Основы уголовно-правового воздействия

Соотношение уголовного права с другими правовыми отраслями

Поскольку уголовное право входит в правовую систему России, постольку оно находится с остальными отраслями права в тесной взаимосвязи. Можно выделить несколько вариантов этой взаимосвязи[105 - Есть и другие точки зрения по этому поводу. Например, В. В. Мальцев говорит о вертикальных и горизонтальных связях уголовного права с другими правовыми отраслями (Мальцев В. В. Введение в уголовное право. – Волгоград, 2000. – С. 116–126).]:

1. Другие, так называемые позитивные правовые отрасли прибегают к средствам и методам уголовного права для защиты своих наиболее важных интересов. Уголовное право здесь выступает в определенной степени гарантией существования позитивных правоотношений, в то же время оно предусматривает санкции за нарушение позитивных правоотношений. В таких отношениях уголовное право находится, например, с гражданским, семейным, банковским, предпринимательским, трудовым, авторским, избирательным и иным правом. Оно объявляет преступными наиболее опасные отклонения от правомерного в соответствующей правовой отрасли поведения, охраняя, таким образом, поведение правомерное и карая за поведение отклоняющееся. При этом в суть правовой регламентации, существующей в рамках другой отрасли права, уголовное право не вмешивается; оно даже не создает своего правового инструментария, как правило, а пользуется тем, который есть в охраняемых общественных отношениях. А. И. Коробеев называет эти отношения отношениями непосредственной зависимости уголовного права от ряда отраслей, поскольку «уголовное право выполняет по отношению к ним подчиненную, вспомогательную роль»[106 - Уголовное право Российской Федерации: В 2 т. Т. 1: Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай. – М., 2002. – С. 17.]. С этим согласиться довольно сложно, так как непонятно, в чем тут проявляется подчинение уголовного права другим правовым отраслям. Более точна, на мой взгляд, формулировка А. И. Бойко, – обеспечительная роль уголовного права по отношению к созидательным отраслям[107 - Уголовное право. Общая часть/ Под ред. В. Н. Петрашова. – М., 1999. – С. 9.].

2. Другие правовые отрасли, прежде всего и в основном – административное право, находятся с уголовным правом в отношениях своеобразного соперничества, поскольку направлены на решение однотипных задач: защиту позитивных правоотношений от нарушений[108 - А. И. Коробеев называет эти отношения партнерскими, солидарными (Уголовное право Российской Федерации: В 2 т. Т. 1: Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай. – М., 2002. – С. 17).]. Имеется определенное сходство и в предметах, и в методах этих правовых отраслей; они обе занимаются отклоняющимся поведением и карательным воздействием на него. Однако и опасность отклоняющегося поведения, и производная от нее степень нарушения позитивных отношений, и уровень кары как основного содержания наказания в административном и уголовном праве – принципиально разная, не совпадающая. Хотя с сожалением приходится констатировать, что иногда разграничение административных правонарушений и преступлений является настоящей проблемой.

3. Есть правовые отрасли, с которыми уголовное право практически не входит в какие-либо отношения. Как правило, это отрасли, носящие подчиненную, служебную, обслуживающую роль по отношению к позитивным отраслям права: гражданско-процессуальное, арбитражное, арбитражно-процессуальное. В лучшем случае, с названными отраслями уголовное право контактирует через базовые материальные отрасли права, отношения в которых оно охраняет.

4. Наконец, у уголовного права есть свои подчиненные ему, в определенной степени выполняющие обслуживающие уголовное право функции правовые отрасли. Они, безусловно, носят при этом самостоятельный характер, имеют свои собственные предмет и метод правового регулирования, однако первоосновой их существования является все-таки уголовное право[109 - Категорически против наличия у уголовного права подчиненной роли по отношению к названным выше отраслям выступает И. Э. Звечаровский (Звечаровский И. Э. Современное уголовное право России. – СПб., 2001. – С. 13). Н. И. Пикуров полагает, что уголовное право находится с уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным правом в отношениях вертикали, зависимости между ними относятся к числу генетических зависимостей (Пикуров Н. И. Уголовное право в системе межотраслевых связей. – Волгоград, 1998. – С. 22).]. Речь идет об уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном праве. Ю. И. Ляпунов называет совокупность этих трех правовых отраслей уголовно-правовым комплексом, который «охватывает объект своего воздействия – преступность – со всех сторон»[110 - Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. – М., 1997.– С. 9–10.]. Так же считает и А. Д. Прошляков[111 - Прошляков А. Д. Взаимосвязь материального и процессуального уголовного права. – Екатеринбург, 1997. – С. 22 и др.]. Уголовно-процессуальное право делает возможным реализацию уголовно-правовых положений по уголовному преследованию виновного лица; уголовно-исполнительное право обеспечивает исполнение тех наказаний, которые наложены судом на виновное лицо в связи с совершением им преступления.

