Защита прав учредителей (участников) должника в деле о несостоятельности (банкротстве)

Как известно, п. 2 ст. 48 ГК РФ содержит классификацию юридических лиц, в основу которой положено соотношение в правах учредителей (участников) и самого юридического лица, что позволяет традиционно выдвинуть три модели юридических лиц.

К первой модели относятся хозяйственные общества и хозяйственные товарищества, а также производственные и потребительские кооперативы, иначе говоря, корпорации. При создании указанных юридических лиц учредители (участники) утрачивают право собственности на переданное имущество, взамен приобретая обязательственные права – права требования: участвовать в управлении юридическим лицом, получать дивиденды и т. д. Переданное учредителями (участниками) имущество юридическому лицу переходит в его собственность.

Ко второй модели юридических лиц причислены государственные и муниципальные унитарные предприятия, а также финансируемые собственником учреждения, когда в роли собственника выступает Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование. Учредитель, создавая юридическое лицо, остается собственником переданного имущества, у него также возникают права собственности на иное имущество, приобретенное в дальнейшем этим юридическим лицом. Таким образом, вещными правами на такое имущество обладают как учредитель (право собственности), так и само юридическое лицо, которому оно принадлежит на праве хозяйственного ведения или оперативного управления.

К третьей модели юридических лиц относятся общественные и религиозные организации (объединения), благотворительные и иные фонды, объединения юридических лиц, а также иные некоммерческие организации, создание которых предусмотрено Федеральным законом «О некоммерческих организациях»[31 - Собрание законодательства РФ. 1996. № 3. Ст. 145.]. Учредители (участники) по отношению к названным юридическим лицам никаких имущественных прав не имеют.

Поскольку Закон не допускает признания несостоятельными (банкротами) казенных предприятий, учреждений, политических партий и религиозных организаций, то в данной работе казенное предприятие (коммерческая организация) и указанные виды некоммерческих юридических лиц не рассматриваются.

Важность значения принадлежащих учредителям (участникам) видов прав по отношению к созданным им юридическим лицам состоит в правовых последствиях (правах, обязанностях, ответственности), возникающих при их ликвидации, а также соответственно при применении к ним процедур банкротства. Так, в этих случаях учредители (участники), имеющие обязательственные права по отношению к юридическому лицу, приобретают права на часть оставшегося после удовлетворения требований кредиторов имущества, соответствующую их доле; учредитель юридического лица, на имущество которого он имеет право собственности или иные вещные права, приобретает право на все имущество, оставшееся после расчетов с кредиторами; учредители (участники), не приобретающие каких-либо имущественных прав на имущество созданных юридических лиц, соответственно не имеют никаких прав на их оставшееся имущество.

В рамках данной работы представляют интерес учредители (участники), имеющие обязательственные и вещные права: собственности, хозяйственного ведения по отношению к созданным ими юридическим лицам.

Традиционно в цивилистике вещным называли право, обеспечивающее возможность непосредственного воздействия управомоченного на вещь, а обязательственным – право, предоставляющее возможность требовать совершения определенного действия от другого лица или других лиц.[32 - См.: Анненков К. Система русского гражданского права. СПб., 1910. Т. 1. С. 133; Гуляев А. М. Русское гражданское право. СПб., 1911. С. 236.]

