Душеловы

– У всех есть тайны, Дарио…

Итальянец обреченно зажмурился: русские победили! Они всегда побеждают. Он знает. Он это видел. Пять веков кряду! Всех пришлых сюда ожидает один конец. Это – расплата. У них даже одна баба – воин в поле! И никакие рога с копытами его не спасут. Обидно только – бабе проиграть!

«Стоп!» – одернул себя бес проклятых вещей и решительно открыл глаза. Кто сказал, что он проиграл? Он давно уже Дарий Иванович. Он русский! По крайней мере, сам себя он так ощущает. Да и русский язык он знает лучше самих русских. Все реформы языка при нем проходили.

Черт повеселел. Еще посмотрим: кто кого?

***

Бывшая владелица дома уверенная в быстрых переговорах с трусливым бесом снисходительно продолжала:

– У всех есть тайны. Я не вижу твоих, ты…

Она схватила компаньона за чуб, заглянула в глаза, огрубевшим голосом предупредила:

– Ты не лезешь в мои! Понял?

Графиня с замашками купчихи грубо оттолкнула сертифицированного душелова.

– Тогда в нашем ломбарде будет мир и покой. Каждый сам по себе. Нейтралитет, так сказать, – передразнила под конец его и мило улыбнулась.

Хмурый босс с чемоданом в охапке отправился в подсобку. Услышал в спину: «Не веришь?», но не обернулся, не отреагировал. Тогда она добила его окриком:

– Правильно делаешь. По правде, меня Енаха послал с тайным поручением…

Чемодан выпал из вмиг ослабевших рук и раскрылся с хлопком. Белье живописно вывалилось на пол, хоть кисть бери и запечатлевай для истории. Но он стоял и смотрел в пол. И даже не дымился. Лера со счастливой улыбкой наблюдала за ним. Насладившись триумфом, закончила горький спич:

– … помочь тебе поднять производительность. Вернуть былую славу торговой точке, так сказать.

– С чего только сейчас открылась, что ты – казачок засланный? – не реагируя на дразнилку, спросил глава ломбарда и опустился на пол собирать вещи.

Жестокая бабенка небрежно отмахнулась.

– Никакой я не казачок.

Не выдержал Дарий, обернулся, поклоны шутовские стал бить с лифчиком в руке.

– Ах, простите, сударыня!.. Вернее, юная графиня стопятидесятилетней свежести.

Она тоже не выдержала: подскочила в обиде с кресла, задышала гневно.

– Да как ты смеешь… тыкать мне возрастом?.. И вовсе мне не сто пятьдесят лет!

Посланница геенны огненной горделиво передернула плечами, задрав подбородок. Сказала с укором:

– И, вообще, это неучтиво по отношению к женщине.

Он презрительно хмыкнул в ответ. Она фыркнула, но не успокоилась.

– Сам ты… Пень замшелый!

– Не проймешь, не старайся. Мужчину года «уважаемым» делают.

– В твоем случае – века! В каком веке оброс копытами? В тысяча пятьсот пятнадцатом?..

Дарий усмехнулся, сел на чемодан, посмотрел на коллегу.

– Ну, если с возрастом разобрались, – вскрываемся!

– Что?!

– В смысле – открываемся без утайки! Карты на стол, так сказать. Компромат на меня собираешь? Кляузами дело не ограничится?

– Нет. С чего бы?.. Ты такой мнительный, – а сама глаза в сторонку отвела.

– Да как тебе верить? Ты, что тот флюгер на крыше – то в одну сторону, то в другую – мечешься.

Лера плюхнулась обратно в кресло, аккуратно распрямила складки на юбке.

– Не говорила потому что… просто наблюдала, опыт перенимала. И смущать тебя не хотела, – прыснула в кулачок со смеха. – Ты после каждой удачной сделки так мило кланяешься моему портрету.

– Так ты не доносы по ночам малюешь?

– Вовсе нет. Я рынок сбыта изучаю и это… как ее… логистику… так сказать.

– Издеваешься? Сказал же, вскрываемся! Есть приказ вернуть меня в жаровню?

Кассирша отрицательно покачала головой.

– В этой службе вакансий нет.

Дарий облегченно выдохнул: «Слава копытным!» и унес-таки чемодан со шмотками в подсобку. Уже оттуда пожаловался помощнице:

– Не поверишь, спать боюсь, одни кошмары снятся: за срыв поставок лечу вниз уже как клиент.

Вернувшись в торговый зал, он добавил, передернув плечами:

– Жуть! Хоть на снотворное переходи.

Смотритель проклятых вещей притащил стул от кассы, сел перед стукачкой, наклонился для доверительного разговора.

– Эти внизу совсем не в теме! Ассортимент у меня никудышный, отстой, так сказать. Для пенсионеров вещи, не для молодых. А старики больше о вечном думают, чем о любви. Отсвистели их годы желаний. Чем арканить души влюбленных, когда… м-м… гаджетов отродясь у нас не водилось? – и сладко-ядовито улыбнулся ей в лицо. – Только ваше колечко, сударыня, и спасает. На нем одном делаю квартальную норму. Еще, пожалуй, пистолетик выручает. Ваше счастливое наследие, так сказать.

Довольный собой он откинулся на спинку, которой нет, и свалился на пол.

Прозвенел дверной колокольчик. Черт широко улыбнулся.

– Что я говорил?! Вовремя колечко вернулось. Еще один влюбленный ищет смерти!