§ 2. Структура уголовного права

Структура и систематизация уголовного права

Уголовное право – сложное образование, включающее в себя, как было сказано, структурные элементы – уголовно-правовые нормы. Кроме того, однородные уголовно-правовые нормы образуют более крупные составляющие уголовное право элементы – институты уголовного права[112 - В науке есть мнение, что первичным самостоятельным структурным элементом уголовного права выступают не уголовно-правовые нормы, а институты уголовного права (Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. – М., 1997. – С. 12). Думаю, что оно явно ошибочно, поскольку именно норма – мельчайшее образование в уголовном праве, как и в любой другой правовой отрасли.]. И нормы, и институты уголовного права дефинируются в уголовно-правовой науке, и очень многое здесь тоже является спорным, иногда – недостаточно разработанным.

Кроме внутренней структуры, уголовное право систематизируется по разделам, которые в свою очередь разделены на две большие части – Общую и Особенную; систематизация уголовного права находит свое воплощение в системе уголовного законодательства[113 - На это же указывает, например, В. П. Коняхин (Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. – СПб., 2002. – С. 133).], которая будет рассмотрена ниже.

Понятие уголовно-правовой нормы[114 - См. об этом подробно, напр.: Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. – Саратов, 1993. – С. 175–193.]

По мнению И. Я. Козаченко, «норма уголовного права содержит правило должного поведения, которое имеет общеобязательную силу и меру ответственности за его нарушение или несоблюдение»[115 - Уголовное право. Общая часть/ Под ред. В. Н. Петрашева. – М., 1999. – С. 63.]. Более точное, с указанием на природу ответственности определение уголовно-правовой нормы сформулировали В. С. Прохоров, Н. М. Кропачев и А. Н. Тарбагаев: «Норма советского уголовного права есть установленное государством правило поведения, соблюдение которого обеспечивается авторитетом государственного требования и угрозой уголовной ответственности и наказания»[116 - Прохоров В. С, Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования. – Красноярск, 1989. – С. 36.]. Позднее похожее определение уголовно-правовой нормы сформулировал Н. М. Кропачев: «Норма уголовного права – это официально признанное общеобязательное правило поведения, являющееся мерой правовой оценки поведения участников общественных отношений как уголовно-правомерного или уголовно-противоправного и обеспечивающееся принудительной силой государственной власти»[117 - Кропачев Н. М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. – СПб., 1999.– С. 84.].

Близка к приведенной позиция Л. В. Иногамова-Хегай, которая полагает, что «уголовно-правовая норма запрещает членам общества совершать преступления под страхом наказания»[118 - Российское уголовное право: В 2 т. Т. 1: Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай, проф. В. С. Комиссарова, проф. А. И. Рарога. – М., 2003. – С. 26–27. Видимо, это понятие сформулировано Л. В. Иногамовой-Хегай исключительно в учебных целях. В своей монографической работе она дает другое определение: «Норма уголовного права – это государственно-властные обязательные веления, выраженные в нормах-предписаниях и правилах поведения» (Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция норм уголовного права. – М., 1999. – С. 62).]. Думаю, однако, что и эти определения полностью имеют отношение только к нормам Особенной части, и то не ко всем. Правило должного поведения одновременно с мерой ответственности за его нарушение характерно лишь для запрещающих норм уголовного закона. А они могут быть и другими (об этом чуть ниже)[119 - Справедливости ради следует отметить, что, как правило, авторские определения уголовно-правовой нормы полностью или во всяком случае во многом согласованы с видением конкретным автором проблемы уголовно-правового регулирования; соответственно допускаемое здесь, как и в иных работах, вычленение мнения автора лишь по одной из многих однородных или связанных друг с другом проблем не вполне верно и корректно.]. Верно отмечает в этой связи Т. В. Кленова: «Система уголовно-правовых норм не исчерпывается запрещающими нормами»[120 - Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. – С. 151. В то же время далеко не со всем в позиции Т. В. Кленовой по поводу уголовно-правовой нормы можно согласиться (см. об этом далее).]. Давая приведенное выше определение уголовно-правовой нормы, Л. В. Иногамова-Хегай, например, противоречит сама себе, поскольку далее недвусмысленно указывает на существование и иных уголовно-правовых норм: норм-дефиниций и др.[121 - Там же. —С. 27.]