Проблема деления субъективных гражданских прав на вещные и обязательственные вплоть до настоящего времени вызывает споры в юридической литературе.[33 - Власова А. В. К дискуссии о вещных и обязательственных правах // Правоведение. 2000. № 2. С. 146.] В одной из последних исследовательских работ по обязательственному праву О. Ломидзе[34 - См.: Ломидзе О. Отчуждение обязательственных прав // Хозяйство и право. Приложение к журналу. 2002. № 6. С. 14.] выдвинуто предположение о невозможности выделения единого признака, позволяющего четко отграничить вещные права от прав обязательственных. Родоначальник конструкции смешанных прав К. Д. Кавелин называет их «юридическими отношениями смешанного характера», при которых «одна и та же реальная вещь, находясь в обладании одного лица, становится в то же время для множества лиц предметом разнообразного употребления и пользования…»[35 - Кавелин К. Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам в применении к русскому законодательству. СПб., 1879. С. 66.] Представители данной концепции М. И. Брагинский, Л. Г. Ефимова в качестве примера указывают на права, составляющие содержание отношений доверительного управления имуществом,[36 - Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. М., 1997. С. 223.] найма и залога.[37 - Ефимова Л. Г. О соотношении вещных и обязательственных прав // Государство и право. 1998. № 10. С. 38, 42.] В защиту концепции «смешанных прав» выдвигают аргумент «о проникновении обязательственных правоотношений в вещные», так называемое право на право.[38 - См.: Брагинский М. И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. М., 1998. С. 125; Власова А. В. К дискуссии о вещных и обязательственных правах // Правоведение. 2000. № 2. С. 149.] В качестве примера существования «прав на права» приводят «комплексные объекты права собственности», к которым относятся ценные бумаги, предприятие и имущество юридических лиц.[39 - Суханов Е. А. Право собственности и иные вещные права, способы их защиты (комментарий к новому ГК РФ). М., 1996. С. 9.] А. А. Иванов делает вывод о том, что «обязательственные права могут оказаться в составе сложных вещей (имущественных комплексов), скажем, предприятий».[40 - Иванов А. А. Вещное право // Правоведение. 1992. № 1. С. 117.]

Закон регламентирует правовое положение не столько учредителей (участников) должника, сколько органов юридического лица при применении процедур банкротства. Органы управления юридического лица, в свою очередь, всегда формируются и представлены учредителями (участниками) юридического лица, за исключением единоличного исполнительного органа.

Согласно п. 1, 2 ст. 53 ГК РФ юридическое лицо может приобретать гражданские права и принимать на себя гражданские обязанности через: 1) своих участников, но только в предусмотренных законом случаях; 2) свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.

Поскольку случаи приобретения юридическим лицом гражданских прав и обязанностей через своих участников строго ограничены прямыми указаниями в законе, то они составляют незначительный объем. К таким случаям относится, в частности, управление в «компании одного лица» – хозяйственном обществе с одним акционером (участником). Гражданский кодекс РФ также предоставил право полным товарищам в полных товариществах и товариществах на вере действовать от имени юридического лица. В остальных корпорациях участники, не отличаясь в этом смысле от всех других лиц, вправе выступать от имени товарищества (общества) только при наличии доверенности. Эти случаи нельзя смешивать с теми, когда члены корпорации избраны органами юридического лица (директор, председатель).

Участники (полные товарищи) в полном товариществе в соответствии с заключенным между ними договором занимаются предпринимательской деятельностью от имени товарищества. Причем каждый участник вправе действовать от имени товарищества, если учредительным договором не установлено, что все его участники ведут дела совместно либо ведение дел поручено отдельным участникам (п. 1 ст. 69 и п. 1 ст. 72 ГК РФ). Полные товарищи в товариществе на вере (коммандитном товариществе) управляют деятельностью товарищества на вере в порядке, установленном для участников полного товарищества (п. 1, 2 ст. 82, п. 1 ст. 84 ГК РФ).

Данные положения должны приниматься во внимание судом, например, при признании банкротом отсутствующего должника, созданного в форме полного товарищества или товарищества на вере. Помимо требований ст. 227 Закона 2002 г. (ст. 77 Закона 1998 г.) о фактическом прекращении юридическим лицом своей деятельности, невозможности установления местонахождения руководителя должника, должны быть учтены факты отсутствия участников должника и невозможность установления их местонахождения. Согласно п. 10 Обзора практики разрешения споров, связанных с ликвидацией юридических лиц (коммерческих организаций), изданного Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ, вопрос о ликвидации юридического лица в соответствии со ст. 180 Закона 2002 г. должен решаться при наличии проверенных данных о фактическом прекращении юридическим лицом деятельности и отсутствии сведений о месте нахождения его органа и учредителей.[41 - Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.01.2000. № 50 // Вестник ВАС РФ. 2000. № 3. С. 28–29.]

