Оценить:
 Рейтинг: 0

Приключения Арсена Люпена

Год написания книги
2021
Теги
<< 1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 63 >>
На страницу:
14 из 63
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Получается, что два месяца назад произошла подмена, которую мы сейчас наблюдаем. Как вы можете это объяснить?

– Этого не могло случиться.

– Значит?..

В полном отчаянии судья повернулся к обвиняемому и произнес ободряющим тоном:

– Послушайте, обвиняемый, не могли бы вы объяснить нам, каким образом и как давно вы попали в руки правосудия?

Казалось, что доверительный тон рассеял недоверие или возымел действие на рассудок подсудимого. Он попытался ответить. Наконец, после умело заданных, осторожных вопросов, ему удалось выдавить из себя несколько фраз, из чего стало ясно следующее: два месяца назад его привезли в камеру предварительного заключения. Он провел там ночь и утро. У него ничего не нашли, кроме семидесяти пяти сантимов, и благополучно выпустили. Но в тот момент, когда он пересекал двор, двое жандармов схватили его под руки и посадили в тюремную машину. С тех пор он находился в камере 24, в общем-то, там не так плохо… кормят прилично… спать не мешают… Поэтому он и не протестовал…

Все это казалось невероятным. Под безудержный смех зала судья отложил дело, назначив дополнительное расследование.

Расследование незамедлительно установило факт, занесенный в тюремную книгу: восемь недель назад некто, именуемый Бодрю Дезире, провел ночь в Депо, в камере предварительного заключения. На следующее утро он был освобожден и покинул Депо в два часа пополудни. Однако в тот же самый день, ровно в два часа, Арсен Люпен вышел из кабинета следователя после своего последнего допроса и уехал в тюремной машине.

Неужели надзиратели допустили такую ошибку? Неужели сбитые с толку внешним сходством Люпена и Бодрю они по оплошности подменили заключенного из Санте этим человеком? Это воистину было бы тяжелейшим служебным нарушением, которое, принимая во внимание их должности, допустить было немыслимо.

Была ли подмена заранее подготовлена? Прежде всего, само место действия делало подобную операцию практически невозможной, к тому же Бодрю должен был быть сообщником Люпена и сознательно дать себя арестовать, чтобы занять его место. И каким же чудом в таком случае весь этот план, построенный исключительно на ряде невероятных совпадений, случайных встреч и фантастических ошибок, мог быть так удачно осуществлен?

Сняли антропометрические данные Дезире Бодрю: карточки, соответствующей его описанию, в картотеке не оказалось. Впрочем, его следы нашлись без труда. Он был известен в Курбевуа, в Аньере, в Леваллуа. Жил подаяниями и ночевал в лачуге старьевщика, таких немало поблизости от заставы Терн[20 - Застава Терн была возведена в Париже в 1843 г. во время строительства укреплений от площади Терн к мосту Нёйи.]. Но вот уже год, как он исчез.

Неужели Арсен Люпен нанял его? Ничто не давало оснований предполагать это. И даже если бы это было действительно так, это никоим образом не проливало свет на побег заключенного. Тайна оставалась тайной. Ни одна из двух десятков гипотез не выдерживала проверки. Сам побег, пусть необъяснимый и эффектный, сомнений не вызывал: и правосудие, и люди неискушенные понимали, что это был результат длительной подготовки, цепочка загадочным образом связанных между собой действий, развитие которых подтвердило надменное пророчество Арсена Люпена: «Я не буду присутствовать на суде».

Целый месяц проводилось тщательное расследование, а тайна по-прежнему оставалась неразрешимой. Но нельзя же было бесконечно держать в заключении бедолагу Бодрю. Суд над ним выглядел бы пародией: какие обвинения можно ему предъявить? Следователь подписал постановление о его освобождении. Но начальник сыскной полиции распорядился вести за ним постоянное наблюдение.

Мысль эту подал ему Ганимар. По его мнению, в этом деле не было ни сообщников, ни случайностей. Бодрю оказался просто орудием в руках Люпена, которым тот и воспользовался с необыкновенной ловкостью. Когда Бодрю выйдет на свободу, он выведет полицию на Арсена Люпена или, по крайней мере, на кого-то из его подельников.

К Ганимару приставили еще двух инспекторов – Фолянфана и Дьези, и январским туманным утром перед Бодрю Дезире распахнулись ворота тюрьмы.

Сначала он выглядел слегка растерянным и вел себя как человек, который еще не знает, что будет делать дальше. Он двинулся по улице Санте и улице Сен-Жак.

Остановился перед лавкой старьевщика, снял пиджак и жилет, продал жилет, выручив несколько су, снова надел пиджак и направился дальше.

Он перешел на другой берег Сены. У площади Шатле его обогнал омнибус, он хотел было в него сесть, но там не оказалось свободных мест. Кондуктор посоветовал ему взять номер[21 - В соответствии с правилами Главной компании омнибусов, обслуживавшей в Париже тридцать один маршрут, пассажир должен был зайти в помещение станции и сообщить, куда он собирается ехать. В зависимости от направления он получал от контролера свой номер, который затем выкликал кондуктор соответствующего омнибуса, зайдя в помещение станции.], и он зашел в зал ожидания.

В этот момент Ганимар подозвал к себе обоих агентов, не спуская глаз со здания станции, и торопливо распорядился:

– Остановите такси… Нет, два, так будет надежнее. Я сяду к одному из вас, и мы поедем следом за ним.

Агенты подчинились. Однако Бодрю не выходил. Ганимар подошел ближе – в зале никого не было.

– Какой же я кретин, – пробормотал он, – я забыл про второй выход.