Такой же ошибкой «грешит», на мой взгляд, и определение нормы уголовного права, данное 3. А. Незнамовой: это «правило поведения, предоставляющее участникам данных общественных отношений юридические права и возлагающее на них юридические обязанности»[122 - Уголовное право. Общая часть / Отв. ред. проф. И. Я. Козаченко, проф. 3. А. Незнамова. – М., 2001. – С. 29.]. Приведенная дефиниция обедняет содержание уголовно-правовой нормы и потому – неверна. Если следовать такому определению нормы, нужно признать, что невозможно существование в качестве нормативного заявления нормы-принципа и других разновидностей норм, в которых нет одновременно и правила поведения, и меры ответственности за его нарушение, что, очевидно, неправильно.

Норма уголовного права, таким образом, – это обязательное для исполнения или руководства при совершении действий правовое положение, которое может иметь форму правила поведения, в том числе, с мерой уголовной ответственности за его нарушение, и форму принципа, правового определения, декларации, т. е. форму, правоположения, которые закрепляют важнейшие понятия уголовного права.

В. П. Малков добавляет в определение нормы еще и указание, что она рассчитана на неопределенный круг лиц и на неопределенное число случаев криминального характера[123 - Уголовное право России. Часть Общая / Отв. ред. проф. Л. Л. Крутиков. – М., 1999.– С. 51.]. А. И. Бойко справедливо отмечает, что норма уголовного права отвечает «известным свойствам общеобязательности, формальной определенности, неперсонифицированности, обладает представительно-обязывающим характером»[124 - Уголовное право. Общая часть/ Под ред. В. Н. Петрашева. – М., 1999. – С. 10.]. Однако поскольку перечисленные признаки в равной мере принадлежат всем остальным правовым нормам, не вижу необходимости в специальном указании на них в определении нормы уголовного права.

Своеобразный взгляд на уголовно-правовую норму демонстрирует А. А. Толкаченко: «Все нормы Общей части, взятые в совокупности с нормой Особенной части, предусматривающие ответственность за конкретное преступление, образуют единую уголовно-правовую норму, устанавливающую ответственность за это преступление»[125 - Уголовное право Российской Федерации: В 2 т. Т. 1: Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай. – М., 2002. – С. 26. См. также: Уголовное право России. Общая часть / Под ред. И. Э. Звечаровского. – М., 2004. – С. 68.]. Думаю, что приведенная позиция отличается от принятого в праве понимания нормы и может быть сочтена лишь авторским видением проблемы, лишенным практической значимости. Она же вызывает вопрос о том, что автор имеет в виду под нормами Общей части и нормой Особенной части.

Сложно согласиться и с определением уголовно-правовой нормы, которое дает Ф. Р. Сундуров: это отдельное общеобязательное правило, сформулированное в статье или части статьи УК[126 - Уголовное право России. Общая часть / Под ред. проф. Ф. Р. Сундурова. – Казань, 2003. – С. 20.]. Во-первых, представляется, что уголовно-правовая норма иногда не ограничивается одной статьей УК, а излагается сразу в нескольких (например, любая норма Особенной части). Во-вторых, и это главное, на мой взгляд, хотя закон и является формой выражения уголовного права, не следует забывать, что это всего лишь форма; едва ли выражение нормы в статье – есть главный сущностный признак уголовно-правовой нормы[127 - Следует отметить, что таким же недостатком страдает, на мой взгляд, и позиция Б. Т. Разгильдиева (Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. – Саратов, 1993. – С. 182 и др).]. Более точным поэтому представляется определение уголовно-правовой нормы, данное в цитируемом учебнике другим автором – И. А. Тархановым: «Уголовно-правовая норма – это система правовых предписаний»[128 - Уголовное право России. Общая часть / Под ред. проф. Ф. Р. Сундурова. – Казань, 2003. – С. 86.].

