Смертельно белые ночи

– И ты не пошел убивать ее нового парня?

– Нет, конечно! Я же не сумасшедший! Зато начал часто ходить на сопку и смотреть на город…

– Не сумасшедший… Что ж ты не рассуждал так, когда убивал Александра?

– Ада, черт возьми! Откуда я знаю? Это было в прошлой жизни, если вообще было!

– Ладно, не верещи. Уши закладывает.

– Врешь! – Борис прищурился.

– С чего бы это?

– Я знаю, что у меня красивый голос. А когда приходится повышать его, получается глубоко и пугающе.

– Это кто тебе сказал?

– Девчонки, – гордо задрал нос Боря.

– Надо было твоим девчонкам меньше болтать. Может, и не зря ты их так некрасиво бросил.

Боря на секунду замер, а потом расхохотался. Ада вторила ему звенящим девичьим смехом. И тогда в ее голову впервые закралась мысль, что и в прошлой жизни ей стоило бы приглядеться к парню, а не сбегать к шаману.

В голове вдруг запестрели картинки, которые никогда прежде не являлись ни во снах, ни в воображении, ни в рассказах Александра. Ада в свой первый день в Териберке сидит на ступенях бревенчатого домика. Пахнет свежим деревом, которое привезли пароходом специально для новых домов, свежим хлебом и рыбой. Вокруг валяется стружка, каменистая почва так похожа на родную, Карельскую. Только северное солнце ярче и холоднее, а растительность, наоборот, низкая, убогая, недолюбленная теплом.

Мимо ходят взрослые и маленькие дети, появляются стайки шушукающихся подростков. Смотрят на нее косо, хихикают и проходят прочь. Они, в основном светловолосые с прозрачными рыбьими глазами, которым не хватало света по полгода, очень отличаются от Ады с черными косами, перекинутыми через плечи, и колким внимательным взглядом.

Среди подростков выделилась одна фигура. Боря не боялся осуждения и первым подошел познакомиться. Они немного поболтали о чем-то неважном, и Аду позвал отец. Парень показался милым, но немного неуверенным.

Вот девушка провожает отца в плавание, шепчет слова молитвы и боится, что тот попадет в шторм. Ада всегда боялась за отца. Борис возвращается по берегу с ведром рыбы. Скрывается ненадолго из виду, а потом возникает из неоткуда и вручает девушке три здоровенные рыбины. Говорит, это чтобы не голодала без отца. Обещает вечером занести вяленой оленины – обменял у саамов.

Вечер. Лучи предосеннего солнца скользят по береговой линии. Все парусники вернулись на свои места, и вдалеке одиноко виднеется маяк. Пустынно, из домов валит дым – люди готовят, кто-то топит печь и греет воду. Детей уже укладывают спать. Собаки стайками носятся между домами и потявкивают. Шум прибоя Баренцева моря ощущается скорее кожей, чем слухом. Прохладно, но по-августовски нежно. Рука Бориса лежит на плече Ады и легонько поглаживает. Приятно. И в душе удивительно тепло. А в теле – горячо.

Молодые люди знакомы недавно, но уже успели понравиться друг другу, несмотря на косые взгляды и шепотки. Ада склоняет голову и кладет на плечо парню, а Боря робко целует ее в волосы. Девушка жмурится и растворяется в нежности, какой никогда прежде не бывало в ее жизни.

Ада дернулась и ошалело посмотрела на Борис. Теперь она увидела его иначе. Знакомыми показались зеленые глаза, привычной легкая щетина на узком лице, даже запах вдруг стал родным. Это что же получается – она была влюблена в Бориса до того, как познакомилась с Александром? Разве это возможно? И почему она не помнила этого?

Как же она могла позабыть обо всем и полностью ввериться шаману? И если она любила Борю (а сейчас Ада в этом почти не сомневалась), то кто же монстр? Мог ли шаман обмануть и можно ли судить Борю за убийство?

– Что? – Борис не выдержал ее внимательного взгляда.

– Знаешь, не сиди завтра дома. Пройдись, развейся. Не хочу, чтобы ты сошел с ума и позабыл родных.

– Что ты увидела в своем трансе, что так резко поменяла мнение?

– В трансе? – нахмурилась Ада.

– А как еще назвать то, что ты зависла минут на пятнадцать и не отзывалась? Я не стал удивляться, ты же ненормальная.

– Действительно, – девчонка тряхнула головой и сбросила остатки морока. – Я увидела то, что тебе можно доверять. Ты не сбежишь.

– Надо же какая просветленная.

Борис невзначай провел рукой по волосам девушки, ощущая их шелковую тяжесть. Сам не понимая своего порыва и разыгравшегося в душе чувства, сделал шаг назад и поспешил скрыться в комнате. Давай, Борь, влюбись в чокнутую убийцу! Только этого тебе не хватало!

Глава 8.

Утро третьего дня после смерти было удивительно нормальным. Борис проснулся ближе к десяти, сладко потянулся на опустевшей кровати и долго не хотел вставать. За пару дней он привык к хрупкому телу Ады, прижимавшемуся по ночам, и перестал вздрагивать, когда его щеки касались женские волосы.