Смертельно белые ночи

– Нет! – Ада вскочила. – Нет и все! Может быть, завтра. Я… Я не подумала над этим…

– Ты – отвратительная убийца и похитительница. Ничего не понимаешь в удержании людей.

– Я и не планировала этому учиться. Я вообще ничего этого себе не желала!

Ада всплеснула руками, а потом рухнула на стул, и ее плечи нервно задрожали. Лицо спряталось в ладонях, пучок развалился, и черные волосы растеклись по плечам.

Замечательно, разрыдалась. Боря не понимал, как вести себя с девчонками, когда они плачут. Особенно когда плачут из-за него. Одни кричат: «Не трожь!» и дерутся острыми кулачками, другие требуют срочно их обнимать. Но Ада плакала вроде бы не из-за него, и странный внутренний порыв заставил парня опуститься рядом с ней на колени, взять ее ладони в свои и легонько приникнуть к ним губами.

Ада подняла на него удивленные заплаканные глаза, и Боря смутился. И правда, дурь какая-то. Успокаивать собственную убийцу, жалеть и испытывать какую-то странную нежность. Эта таинственная девица вызывала в нем необъяснимое чувство родства, будто они уже были знакомы. Когда-то. И даже больше, чем просто знакомы…

– Пойдем в комнату, попробую тебе рассказать честно. Только ты все равно не поверишь. – Ада шмыгнула носом.

– Наверное, я поверю уже во что угодно.

– Сомневаюсь.

Девушка заправляла кровать и наводила порядок, а Боря замер в углу с подушками в руках, выданными ему на хранение, и во все глаза следил за плавными движениями и хрупкими изгибами. Ада двигалась как балерина, как неземное создание, которое невозможно ненавидеть, убей она хоть всех людей на земле. И собственные перепады отношения к некромантке Бориса раздражали. Что же эта девица из себя представляет? И почему так странно на него влияет?

Наконец Ада забрала у Бори подушки, водрузила их на законное место в изголовье кровати и жестом предложила парню присесть. Борис не растерялся и забрался с ногами, тогда Ада хмыкнула, залезла рядом и приняла позу лотоса. Футболка соскользнула с одного плеча, а девица будто не заметила да так и осталась.

Боря мотнул головой, сбрасывая накатившее из неоткуда томление. Хоть одно радует – может, она и не совсем живой, но ничто человеческое ему не чуждо. Отогнав и эти мысли, парень с добродушной улыбкой обратился к своей убийце:

– Ну, что?

– Приготовься слушать.

– Нам не нужны какие-то книги по колдовству или еще что?

– Борь, ну ты взрослый мальчик. Какое колдовство.

– Еще скажи, что ты – не ведьма.

– Нет, Боря. Ведьм не бывает.

– А тогда кто ты?

– Слушай. Думаю, ты поймешь. Вряд ли поверишь, но поймешь точно. Ты вроде умный.

– Ну спасибо. – Боря усмехнулся.

Ада замерла, погрузившись в мысли, а потом неистово расхохоталась. Борис удивленно вытаращился, но не знал, что сказать. Странности во всей этой ситуации было столько, что любой вопрос казался неуместным. Ада отсмеялась и вытерла набежавшие слезы:

– Я представила, как сейчас начну: давным-давно в некотором царстве… И что самое смешное, так оно и было.

– На сказку это все пока смахивает не очень. Слишком уже чернушная.

– Вообще-то все сказки злые и жестокие, для детей их просто адаптируют. Ты не знал?

– Может, уже к делу?

– Да, конечно. Итак, почти двести лет назад на берегах Баренцева моря раскинулось крупнейшее на севере становище Териберка. В нем жило почти пять сотен человек. Местные ловили рыбу, собирали ягоды и принимали пароходы. Поселение росло и процветало, когда Мурманска еще не существовало. Сначала выстроили храм прямо на берегу. Потом туда перебрались врачи из Архангельска и отстроили метеостанцию, да так и остались. Эта метеостанция заодно была маяком. Корабли перестали разбиваться, а люди все чаще приплывали и оставались в Териберке навсегда.

Жили хорошо, промыслы развивались, а пароходы привозили то, чего не хватало местным. Построили школы, рыбную факторию. Люди богатели и обзаводились собственными шняками и парусниками. Были в Териберке даже своя пекарня, оленья ферма и консервный завод.

Становище населяли русские, пришедшие из других регионов, поморы и норвежцы. Кто-то привык к северным условиям, кто-то тяжело переносил долгую ночь и пронизывающие зимние ветра. Но жили в тех местах люди, созданные самой северной землей. Те, кто сотни лет кочевал по мерзлоте, жил в гармонии с миром и соседствовал с оленями. Это саамы.

– Замечательно, мы прослушали краткий пересказ истории. Я учился в школе. Дальше-то что?

– Саамы не сбежали из Териберки, когда становище стало развиваться. Они попыталась соседствовать с нами.

– С нами?