Действительно, большую часть гражданских прав и обязанностей юридическое лицо приобретает через свои органы. Порядок назначения и (или) избрания органов юридического лица определяется законом и учредительными документами (п. 1 ст. 53 ГК РФ). В этом плане действующее российское законодательство следует традициям русского дореволюционного права. «Признавая существование юридического лица, законодательство в то же время определяет орган, через который оно должно проявлять свою гражданскую деятельность».[42 - Мейер Д. И. Русское гражданское право: В 2 ч. Ч. 1 (по исправленному и дополненному 8-му изд. 1902 г.) М., 1997 («Классика российской цивилистики»). С. 126.]

Юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе (п. 2 ст. 1 ГК РФ). Под органом юридического лица традиционно понимается его составная часть, которая согласно имеющимся у нее полномочиям формирует и выражает его волю, руководит его деятельностью.[43 - Цепов Г. В. Понятие органа юридического лица по российскому законодательству // Правоведение. 1998. № 3.] Органом является часть юридического лица, которая формирует и выражает вовне его волю.[44 - Комментарий части первой Гражданского кодекса РФ для предпринимателей. М.: Фонд «Правовая культура», 1995. С. 84 (автор главы – М. И. Брагинский).] С. Н. Братусь относительно сущности органа юридического лица указывал: «…органом являются те живые люди, которые вырабатывают волю общественного образования как единого целого. Орган – это та часть целого, в котором проявляется деятельность целого».[45 - Братусь С. Я. Юридические лица в советском гражданском праве. М., 1947. С. 113.]

Понимание органа в качестве составной части юридического лица с учетом действующего законодательства является ошибочным, поскольку в настоящее время возможно учреждение юридического лица одним участником, которым может выступить иное юридическое лицо.

Органы юридических лиц определены Гражданским кодексом РФ и отдельными федеральными законами. Так, в полном товариществе дела ведутся всеми участниками сообща (ст. 72 ГК РФ); в товариществе на вере управление (ведение дел) осуществляют только полные товарищи (ст. 84 ГК РФ); в обществах с ограниченной или дополнительной ответственностью создается высший орган – общее собрание участников, а также подчиненный ему исполнительный орган – единоличный или коллегиальный (ст. 91 и п. 3 ст. 95 ГК РФ); в акционерном обществе высшим органом также является общее собрание участников (акционеров), а исполнительным, в зависимости от числа акционеров, либо коллегиальный (правление), либо единоличный (директор), если же общество насчитывает более 50 членов, утверждается еще один орган – наблюдательный совет (ст. 103 ГК РФ); в производственном кооперативе действуют общее собрание членов – высший орган, правление и (или) председатель – исполнительный орган (ст. 110 ГК РФ). В отличие от корпоративных юридических лиц унитарные предприятия имеют единственный единоличный орган – руководителя (ст. 113 ГК РФ).

Следует иметь в виду, что в ГК РФ и федеральных законах закреплена возможность передачи юридическим лицом функций управления по договору коммерческой организации или индивидуальному предпринимателю.

Так, согласно п. 3 ст. 69 Закона об АО, права и обязанности единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора), членов коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), управляющей организации или управляющего по осуществлению руководства текущей деятельностью общества определяются данным Законом, иными правовыми актами РФ и договором, заключаемым каждым из них с обществом. Вид и меры ответственности, применяемые к указанным органам, зависят от правовой природы договора, заключенного между ними и обществом. Однако в Законе об АО прямо не определена природа таких договоров.