Перекликается с определением уголовно-правовой нормы Ф. Р. Сундурова понятие нормы, предложенное Т. В. Кленовой: «Уголовно-правовая норма представляет собой законодательно оформленное правило, в котором регламентируется поведение субъектов уголовно-правового отношения»[129 - Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. —С. 158.]. Автор исходит, по ее определению, из «традиционной концепции» нормы, трактующей ее только как правило поведения, и все попытки иного взгляда объявляет «необоснованными и сопряженными с отрицательными последствиями»[130 - Там же. —С. 154.], не объясняя, впрочем, в чем состоят последние. Правда, далее она пишет: «Признание возможности определения правовой нормы без указания объектом ее приложения поведения людей приводит к ложному выводу о ее непринадлежности к числу социальных норм. Если в определении не указывается конкретный объект приложения регламентированного правила, то оно поддается произвольному толкованию и может послужить теоретическим обоснованием вывода о декларативном характере законодательных положений. Если такие законодательные положения, как, например, определение задач и принципов Кодекса, его действия во времени и в пространстве, противопоставлять правовой норме, значит поставить под сомнение их участие в регламентации поведения субъектов регулируемых отношений»[131 - Там же. —С. 151.].

В связи с приведенными цитатами необходимо, на мой взгляд, заметить следующее. Во-первых, любая правовая отрасль, как и вся их совокупность в государстве, характеризуется признаком системности. И одна отдельно взятая норма, в том числе, а может, и прежде всего уголовно-правовая, не может быть понята из самой себя, без учета названного признака, т. е. тех норм, которые составляют правовую отрасль вместе с ней. Поэтому в принципе произвольно истолкованы могут быть любые нормы, как не содержащие правила поведения людей, так и содержащие их, если их искусственно вычленить из общей материи. Соответственно нормы-принципы и нормы-определения, которые существуют в уголовном праве, должны толковаться не в отрыве от остальных уголовно-правовых норм, а памятуя о существовании таковых и применительно к ним. Во-вторых, отдельные нормы (опущу здесь термин «законодательные» по понятным причинам) просто не могут не быть декларативными; и это не только не беда или проблема указанных норм, а правовое достижение и неизбежность в любом правовом (не будем забывать и об этом) государстве. Сформулировать правило поведения (другую разновидность нормы) без подобных определений и принципов – непротиворечиво и беспробельно – невозможно. И здесь мне совершенно непонятно, зачем эти «законодательные положения», как пишет Т. В. Кленова, надо противопоставлять другим нормам; необходимо просто признать, что они – другие. Более того, я совсем не вижу, чтобы существование норм-принципов или норм-определений противоречило каким-то образом и волевому поведению людей как единственному объекту уголовно-правового регулирования[132 - Там же. С. 154.]; нужно только рассматривать их как не единственное средство (звено) в механизме уголовно-правового регулирования, не подменять фактически последнее нормой. При таком очевидном, простом и логичном подходе[133 - Как здесь не вспомнить строчки: «Нам не хватает сложности вещей, где истина лежит совсем простая», хотя и написанные по далекому от уголовного права, и права вообще, поводу!] не будет необходимости ломать голову над тем, как, собственно, определить указанные принципы и дефиниции и создавать такие конструкции, какие получились у Т. В. Кленовой: «Так, правовые предписания о принципах и задачах уголовного закона или правилах действия во времени и пространстве устанавливают условия применения всех уголовно-правовых норм, будучи включенными в содержание их гипотез, а определения в Общей части УК РФ уголовного наказания, системы уголовных наказаний, их видовых характеристик, соответственно, дополняют содержание санкций уголовно-правовых норм»[134 - Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. —С. 154.].

Внутреннее строение уголовно-правовой нормы[135 - Подробно см. об этом: Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. – СПб., 2002. – С. 150–154, и др.; Благов Е. В. Общая теория применения уголовного права. – Ярославль, 2003. – С. 8–67. Последний автор метко отмечает: «Вопрос о том, из каких элементов состоит норма уголовного права, имеет довольно длительную историю поисков, находок и заблуждений» (Там же. – С. 8).]