И в самом деле, помещение этой станции соединялось внутренним коридором с другой, расположенной на улице Риволи. Ганимар кинулся туда. Он примчался как раз вовремя и успел заметить Бодрю на империале омнибуса маршрута Батиньоль – Ботанический сад, который уже заворачивал за угол улицы Риволи. Инспектор бросился бежать и нагнал омнибус. Но потерял своих двух подручных. Теперь он должен был продолжать преследование один.

В ярости, чтобы разом со всем покончить, он чуть было не схватил Бодрю за шкирку. Разве не специально и весьма хитроумно этот якобы придурок оставил его без подкрепления?

Ганимар взглянул на него, тот дремал на скамейке: голова болталась из стороны в сторону, рот приоткрыт, а лицо выражало непроходимую глупость. Нет, не тот противник, чтобы обвести вокруг пальца старину Ганимара. Случайность, только и всего.

Возле Галери Лафайет Бодрю быстро пересел из омнибуса в трамвай, шедший в район Ля Мюэтт по бульвару Осман и авеню Виктора Гюго. Он вышел только на конечной станции и нетвердой походкой направился в сторону Булонского леса.

Он беспорядочно бродил по аллеям, возвращался назад, шел дальше. Что он искал? Была у него какая-то определенная цель?

Он слонялся так около часа и, казалось, изнемогал от усталости. И впрямь, завидев скамейку, он плюхнулся на нее. Это место, неподалеку от пригорода Отей на берегу небольшого озера, скрытого среди деревьев, было совершенно пустынным. Прошло полчаса. Ганимар потерял терпение и решил сам завязать разговор.

Он подошел и уселся рядом с Бодрю. Зажег сигарету, стал чертить тростью круги на песке и произнес:

– Сегодня не жарко.

Молчание. И внезапно в тишине прозвучал смех, радостный, счастливый смех – так смеются дети в порыве неукротимого веселья, когда больше не в силах сдержаться. Явственно, физически Ганимар почувствовал, как зашевелились волосы у него на голове. Этот смех, дьявольский смех, он слышал его столько раз!..

Он резко схватил Бодрю за лацканы пиджака и пристально, яростно стал вглядываться в его лицо – внимательнее, чем в зале суда: но теперь перед ним был вовсе не тот человек, которого он видел тогда. Нет, это все-таки был он, но… вместе с тем совсем другой, настоящий.

Он напряг все свое внимание и начал узнавать живые, пытливые глаза. Он всматривался в исхудавшее лицо, похожее на маску, видел, как из-под дряблой кожи начинает проступать истинная плоть, а из-под перекошенных губ – нормальный рот. Это были глаза и рот другого человека, а главное – другое выражение лица: пытливое, живое, насмешливое, умное, такое открытое и юное!

– Арсен Люпен, Арсен Люпен, – бормотал он.

И внезапно, охваченный яростью, Ганимар вцепился ему в горло, пытаясь повалить на землю. Несмотря на свои пятьдесят лет, он все еще отличался недюжинной силой, тогда как его противник находился не в лучшей форме. К тому же какой его ждет триумф, если удастся снова засадить его за решетку.

Борьба продолжалась недолго. Арсен Люпен практически не защищался, но Ганимар отпустил его так же быстро, как и напал. Его правая рука повисла безжизненной плетью.

– Если бы на набережной Орфевр обучали борьбе дзюдо, – заявил Люпен, – вы бы знали, что этот прием называется по-японски «удэ-хисиги».

И холодно добавил:

– Еще секунда – и я бы сломал вам руку, а вы получили бы по заслугам. Как же вы, мой старинный друг, которого я так уважаю, кому, не раздумывая, раскрываю свое инкогнито, так могли злоупотребить моим доверием? Некрасиво… Ну ладно, говорите, что там у вас?

Ганимар молчал. Он считал себя виновным в этом побеге – ведь он сам своим сенсационным заявлением ввел правосудие в заблуждение. Этот побег станет самым позорным пятном в его карьере. Слеза скатилась по седым усам.

– Господи, Ганимар, да не расстраивайтесь так! Если бы вы не заговорили, я бы подыскал кого-то другого. Послушайте, разве я мог бы допустить, чтобы осудили Бодрю Дезире?

– Выходит, – пробормотал Ганимар, – там были вы? И здесь тоже вы?

– Я, один я и только я.

– Но как это возможно?

– О, для этого вовсе не нужно быть чародеем. Достаточно, как заметил этот симпатяга-судья, лет десять тщательно готовиться и предусмотреть все возможные случайности.

– Но ваше лицо? Глаза?

– Вы же догадываетесь, что не из любви к искусству я полтора года проработал в больнице Сен-Луи у доктора Алтье? Я полагал, что тот, кто в один прекрасный день будет иметь честь назваться Арсеном Люпеном, должен преступить банальные законы природы, регулирующие внешний вид и идентичность индивида. Внешний вид? Но его можно менять по своему усмотрению. Например, в результате простой подкожной инъекции парафина кожа набухнет в нужном вам участке. Пирогалловая кислота сделает вас похожим на индейца. Сок большого чистотела, если потребуется, разукрасит экземой и желваками. Одни химические вещества воздействуют на рост щетины и волос, другие – на тембр голоса. Добавьте к этому два месяца диеты в камере двадцать четыре, привычку склонять набок голову, горбиться и кривить рот, усвоенную тысячекратным повторением упражнений. Ну и наконец, если закапать в глаза пять капель атропина, взгляд станет растерянным и блуждающим, и дело в шляпе!

– Не могу представить себе, чтобы надзиратели…

– Метаморфоза происходила постепенно. Они не могли заметить ежедневных перемен.

– Ну а Бодрю Дезире?
<< 1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 63 >>
На страницу:
14 из 63