Драконы Корнуолла. Принеси мне шкуру любимого тирана

Фарриец и раньше входил в меня, но не настолько глубоко. И его руки никогда так по-собственнически не лежали на моем теле.

Становилось понятно, что до этого момента фарриец максимально сдерживался. Дёрнувшаяся во мне мужественность говорила, что больше такого не будет. Его дружок почувствовал награду за свое долготерпение и теперь рвется в бой, чтобы добыть ее.

Драконьер взял за запястья и поднял меня. Я вновь охнула: то, что я считала до этого наполненностью до предела, было жалким подобием того, что я почувствовала сейчас.

Булочки явственно ощутили жёсткий живот фаррийца с кубиками пресса и покрытую мягкими волосами мошонку.

Я стояла на коленях, выгнув спину, а драконьер за моей спиной медленно разводил мои руки в стороны, пока не завел их за свою голову и не заставил схватиться ладонями за его шею.

Это была странная напряжённая поза, вернее, она была бы такой, если бы руки фаррийца не придерживали меня за живот.

Мягкий толчок ознаменовал начало расплаты. Я качнулась в руках драконьера, но вопреки всему не упала лицом в подстеленный тартан. Мои ладони крепко держались за шею фаррийца, его подбородок лежал на моем плече, а дыхание обжигало ключицы. Державшие меня руки медленно перемещались с каждым ударом бедер. Одна из них нырнула между широко расставленных ног, нащупала сокровенное местечко, пальцы Дрейка Дайера задвигались. Маленький бугорок в складочках вспыхнул яростным пожаром, распространяя огонь по венам.

Темп движений драконьера нарастал, не теряя той запредельной наполненности. Но это уже не пугало меня, вихрь удовольствия заставил забыть обо всем. Это будет не похоже ни на что из того, что я знала до этого. Чистое наслаждение без боли, страха и унижения.

Когда я распалилась настолько, что, уже не стесняясь, громко вскрикивала при каждом толчке бедер, – благо в лесу мы были одни: испуганные моими воплями и звериным рычанием драконьера, кролики и олени не в счет, – я ощутила на шее огненное прикосновение губ Дрейка Дайера. Это было нежное касание, каленым железом заклеймившее мою кожу. Никогда я не чувствовала подобного. Казалось, драконьер не смеет прикоснуться губами ко мне, и это тайное благоговейное касание было всем, что он мог себе позволить.

Когда луна зашла, погрузив мир во тьму, я почувствовала себя раскованнее. Казалось, пленившего меня врага Дрейка Дайера больше нет рядом, его поглотил ночной мрак. А вместо него мое тело обволакивают тысячи ласковых любовников.

Разгорячённая редким удовольствием, доставленным мне драконьером, я могла позволить себе все.

В кромешной тьме, почувствовав на коже горячее дыхание фаррийца, я подалась вперед, чтобы вновь ощутить эти нежные прикосновения. Казалось, тьма развязала руки драконьеру, и он с жадностью накинулся на мое тело с поцелуями. И какие это были поцелуи! Никогда никто еще так меня не целовал – жадно и осторожно одновременно.

Стас никогда не целовал меня во время секса, он либо кусал мои кубы до крови, ловя ртом мое дыхание и крики, либо он зло сминал мои губы, схватив за щеки, чтобы я не отворачивалась. Его поцелуи и жестокие ласки вызывали во мне отвращение, в первую очередь к самой себе.

Сейчас, во тьме, я сама искала прикосновения обжигающих губ. Эти нежные ласки были мне в новинку, и я старалась ощутить их на себе как можно дольше. Может быть, мне никогда больше не удастся почувствовать подобного.

Когда наши губы встретились, я впервые ощутила блаженство, откинувшись назад, я будто нектар пила эти ощущения с губ невидимого в темноте Дрейка Дайера.

Фарриец отчаянно дернулся и напрягся, и я поняла, что сейчас мы оба можем не сдерживать срывающихся дыханий, пусть все то загадочное, произошедшее между нами во мраке, закончится взрывам красок и экстаза. Это будет наилучший конец.

Предводитель драконьеров понял все без слов и со звериным рычанием задвигался быстрее.

Кульминация не заставила себя долго ждать. Раздраконенная долгой прелюдией и невероятным количеством ласк, источаемых фаррийцем, я кончила одновременно с Дрейком Дайером. От феерического взрыва эмоций и чувств мне впервые не захотелось отстраниться от жестокого и безжалостного драконьера, несущего смерть. Более того, как могла, я прижалась спиной к нему, чувствуя, как мужчина, содрогаясь все телом, вжимается в меня.

Пока драконьер, вздрагивая, толчками изливался в меня, я не могла сдержать криков восторга. Впервые ощущения оргазма были настолько яркими и красочными.

Со сводным братом было совершенно по-другому: нечто гадкое, постыдное и липкое. Запретное удовольствие, вызванное неестественными ощущениями боли и страха.

Сейчас же каждая клеточка тела пела, освободившись от сдерживаемых эмоций.

Вскрикнув последний раз, я поняла, что падаю, не контролируя свое пресыщенное играми тело.