Отношения между обществом и управляющей коммерческой организацией или управляющим – индивидуальным предпринимателем регулируются гражданско-правовым договором: подряда, о возмездном оказании услуг, о доверительном управлении имуществом и т. д. Долгое время законодательством не была определена юридическая природа договора, заключаемого обществом с единоличным исполнительным органом и (или) членами коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции). Более того, положение ч. 3 ст. 69 Закона об АО, устанавливающее, что на отношения между обществом и единоличным исполнительным органом общества и (или) членами коллегиального исполнительного органа общества действие законодательства РФ о труде распространяется в части, не противоречащей положениям об АО, «не позволяет однозначно определить отраслевую принадлежность данного договора, т. е. непонятно, относится он к трудовому праву или к гражданскому праву».[46 - Бычкова Е. Н. Договоры акционерного общества с его исполнительным органом и ответственность за их нарушение // Правоведение. 2000. № 2. С. 77.] Данная проблема обсуждалась многими авторами, как относящими такие договоры как к трудовому праву[47 - См.: Нуртдинова А. Ф., Чиканова Л. А. Соотношение трудового и нового гражданского законодательства // Новый ГК РФ и отраслевое законодательство. Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Тр. 59. М., 1995. С. 14; Глазырин В. В. Особенности регулирования труда в акционерных обществах // Законодательство и экономика. 1997. № 3–4. С. 145–146.], так и гражданскому праву[48 - Мартиросян З. В. Правовая природа отношений между руководителем организации и собственником ее имущества // Государство и право. 1996. № 10. С. 48–53.], к смешанным договорам[49 - Каманина Т. В. Хозяйственные товарищества и общества: правовое регулирование внутрифирменной деятельности. М., 1995. С. 310–312; Шишкина И. Локальное правовое регулирование трудовых отношений в акционерном обществе // Хозяйство и право. 1997. № 7. С. 86–103.], к опосредованным договорам (трудового и гражданско-правового характера) в зависимости от фактического характера отношений.[50 - Лушникова М. В. О юридической природе договоров, заключаемых с руководителями и членами органов управления хозяйственных обществ // Очерки по трудовому праву: Сб. науч. тр. / Под ред. Е. А. Крашенинникова. Вып. 5. Ярославль, 1998. С. 118–119.] Наконец, ст. 59, 75, 81 Трудового кодекса РФ[51 - Собрание законодательства РФ. 2002. № 1. Ст. 3.] определили характер складывающихся в этом случае отношений как трудовых.

По общему правилу, закрепленному в п. 3 ст. 53 ГК РФ, лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Исходя из этого, орган юридического лица не вправе действовать от себя лично. Д. И. Мейер отмечал, что для осуществления гражданской деятельности юридического лица создается орган юридического лица, действия которого считаются действиями самого юридического лица.[52 - Мейер Д. И. Русское гражданское право: В 2 ч. Ч. 1 (по исправленному и дополненному 8-му изд. 1902 г.). М., 1997 («Классика российской цивилистики»). С. 126.] Поэтому трудно согласиться с Г. В. Цеповым, который утверждает, что «употребляя понятие “орган юридического лица”, нужно осознавать, что любой его состав формируется из самостоятельных субъектов права, вследствие чего их действия должны различаться в зависимости от того, действуют ли они от себя лично, либо от имени и в интересах представляемого ими юридического лица».[53 - Цепов Г. В. Понятие органа юридического лица по российскому законодательству // Правоведение. 1998. № 3.] Если орган юридического лица, представляя его, действует в своих интересах или в интересах третьих лиц, в том числе учредителей (участников) юридического лица, то можно говорить о нарушении принципа добросовестности.

Последствием действия органов юридического лица в нарушение принципов разумности и добросовестности, например, в интересах его учредителей (участников), является наступление ответственности в виде возмещения им убытков, причиненных им юридическому лицу. Однако п. 3 ст. 53 ГК РФ право обратиться с таким требованием предоставляет только самим учредителям (участникам) юридического лица.