Уголовно-правовая норма в ее классическом варианте состоит из гипотезы, диспозиции и санкции[136 - См. об этом, например: Курс российского уголовного права. Общая часть/ Под ред. B. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. – М., 2001. – С. 117; Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. – Саратов, 1993. – С. 192 и др.; Российское уголовное право: В 2 т. Т. 1: Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай, проф. В. С. Комиссарова, проф. А. И. Рарога. – М., 2003. – C. 27; Кропачев Н. М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. – СПб., 1999. – С. 84; Пудовочкин Ю. ?., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб., 2003. – С. 38.]; при этом в гипотезе формулируются условия действия нормы, в диспозиции – правило поведения, в санкции – меры ответственности за неисполнение нормы, нарушение правила поведения. Такое строение уголовно-правовой нормы характерно для большинства (но не всех) норм Особенной части уголовного права. Нормы же Общей и Особенной частей уголовного права, на что справедливо указывает В. П. Малков, существенно различаются по структуре[137 - Уголовное право России. Часть Общая / Отв. ред. проф. Л. Л. Крутиков. – М., 1999.– С. 51.].

Кроме того, говорят еще о логической правовой норме, «мысленно воссоздаваемой из целого ряда нормативных предписаний различных источников и не сводимой к единственной статье закона»[138 - Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. – М., 2004. – С. 21.. См. также: Мадьярова А. В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования. – СПб., 2002. – С. 49; Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. – СПб., 2002. – С. 153, 178–179 и др.]. По мнению Л. В. Иногамовой-Хегай, любая уголовно-правовая норма о преступлении является только логической[139 - Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция норм уголовного права. – М., 1999. – С. 55.].

Однако многие ученые давно признали (что оспаривают другие[140 - См., напр.: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. – М., 2004. – С. 20–21; Кленова Т.В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001.– С. 161 и др. Ранее специфику структуры уголовно-правовых норм отрицали В. С. Прохоров, Н. М. Кропачев и А. Н. Тарбагаев (Прохоров В. С, Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования. – Красноярск, 1989. – С. 41).]) существование в уголовном праве и других по строению норм – двухзвенных[141 - См. об этом подробно, напр.: Благов Е. В. Норма уголовного права: структурный аспект // Категориальный аппарат уголовного права и процесса. – Ярославль, 1993. – С. 91–99; Благов Е. В. Общая теория применения уголовного права. – Ярославль, 2003. – С. 20–93.], состоящих из гипотезы и диспозиции, или гипотезы и санкции, и даже – однозвенных, – норм-принципов, норм-дефиниций[142 - Так, А. Н. Комиссаров отмечает, что «в нормах Общей части, раскрывающих общие понятия и принципы уголовного права, не обозначены (не выделены) гипотеза, диспозиция и санкция…» (Уголовное право Российской Федерации. Общая часть/ Под ред. проф. Б. В. Здравомыслова. – М., 1999. – С. 37).], норм-предписаний[143 - См., напр.: Филимонов В. Д. Охранительная функция уголовного права. – СПб., 2004.– С. 116–117 и др.], в которых не формулируется специальное правило поведения, а провозглашается принцип уголовного права или легальное понятие чего-либо, имеющее основополагающее значение для правоприменения.

Справедливости ради следует отметить и имеющиеся в праве позиции, отличающиеся от всех ранее приведенных. Согласно одной из них, норма Общей части состоит из одной гипотезы[144 - Иванов Н. Г. Уголовное право России. Общая и Особенная части. – М., 2003. – С. 68.]. К распространенным (и верным, по-моему) она не относится.

Автор другой точки зрения Г. О. Петрова полагает, что в уголовно-правовой норме четыре элемента: 1) гипотеза, включающая фактическую конструкцию; 2) субъекты уголовно-правового отношения; 3) диспозиция – соответствующие права и обязанности субъектов уголовно-правового отношения; 4) санкция[145 - Петрова Г. О. Норма и правоотношение – средства уголовно-правового регулирования. – Н. Новгород, 1999. – С. 126.]. На мой взгляд, смешение в структуре уголовно-правовой нормы самой нормы и отношений, которые она регулирует или призвана регулировать, – неверно; между ними, безусловно, существует тесная взаимосвязь, не превращающая их тем не менее в единое целое.