– Да, с нами. Слушай. Саамы поселились на окраине, чуть поодаль от причалов и домов, и приглядывали за людьми. Меняли оленьи шкуры и украшения на ткани, хлеб и товары из-за океана. А русские захаживали к саамским шаманам – нойдам, чтобы подлечиться или получить совет. Некоторые русские парни бывали в гостях к саамских девушек, но редко получали ободрение на союз. Оленеводы грозили им местью гейду – ведьм. На самом деле, конечно, никаких ведьм не существовало.

– Как и шаманов.

– А вот тут ты в корне не прав. Саамские шаманы сильны. Они могли договариваться с природой, успокаивать ветра, лечить людей и оленей. Их бессмертная душа не уходит в небытие перед возрождением, она переселяется в камень. Нойда рождаются редко, но когда умирают, остаются в этом мире. Они особенные, а их жизни куда ценнее наших.

Ада на мгновение замолчала, выдохнула и продолжила:

– Шаманы способны не только лечить, они умеют воскрешать из мертвых, вызывать души. Вот только… неспособны воскресить себя. Могут лишь передать свои знания кому-то, чтобы обычный человек помог вернуть их к жизни. Ритуал запускается в день летнего равноденствия и завершается через две недели.

– Та-а-ак. Кажется, я начинают понимать, к чему ты клонишь. – Боря пытался изобразить безразличие и скепсис, но руки потели, а в ушах звенело. – Кого ты собралась воскрешать?

– Я же говорила, что ты умный. Это предыстория, дальше самое важное. Двести лет назад мы с тобой жили в Териберке. Ты был сыном рыбака, а я приехала уже подростком вместе с семьей. Мой отец ходил в рейсы на пароходе и редко бывал дома. Меня не сразу приняли местные. Девчонки обходили стороной, парни заигрывали, но чурались. Однажды я так расстроилась, что не разбирая дороги, бежала прочь из становища. Стояла зима. Темно, морозно. По дороге я споткнулась и повредила ногу. Кое-как добралась до Саамской деревни. Меня не бросили на произвол судьбы. Отогрели, вылечили. А потом позволили немного побыть с саамами. Кормили, поили заговоренными настоями, кутали в оленью шкуру. Я сидела у костра и слушала легенды о том, как бог Солнца женился на Лунной деве. Как раньше саамы жили в вечной ночи, а на небе боролись силы света и тьмы, и их мечи высекали искры северного сияния.

Первым, кого я увидела, очнувшись, был он. Шаман с непривычным для саамов именем Александр не был похож на простого человека. Он будто бы плыл по воздуху. А его глаза… Он смотрел словно сквозь меня, и во взгляде отражалась мудрость веков… Я влюбилась сразу же.

Я и не думала, что Александр полюбит меня в ответ. Когда шаман лечил мою подвернутую ногу, он взял опухшую лодыжку в руки, растер мазью, а потом совсем недолго, но так нежно погладил. Я не поверила своему счастью. Подняла глаза и увидела в его взгляде все ответы.

Я стала часто захаживать в деревню, общаться с местными и лишь изредка видеть его. Меня приняли за свою, никто уже не удивлялся странной русской девице. Однажды Александр встретил меня и молча отвел в свое жилище. Через два месяца я узнала, что жду ребенка, а шаман пришел к моему отцу просить моей руки. Отец колебался, но согласие дал.

– Пока история тянет на легенду с хэппи-эндом. Но позволь вопрос, – скептически проговорил Боря, – ты утверждаешь, что все это происходило с тобой двести лет назад. Ты сошла с ума?

– Умный, но ни за что не поверишь… Так я и думала. У этой истории нет хэппи-энда. Александра убил человек из Териберки. Приревновал. Решил, что я должна достаться ему. Да, этот парень проявлял знаки внимания еще до того, как я попала к саамам, но вряд ли осмелился бы попросить моей руки у отца. Поэтому просто ударил моего любимого ножом в сердце, а потом сбежал на пароходе. Я осталась одна и от горя потеряла ребенка. А через несколько лет умерла. Что стало с тем парнем, я не знаю. Но знаю, что бессмертная душа нойды Александра переселилась в камень в Териберке. И я знаю, где искать этот камень.

– Так-так-так. Стоп. Ты что-то там говорила про справедливость. Не хочешь ли ты сказать, что это я в прошлой жизни прикончил того шамана? И теперь ты меня убила, чтобы вернуть его?

– Именно.

– Да ты совсем свихнулась, Ада! Какая, к черту прошлая жизнь! Какие шаманы! Это ж чушь собачья.

– Чушь? А тогда расскажи, как я тебя воскресила?

– Ну… э… я все еще надеюсь, что это розыгрыш.

– И поводок тоже? – Ада подняла руку, чуть сжимая кулак, и горло сдавило судорогой. Боря на миг подумал, что ему больше не нужен воздух для дыхания, так почему же он задыхается. Но девушка пощадила его и опустила руку, и Борис предпочел вернуться к более насущным вопросам.