни в пивных вместе со сбродом. В моей жизни нет большего разочарования, чем ты».

Годфри ответил отцу недовольной гримасой и начал ерзать на месте.

«Ну, тогда, полагаю, мне здесь нечего делать, и я могу вернуться в пивную, не так ли, отец?»

Бросив насмешливый поклон в сторону отца, Годфри развернулся и направился к двери.

«Вернись на место!» – закричал МакГил. – «СЕЙЧАС же!»

Но Годфри продолжал идти, не обращая внимания на слова отца. Он открыл дверь, за которой ожидали два стражника. Они в растерянности смотрели на МакГила, который кипел от ярости.

Но Годфри не стал ждать – оттолкнув солдат, он вышел в коридор.

«Задержите его!» – крикнул МакГил. – «И держите подальше от глаз Королевы. Я не хочу, чтобы она видела его на свадьбе своей дочери».

«Да, мой сир», – сказали они и, закрыв дверь, поспешили за Годфри.

Лицо МакГила налилось краской, он тяжело дышал и никак не мог успокоиться. В тысячный раз он задавался вопросом, что же он натворил, чтобы заслужить такого сына.

Он посмотрел на остальных детей. В полной тишине они ждали его решения. МакГил сделал глубокий вдох, пытаясь сконцентрироваться.