Достаточно часто, однако, в науке говорят о том, что нормы, состоящие не из совокупности трех элементов – гипотезы, диспозиции и санкции – и не содержащие в себе отдельное правило поведения, не являются собственно нормами уголовного права; их следует признавать правовыми предписаниями[146 - Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. – СПб., 2002. – С. 176–179 и др.]. Так, В. П. Коняхин понимает под правовым предписанием Общей части уголовного права «закрепленный в рамках отдельного тезиса, пункта части статьи или части статьи Общей части уголовного закона структурный элемент (субэлемент) уголовно-правовой нормы или связанный с ним структурный элемент (субэлемент) нормы другой отрасли права, который содержит описание наиболее общих признаков преступности и наказуемости общественно опасных деяний либо способа применения (идентификации) данных признаков уполномоченными государственными органами и их должностными лицами»[147 - Там же. —С. 185.]. Представляется, что эта точка зрения, хотя и довольно широко разделяется учеными, по меньшей мере может быть отнесена к дискуссионным, а по-моему, и к методологически несостоятельным. Методологическая несостоятельность проявляется в том, что эта точка зрения – наглядный образец смешения понятия уголовного права и уголовного законодательства, что не может быть признано верным даже при том, что первое есть содержание второго, а второе есть форма выражения первого. И «методологическими заблуждениями», которыми В. П. Коняхин наделяет критикуемую им научную позицию Л. В. Иногамовой-Хегай[148 - Там же. —С. 181–182.], является, на мой взгляд, его позиция, не допускающая возможность вариативности соотношения статьи уголовного закона и нормы уголовного права[149 - См. об этом в главе 2.]. В указанной вариативности находит свое выражение некоторая самостоятельность уголовного закона по отношению к уголовному праву и проявляется специфика уголовно-правовой политики.

Кроме того, как уже отмечалось при анализе позиции Т. В. Кленовой по поводу понятия уголовно-правовой нормы, развитие правовой системы, переход демократического государства в категорию «правового государства» рождает новые структурные составляющие права или новые, отличные от классических по содержанию, виды правовых, в том числе уголовно-правовых, норм. Последние, отличающиеся от классических только своим строением, точно так же направлены на решение задач, стоящих перед уголовным правом, и входят в механизм уголовно-правового регулирования. Поэтому прав Н. И. Пикуров, отмечающий, что «„нормативное предписание“ и „норма права“ являются синонимами. Когда же к термину „норма права“ добавляется „логическая“, речь идет о композиции, закономерных связях между предписаниями или их элементами. Понятие „норма“ в таком случае охватывает и норму-предписание, и связи между предписаниями»[150 - Пикуров Н. И. Уголовное право в системе межотраслевых связей. – Волгоград, 1998.– С. 86.].

Виды уголовно-правовых норм

Вопрос о видах уголовно-правовых норм считается недостаточно разработанным наукой; пожалуй, его даже нельзя назвать спорным или дискуссионным – к нему просто редко обращаются, формулируя при этом чаще всего только свою точку зрения. Если объединить все то, что написано в науке по этому поводу в последнее время (во всяком случае, то, что нашла я), можно сказать о следующих уголовно-правовых нормах:

1. Нормы-запреты, или запретительные (запрещающие нормы) нормы. Таких норм в уголовном праве большинство; в них под страхом наказания устанавливается категорический запрет на определенные разновидности опасного поведения. Эти нормы выделяют все писавшие по проблеме. Правда, иногда их называют иначе, например, охранительно-регулятивные нормы[151 - Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. – М., 1997.– С. 12.], или нормы, устанавливающие уголовную ответственность[152 - Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. —С. 178.]R.

2. Регламентирующие нормы, т. е., нормы, устанавливающие правила поведения для лиц, применяющих уголовный закон. Очевидно, к этой категории относятся и нормы, допускающие освобождение от уголовной ответственности или от наказания, выделяемые Т. В. Кленовой, поскольку «в их диспозициях содержатся правила, непосредственно адресованные судьям, а также должностным лицам правоохранительных органов, которым делегировано право выносить решения об освобождении от уголовной ответственности лица, совершившего преступление»[153 - Там же.].

3. Предписывающие нормы, к которым В. Д. Иванов относит нормы об оказании помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, и др.[154 - Так их называет, например, В. Д. Иванов (Иванов В. Д. Уголовное право. Общая часть. – Ростов-на-Дону, 2002. – С. 17).]

4. О предписывающих нормах говорит и Т. В. Кленова, однако она имеет в виду нормы, предписывающие иное уголовно-правовое принуждение (принудительные меры медицинского характера и принудительные меры воспитательного воздействия)[155 - Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. —С. 178.].