Анализ статей Закона свидетельствует о том, что учредители (участники) должника: 1) не относятся к конкурсным кредиторам по обязательствам, вытекающим из такого участия (ст. 2); 2) не рассматриваются в качестве лиц, участвующих в деле о банкротстве (ст. 34).

Согласно абз. 8 ст. 2 Закона конкурсные кредиторы – кредиторы по денежным обязательствам, за исключением уполномоченных органов, граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью, морального вреда, имеют обязательства по выплате вознаграждения по авторским договорам, а также учредителей (участников) должника – юридического лица по обязательствам, вытекающим из такого участия. В этом случае речь идет о правах требования учредителей (участников), вытекающих из такого участия, если же учредитель (участник) предоставил должнику кредит, он становится конкурсным кредитором.

Итак, из категории денежных обязательств изъяты требования участников юридического лица, вытекающие из такого участия. Статья 134 Закона требования участников юридического лица в составе очередности погашения обязательств не называет.

Учредитель (участник) юридического лица может являться конкурсным кредитором (и, следовательно, участвовать в процессе), если его требования к юридическому лицу не связаны с участием в нем. На практике в ряде случаев учредители заключают с юридическим лицом, например, договор займа, что дает основания говорить об обычных договорных отношениях, не связанных с участием в юридическом лице. Признать такую сделку притворной, как правило, очень сложно.

Собственник имущества должника – унитарного предприятия Законом не отнесен ни к конкурсным кредиторам по денежным обязательствам, ни к кредиторам, имеющим к должнику права требования по денежным обязательствам.

Следует согласиться с А. П. Вершининым в том, что правовое положение конкурсных и иных кредиторов различается по форме участия в арбитражном процессе и процедурах банкротства. Он также отмечает, что наименование «конкурсные кредиторы» носит условный характер, так как требования двух других очередей кредиторов также удовлетворяются за счет конкурсной массы. Специальное указание закона на конкурсных кредиторов обусловлено их процессуальной функцией при возбуждении дела о несостоятельности и проведении процедур банкротства.[54 - Вершинин А. П. Права кредиторов при банкротстве должников // Кодекс-info. 2002. № 2. С. 15.]

Правовое положение конкурсных и неконкурсных кредиторов существенно различается. Конкурсные кредиторы являются активными, а неконкурсные – пассивными кредиторами, поскольку только конкурсные кредиторы имеют право действовать в конкурсном процессе (заявлять в арбитражный суд о признании должника банкротом (т. е. инициировать конкурсный процесс; голосовать на собраниях кредиторов и т. д.). Неконкурсные кредиторы лишены указанных выше полномочий и имеют возможность только заявлять о признании недействительными некоторых сделок должника и возможность получать удовлетворение своих требований (полное или частичное) в соответствии с очередностью (эта возможность существует не для всех конкурсных кредиторов).

Кредиторы – лица, имеющие по отношению к должнику права требования по денежным обязательствам (абз. 7 ст. 2 Закона). В связи с этим учредители (участники) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия, по отношению к нему являются кредиторами. М. В. Телюкина отмечает: «Существенным отличием правового положения участников (учредителей) юридического лица от положения неконкурсных кредиторов – граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью, является то, что требования участников, вытекающие из такого участия, удовлетворяются после удовлетворения всех очередных требований. Они не относятся к требованиям какой-либо очереди, а значит, удовлетворяются не в соразмерности, а в порядке поступления арбитражному управляющему из оставшегося имущества после удовлетворения всех остальных требований».[55 - Телюкина М. В. Конкурсное право: Теория и практика несостоятельности (банкротства). М., 2002. С. 165–166.]

Поскольку Законом данный вид кредиторов – учредителей (участников) должника по денежным обязательствам исключен из числа конкурсных кредиторов, то они не обладают правом на обращение в суд с заявлением о признании должника банкротом (ст. 7); на участие в собрании кредиторов с правом голоса (п. 1 ст. 12); на представление их интересов комитетом кредиторов (п. 1 ст. 17). Такими правами обладают только конкурсные кредиторы.

