Голос в трамвае

мы всего добились сами

с нами не церемонились

просто берёшь и делаешь

берёшь и делаешь

а внутри у каждого

ни теплоты ни сладости

горечь

подгнившая сердцевина

«Если долго повторять слово вслух…»

Если долго повторять слово вслух,
из него улетает смысл,
оставляя его пустым,
как розовая внутренность ракушки,
как круги на полях,
как имя того,
с которым не был знаком.
На морозе слово становится зримым,
обрастает иголками инея,
скачет звонкой монеткой,
прежде чем рассыпаться в пыль.
Во рту слово живет подобно моллюску,
растёт, заполняя собой пространство,
и лишь ощутив его тесноту,
переползает искать новое жильё,
подходящую
ушную раковину.

«Поезд – это процесс…»

Поезд – это процесс.
Каплей людского потока
Втекая под крышу вокзала,
Перестаешь ощущать город ногами.
Балансируешь между пунктами А и Б
Пунктирной линией,
Как электрон, находящийся в любой точке атома.
Слышишь гулкие голоса,
Предсказывающие будущее:
Отправляется с третьего пути
Со второй платформы
Пункты А и Б
Грелись на трубе тепловоза.
А уже упала,
Б на грани исчезновения.
Кто же, кто ещё кроме тебя
Кто же, кто ещё если не ты
Провожающим просьба покинуть вагон.

Голос в трамвае

Когда я вырасту
или меня не станет
(в этом случае все равно) —
я хотел бы стать голосом,
объявляющим трамвайные остановки
из шипящих динамиков
над узкими створками.
Этим мудрым, вежливым
дикторским баритоном,
что не выходит за пределы
городского кольца,
не диктует, как жить,
но знает о жизни всё:
как вовремя остановиться,
притормозить на опасном спуске,
как ощутимо трясёт
на поворотах и стыках.

Я буду жить
в пустом металлическом теле,
где солнце проходит насквозь
пыльные стекла,
цепляться за жизнь
дугой токоприемника,
ездить по кругу,
но знать, где кончаются рельсы.
Мимо Покровки,
вдоль по Ильинке,
дальше,
только б звучать,
звучать
партией этой пьесы.

пригородное электричество

В автомате пригородных касс
продаются билеты без мест
момент фатализма
а окажись лишним
будешь метаться тревожиться