5. Декларативные нормы[156 - Уголовное право Российской Федерации. Общая часть/ Под ред. А. И. Рарога. – М., 2001. —С. 30.], или нормы-принципы[157 - Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб., 2003. – С. 37.], которые устанавливают задачи и принципы уголовного закона.

6. Дефинитивные нормы[158 - См., напр.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. – М., 1997. – С. 12; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. А. И. Рарога. – М., 2001. – С. 30; Пудовочкин Ю. ?., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб., 2003. – С. 37.], или нормы-дефиниции[159 - См., напр.: Российское уголовное право: В 2 т. Т.1: Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай, проф. В. С. Комиссарова, проф. А. И. Рарога. – М., 2003. – С. 27; Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. – М., 1997.– С. 12.], или разъяснительные, толковательные нормы, дающие легальные определения тех или иных понятий: легально определяющие тот или иной признак конкретного состава преступления (например, его последствие) или дефинирующие группу однородных деяний (понятие хищения, например).

7. Отправные нормы[160 - Уголовное право Российской Федерации. Общая часть/ Под ред. А. И. Рарога. – М., 2001. —С. 30.], которые устанавливают исходные начала правового регулирования и учреждают правовые институты.

8. Управомочивающие[161 - Там же.] нормы об обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Т. В. Кленова определяет их как нормы, регламентирующие условия правомерности причинения вреда[162 - Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. —С. 178.]. Их же она называет и управомочивающими нормами, однако, по ее мнению, к таковым могут быть причислены и все нормы, в диспозициях которых в установленных законом пределах регламентируются правила возможного поведения, т. е. содержится дозволение, например нормы, предоставляющие суду право на освобождение от отбывания наказания осужденного, кроме освобождения по амнистии[163 - Там же. —С. 185.]. Ю. Е. Пудовочкин и С. С. Пирвагидов относят к управомочивающим нормам ч. 2 ст. 21, ч. 2 ст. 61 УК и др.[164 - Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб., 2003. – С. 38.]

9. Поощрительные[165 - См., напр.: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. А. И. Рарога. – М., 2001. – С. 30; Уголовное право России. Общая часть / Под ред. проф. Ф. Р. Сундурова. – Казань, 2003. – С. 86; Семенов И. А. Поощрительные нормы в уголовном законодательстве России. – М., 2002. – С. 14 и др. Ю. Е. Пудовочкин и С. С. Пирвагидов называют такие нормы поощряющими (Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб., 2003. – С. 38).] нормы, в которых предусматривается снижение или устранение уголовной ответственности в случае позитивного посткриминального поведения; по мнению Т. В. Кленовой, это нормы, дифференцирующие уголовную ответственность лица в связи с его полезным поведением после совершения преступления Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. —С. 178–179.].

10. Стимулирующие нормы, о которых говорит И. А. Семенов, отличающий их от поощрительных норм, более узких по содержанию: «К стимулирующим нормам могут быть отнесены не только позитивные средства, что, по сути, составляет содержание поощрительных уголовно-правовых норм, но и меры принуждения»[166 - Семенов И. А. Поощрительные нормы в уголовном законодательстве России. – М., 2002.– С. 15.].

11. Обязывающие нормы, которые выделяет И. А. Тарханов наряду с запретительными нормами, не раскрывая, что же он вкладывает в их понятие. Единственное, что в какой-то степени проливает свет на суть этих норм, – это указание на то, что они могут относиться и к Общей, и к Особенной частям[167 - Уголовное право России. Общая часть / Под ред. проф. Ф. Р. Сундурова. – Казань, 2003. – С. 86.]. Т. В. Кленова признает обязывающими нормами такие, «диспозиции которых определены в законе в виде обязанности лиц вести себя предписанным образом», в частности, нормы об освобождении от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, о погашении судимости[168 - Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. —С. 185.].

Ю. Е. Пудовочкин и С. С. Пирвагидов относят к обязывающим нормам ч. 3 ст. 61, ч. 1 ст. 66 УК и др.[169 - Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб., 2003. – С. 38.]

12. Нормы-перечни о видах наказания, об обстоятельствах, смягчающих и отягчающих наказание, считает самостоятельными нормами Л. В. Иногамова-Хегай[170 - Российское уголовное право: В 2 т. Т.1: Общая часть / Под ред. проф. Л. В. Иногамовой-Хегай, проф. В. С. Комиссарова, проф. А. И. Рарога. – М., 2003. – С. 27.].