Представитель учредителей (участников) должника наделен правом участвовать в собрании кредиторов без права голоса. Арбитражный управляющий обязан надлежащим образом уведомить их о проведении собрания кредиторов (ст. 13), а в дальнейшем обеспечить доступ к копиям протокола собрания кредиторов и других документов (ст. 12). Однако отсутствие представителя учредителей (участников) должника на кворум собрания кредиторов не влияет, а обязанность арбитражного управляющего об уведомлении о предстоящем собрании кредиторов в Законе не закреплена.

Законодателем, наконец, положительно решен вопрос об обжаловании решений собрания кредиторов лицами, участвующими не только в деле о банкротстве, но и в арбитражном процессе по делу о банкротстве, а значит, и учредителями (участниками) должника (п. 4 ст. 15), хотя в судебно-арбитражной практике такое обжалование и раньше имело широкое распространение.

В отличие от Закона о банкротстве 1998 г. в Законе 2002 г. перечень лиц, участвующих в деле о банкротстве, – исчерпывающий, а перечень лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, напротив, – открытый. Так, к числу лиц, участвующих в арбитражном процессе, наряду с представителем работников должника, представителем собственника имущества должника – унитарного предприятия, представителем собрания кредиторов (или представителем комитета кредиторов), иными лицами в случаях, предусмотренных Арбитражным процессуальным кодексом РФ и Законом, Закон относит и представителя учредителей (участников) должника.

Права лиц, участвующих в деле о банкротстве, намного шире и включают в себя также права лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве. Между тем Закон не указывает на основания вышеприведенной классификации лиц. По мнению Е. В. Слепченко, «к лицам, участвующим в деле о банкротстве, относятся те участники арбитражного процесса по делу о банкротстве, которые в той или иной степени и по разным мотивам непосредственно заинтересованы в исходе дела… С целью защиты некоторых категорий лиц, интересы которых затрагиваются рассмотрением дела о банкротстве, Закон о банкротстве предусмотрел возможность их участия в арбитражном процессе. Это представители… учредителей (участников) должника».[56 - Слепченко Е. В. // Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)»: Постатейный научно-практический / Под ред. В. Ф. Попондопуло. М., 2003. С. 78–79.]

В тех случаях, когда в соответствии с абз. 3 п. 5 ст. 231 Закона для утверждения суду представляются три кандидатуры арбитражного управляющего, а руководитель должника отстранен от должности согласно Федеральному закону 1998 г., право на отвод одной из кандидатур арбитражного управляющего реализуется представителем учредителей (участников) должника либо представителем собственника имущества должника – унитарного предприятия.[57 - См. п. 5 постановления Пленума ВАС РФ от 08.04.2003 № 4 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”» (Вестник ВАС РФ. 2003. № 6).]

Рассмотрев права учредителей (участников) должника, остановимся на вопросах гражданско-правовой ответственности данных лиц в деле о банкротстве.

Меры гражданско-правовой ответственности могут носить как имущественный, так и неимущественный характер. Е. А. Суханов указывает, что к мерам гражданско-правовой ответственности, предусмотренным ГК РФ, можно отнести также отказ в охране прав в случае злоупотребления ими (ст. 10 ГК РФ), ограничение дееспособности гражданина (п. 1 ст. 30 ГК РФ) и др.[58 - Гражданское право: Учеб. / Под ред. Е. А. Суханова. М., 2000. Т. 1. С. 433.] Как отмечает А. Б. Агеев, в этом случае основанием для применения названных мер служит не нарушение договорных обязательств или возникновение обязательств из причинения вреда, а прямое указание закона, в рассматриваемом случае – Закона о банкротстве.[59 - Агеев А. Б. Банкротство как форма юридической ответственности // Законодательство. 2001. № 2. С. 46.] Наглядным примером этого может послужить положение п. 1 ст. 65 ГК РФ, согласно которому признание судом юридического лица банкротом влечет его ликвидацию. В этом случае следует согласиться с предложением А. Б. Агеева, рассматривающего банкротство как форму юридической ответственности, а ликвидацию несостоятельного должника – в качестве меры гражданско-правовой ответственности.