Ноги отказались меня держать, и я чуть было не рухнула вперед, но драконьер удержал меня, положил на колючую ткань и прилег сверху, придерживая свое тело. Словно собака, закрывшая собой от врагов сладкую косточку. Жесткая ткань царапала возбуждённую кожу, заставляя мышцы подрагивать, вместе с удовольствием нахлынул и жар. Я пошевелилась, и фарриец дал мне перевернуться на спину. Подставившись холодному ветерку, моля лесной бриз погасить пожары, бушевавшие в разных закоулках меня, я медленно возвращалась в этот мир.

Сердце от восторга готово было вырваться из груди, получать удовольствие таким образом было для меня чем-то новым. Не успев отойти от пережитого, мне мучительно захотелось сделать подобное вновь. Но даже в самых смелых мечтах я не призналась бы самой себе в этом.

Некоторое время я действительно наслаждалась прохладой. А после почувствовала, как горячее дыхание Дрейка Дайера, остановившись напротив груди, заставило сжаться сосок в крохотную вишенку.

Затем дыхание поползло ниже, скользнуло по животу и опалило холмик Венеры.

Я попыталась сомкнуть колени, но было уже поздно, руки драконьера обвили бедра и заставили раздвинуть ноги шире. Вместе с первым вздохом волна жара опалила набухшие от ласк складочки, а язык, скользнувший по крохотной пуговке, заставил задохнуться от возбуждения и выгнуться дугой.

Еще в тот момент, когда Дрейк Дайер силой забрал меня у воздушников, я знала, что как только фарриец снимет с меня одежду, я буду кричать. Но я не догадывалась, что это произойдёт от невероятного удовольствия.

***

Яркий свет заставил открыть глаза. Под утро, когда начало светать, я сбилась со счета, сколько раз и в каких позах мы делали «это» с предводителем фаррийцев.

Столь сильному мужчине на перезарядку требовались считанные минуты, а после он готов был хоть до утра заниматься любовью. То растягивая удовольствие, долго лаская и доводя до исступления, то осыпая тебя градом коротких яростных оргазмов.

Почти засыпая, я как кошка доверчиво выгнулась и почувствовала ягодицами вновь набухшую мужественность фаррийца.

Предводитель драконьеров оказался ненасытен словно дьявол, а еще он был из тех мужчин, которых не надо ни о чем просить, они сами придут и возьмут что хотят.

***

Я не запомнила ни леса, ни лица фаррийца. Когда я очнулась, мы уже были на драконе и в воздухе. Но запахи дубовой коры, прелых листьев и терпкий мускус мужского тела с кислинкой семени, а самое главное, аромат собственного неистового возбуждения, навсегда врезались в мою память серией самых ярких оргазмов в моей жизни.

Мы долго летели в неизвестном направлении, кардинально сменившийся пейзаж не смущал драконьера.

Когда мы приземлились в известном только фаррийцу месте, вокруг был густой еловый лес, пришедший на смену лиственному.

Драконьер, приложив ладонь ко рту, во все горло заорал, оглашая окрестности:

– Кальек! – его воплю вторил драконий рык.

На зов из зарослей можжевельника вышла недовольная пожилая женщина, замотанная в лохмотья.

– Где мы? Кто это? – Прошептала я, разглядывая побитую и потасканную незнакомку. Почему-то вид и недобрый взгляд этой женщины сильно мне не понравился, а еще – то высокомерие, с которым она себя держала.

– Это кальек – ведьма, – тихо проговорил мне на ухо Дрейк Дайер. Я поежилась от его горячего дыхания. – Она наездница, но драконьеры убили ее ящера, а саму изуродовали и… – несказанное слово повисло в воздухе.

«Изнасиловали», – мысленно закончила я. – Как и ты, только ты не счел нужным поглумиться острым ножичком над моим лицом и не попортил красоты. А скоты, напавшие на эту женщину, сильно изуродовали ее.

Лицо этой было все в глубоких порезах, заросших шрамах и бороздах морщин. Рот был перекошен и опущен вниз, от одного его уголка и до самого уха тянулся давно заживший багровый след.

Одного глаза не было, но второй смотрел так неистово пристально, зло и жестоко – любой бы вздрогнул от этой ненависти во взгляде. Он все видел и все понимал. От него невозможно было скрыть правду.

– Нам нужна ее помощь. Молчи, говорить буду я, – прошептал фарриец.

– Доброго, – вежливо поздоровался драконьер, впрочем, не теряя достоинства и не забывая, что он в этом мире представитель силы. – Нам нужно то, что ты продаешь женщинам. Мы заплатим.

– А если я не хочу продавать тебе это? – нагло осклабилась беззубым ртом ведьма. Ее зубы выпали не от возраста, она не была настолько старой, ей их выбили – содрогнувшись, догадалась я.

– Ты же помогаешь женщинам из деревни и городским? Почему бы тебе не помочь еще одной, чтобы ее судьба не была похожа на твою?

– А если я не помогу твоей новой игрушке, что тогда будет? Сожжешь деревню вместе со взрослыми и детьми? Меня убьешь?