13. Нормы-задачи (ст. 2 УК)[171 - Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб., 2003. – С. 37.].

Таким образом, помимо того, что в качестве самостоятельных уголовно-правовых норм в науке используется множество их разновидностей, содержание даже одинаково названных уголовно-правовых норм разные авторы определяют по-разному. Такой разброд мнений подтверждает, что теория уголовно-правовой нормы не сложилась, она требует специального монографического исследования. Приведенный перечень уголовно-правовых норм даже не позволяет их каким-либо образом классифицировать, настолько они разные. Из очевидных выводов, которые можно сделать на основе этого перечня, сформулирую, пожалуй, следующий. Ряд называемых по-разному уголовно-правовых норм (например, запретительные, управомочивающие, обязывающие, предписывающие, регламентирующие, отправные и др.) имеют в виду одни и те же нормы, рассматриваемые с разных точек зрения, например с позиции разных адресатов.

В науке предпринимаются попытки классифицировать уголовно-правовые нормы. Так, Т. В. Кленова предлагает сразу несколько классификаций. В зависимости от предмета правового регулирования, она выделяет: 1) нормы, устанавливающие уголовную ответственность; 2) нормы, допускающие освобождение от уголовной ответственности или от наказания; 3) нормы, предписывающие иное уголовно-правовое принуждение; 4) нормы, регламентирующие условия правомерности причинения вреда; 5) нормы, дифференцирующие уголовную ответственность лица в связи с его полезным поведением после совершения преступления[172 - Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. – Самара, 2001. —С. 178–179.]. По методу правового регулирования автор подразделяет все нормы на 1) определяющие правила уголовного наказания (угрозу наказания, назначение, освобождение от него); 2) предусматривающие иные меры уголовно-правового принуждения; 3) допускающие соглашение с лицом, совершившим преступление[173 - Там же. —С. 180.]. По критерию способа законодательного выражения уголовно-правовой нормы (ее диспозиции) Т. В. Кленова различает: 1) запрещающие нормы; 2) управомочивающие нормы и 3) обязывающие нормы[174 - Там же. —С. 184–185.]. По конкретной форме выражения нормы в законодательстве – общие и специальные нормы[175 - Там же. —С. 185.]. Все приведенные разновидности уголовно-правовых норм вполне укладываются в концепцию предмета и метода уголовно-правового регулирования Т. В. Кленовой и с этой точки зрения, безусловно, заслуживают внимания и имеют научный интерес. Однако они и верны, на мой взгляд, только в рамках ее не во всем безупречной научной позиции (она анализировалась выше).

Ю. Е. Пудовочкин и С. С. Пирвагидов указывают, что классификация уголовно-правовых норм зависит, в первую очередь, от того, идет ли речь о нормах Общей или Особенной частей. Нормы Общей части они подразделяют на нормы-задачи, нормы-принципы, дефинитивные нормы и общерегулятивные нормы, которые могут быть управомочивающими, поощряющими, обязывающими и запретительными. Нормы Особенной части, по мнению авторов, в большинстве своем относятся к запретительным (управомочивающим)[176 - В зависимости от того, кому адресована норма, – отдельному лицу, или государственным органам, – она называется авторами по-разному.]; некоторые из них носят дефинитивный характер либо содержат диспозитивные предписания по освобождению лиц от уголовной ответственности[177 - Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. – СПб., 2003. – С. 38.]. И эти классификации, как видим, тоже носят узкий – не затрагивающий всю систему правовых норм – характер. Они вполне могут быть признаны верными, с учетом сделанной оговорки.

Если же попробовать осуществить классификацию уголовно-правовых норм, которая бы охватила все входящие в отрасль уголовного права нормы, единственное, что, на мой взгляд, возможно, это классификация их по содержанию. С этой точки зрения уголовно-правовые нормы могут быть: 1) нормами, формулирующими правило поведения, и 2) нормами-правоположениями, определяющими не правило поведения, а правовые принципы, задачи, дефиниции и т. п.

Институты уголовного права

Понятие института уголовного права формулируется далеко не во всех источниках, в которых затрагиваются вопросы понятия уголовного права, и тоже относится к не достаточно исследованным проблемам.