В то же время правоотношения банкротства сами содержат нормы, предусматривающие гражданско-правовую, административную и уголовную ответственность.

Как известно, понятия «несостоятельность» и «банкротство» в современном российском праве используются как синонимы, в то же время законодатель, говоря об ответственности в отношениях несостоятельности, использует исключительно термин «банкротство». В юридической литературе распространенным является мнение о том, что банкротством следует считать несостоятельность, сопряженную с таким виновным поведением должника, которое причиняет или ставит цель причинить вред кредиторам.

Так, широкое распространение получило определение банкротства, данное Г. Ф. Шершеневичем, под которым понималось неосторожное или умышленное причинение несостоятельным должником ущерба кредиторам посредством уменьшения или сокрытия имущества. Таким образом, банкротство является уголовной стороной того гражданского отношения, которое называется несостоятельностью. Оно не представляется необходимым и постоянным спутником последней, но только случайным осложнением. Банкротство составляет преступное действие, совершаемое несостоятельным должником, а потому оно предполагает несостоятельность. Однако не следует искать причинной связи между преступными действиями и несостоятельностью, необходимо только одновременное существование. Отсутствие несостоятельности исключает возможность банкротства.[60 - Курс торгового права. Т. 4. М.: Издательство Бр. Башмаковых, 1912. С. 580.]

В ст. 131 Устава о банкротах 1800 г. указывалось: «…для отличения беспорочного банкротства от прочих называть отныне пришедшего в несостояние упадшим, которое звание означает в нем несчастного, а не бесчестного человека; неосторожного и злостного называть банкротом».[61 - Александр I. Устав о банкротах. СПб., 1801.] Вслед за этим А. Трайнин писал: «Банкротство – деликт своеобразный: он складывается из двух элементов, из которых один (несостоятельность) – понятие гражданского права, другой (банкротское деяние) – понятие уголовного права. Эта сложность состава банкротства чрезмерно затемняет его юридическую природу».[62 - Трайнин А. Несостоятельность и банкротство. СПб., 1913. С. 47.]

В дореволюционном конкурсном праве обязанности по определению свойства несостоятельности лежали на органах конкурсного производства. Вопрос о наличии признаков банкротства (преступных действий) должника решался сначала конкурсным управлением (причем тогда, когда все гражданское производство было окончено), затем – общим собранием кредиторов. Окончательно этот вопрос рассматривал гражданский суд, решения которого были принципиальными для возбуждения уголовного преследования.[63 - См.: Трайнин А. Юридическая сила определения свойства несостоятельности // Вестник права. 1916. № 38.]

Данное положение конкурсного права в плане решения вопроса о свойстве несостоятельности подвергалось критике со стороны ученых. Так, Н. А. Тур придерживался следующего мнения: «…обсуждение в порядке конкурсного производства вопроса о виновности должника в банкротстве, с одной стороны, излишне усложняет конкурсное производство, а с другой – без всякого основания стесняет преследование должника в уголовном порядке».[64 - Тур Н. А. Пересмотр постановлений о несостоятельности. СПб., 1986. С. 93.] Указанные положения актуальны и в настоящее время, поскольку арбитражный суд устанавливает вину руководителя, учредителя (участника) должника и иных лиц, являющуюся основанием для привлечения их к субсидиарной ответственности по обязательствам должника (ст. 10 Закона).

Анализируя дореволюционное российское конкурсное право, Е. В. Смирнова выделяет четыре существенных признака банкротства. Во-первых, поскольку банкротство представляло собой действие, совершенное несостоятельным должником, то обязательным признаком было наличие несостоятельности. Во-вторых, банкротство считалось преступлением и тогда, когда в основе деяния лежала неосторожность должника. В этом случае речь шла об обычном (простом) банкротстве. Если же преступные деяния совершались с умыслом на причинение вреда кредиторам, банкротство являлось злостным и каралось намного строже, чем неумышленное банкротство. В-третьих, банкротство как преступление существовало только если вред причинялся кредиторам. В-четвертых, вред, причиненный кредиторам, представлял собой уменьшение либо сокрытие ценностей, принадлежащих имуществу должника.[65 - Смирнова Е. В. Банкротство несостоятельности рознь? // ЭКО. 1993. № 9. С. 142.] Несомненно, совокупность отмеченных признаков, установленных судом, является основанием для привлечения виновных лиц, в том числе и учредителей (участников) должника, к гражданско-правовой ответственности – субсидиарной.

В период нэпа в советском праве также обсуждались проблемы несостоятельности. А. Ф. Клейман писал, что «сама по себе несостоятельность не рассматривается как банкротство, т. е. социально опасное действие, влекущее применение мер социальной защиты, – но если в процессе ликвидации выявляются такие моменты в деятельности несостоятельного, которые свидетельствуют о злоупотреблении доверием или обмане со стороны должника с целью получения имущественных выгод, то суд должен будет возбудить против виновного уголовное преследование по ст. 169 УК РСФСР».[66 - Клейман А. Ф. О несостоятельности частных лиц по советскому процессуальному праву. Иркутск, 1929. С. 97.]

Возражая П. Баренбойму[67 - Баренбойм П. Правовые основы банкротства. М. С. 59.], указывавшему на правильность использования российским законодателем терминов «несостоятельность» и «банкротство» как равнозначных, В. Н. Ткачев отмечает: «…с этим нельзя согласиться, поскольку речь идет не просто об употреблении терминов и не об эмоциональном воздействии на должников, а о принципиальной разнице между этими понятиями. Эта разница, будучи законодательно закрепленной, должна повлечь различные правовые последствия для несостоятельных и банкротов, разное отношение к ним. В рыночных условиях большое значение имеют вопросы деловой репутации, поэтому для должника будет очень важно называться именно несостоятельным, а не банкротом. Ведь в ряде случаев должник, находившийся в процессе производства по делу о банкротстве, будет продолжать деятельность. В такой ситуации квалификация положения должника как несостоятельность либо как банкротство будет иметь принципиальное значение не только для самого должника, но и для его контрагентов».[68 - Ткачев В. Н. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства) в Российской Федерации. М., 2002. С. 133.] По справедливому мнению В. Н. Ткачева, если следовать логике закона, для которого «несостоятельность» и «банкротство» синонимичны, получается, что «банкротством» одновременно являются и состояние дел должника, и его действия. О нетождественности этих понятий писали М. В. Телюкина[69 - Телюкина М. В. Конкурсное право. М., 2002. С. 120.], А. Г. Лоркипанидзе[70 - Лоркипанидзе А. Г. Гарантии платежеспособности по законодательству Англии и Франции. М., 1979. С. 56.], Е. А. Васильев.[71 - Васильев Е. А. Правовое регулирование конкурсного производства в капиталистических странах. М., 1989. С. 57.]

Говоря об ответственности учредителей (участников) должника, хотелось бы еще раз подчеркнуть необходимость законодательно разграничить термины «несостоятельность» и «банкротство». Последний термин следует применять при привлечении к имущественной ответственности учредителей (участников) должника, руководителя должника и иных лиц в случае причинения ими ущерба как должнику, так и кредиторам.

Н. А. Морозов еще в конце XIX в. писал: «Всем известно, что у нас образовался целый класс лиц, сделавших для себя выгодным ремеслом устройство банкротств и благополучное проведение их в интересах должника, страдающего нередко от эксплуатации этих лиц не менее кредиторов».[72 - Морозов Н. А. Критика существующих установлений несостоятельности и банкротства // Юридический вестник. 1887. № 6–7.]