Мертвые хозяева. Что есть обнажившаяся душа!?

– Сонька вообще так с ними возиться как со своими, однажды она даже домой мальчика взяла на ночь, ведь родители не забрали, перепили ясное дело, – сказал Сема.

Соня заметила, как нахмурились густые брови Ярослава. Они еще поговорили о его работе, а потом Яр отлучился позвонить. Девушка переживала и думала, что же он о ней подумал и помнит ли как она в легком недлинном, но и не коротком голубом халатике выбежала на улицу.

Соня наврала Ярославу, что Григорий с ее мамой ждут его в гости на ужин и пришлось еще пригласить Сему и Кольку.

Валентина была не против гостей и ей очень хотелось увидеть Ярослава, а вдруг и вправду судьба прислала его в качестве жениха для ее дочери.

Вечер Соне не понравился, ей мало уделяли внимания. Но полезное для себя она все-таки выяснила. Дядя все восхищался, что Ярослав не пьет и задавал ему разные каверзные вопросы. Выяснилось что приезжий с детства жил в городе, в том же куда все село ездит за сорок километров, воспитывал его отец и бабушка, что невесты у него нет, свободный. Любимая бабушка уже умерла давно, а с отцом он не ладит, но не сказал почему, просто сказал, что отец не пример для подражания. За весь вечер Ярослав не часто улыбался и говорить старался по существу и без особых подробностей.

Соня заметила, что Ярослав все ровно поглядывает на нее рассматривает не на роком, а как же иначе красавицей ведь ее не зря называют и завидуют. Он оказался не таким суровым, каким выглядел вначале и может его внешность покажется кому-то слишком грубоватой, для тех, кому нравятся смазливые с тонкими чертами лица парни. Кожа и так у него была смугловатой, а он еще сильно загорел на солнце, видимо, когда работал на стройках.

Соне казалось, что она влюбляется в него по-настоящему. Он притягивал ее, о нем она думала неустанно. В ближайшие дни они мимоходом пересекались и ей не удалось с ним пообщаться как следует.

Глава 5 (1993 год)

Небольшой скарб был собран и лежал в укромном месте. Сердце восемнадцатилетней Вали стучало от страха перед будущим. Да ей вскружили голову, да она забеременела и да она теперь опозорена в глазах отца. В их село из города приехал рыжий веселый парень погостить у своей тетки.

Этот парень наговорил Вале столько комплиментов и был таким интересным собеседником, что она влюбилась в него мгновенно и бесповоротно. Он приглашал ее на танцы и с ним ей было так весело. А как девчонки ей завидовали, как тоже сходили с ума по нему. Он был одет лучше всех и знал такие вещи, что деревенским парням даже не представить.

Валя была всегда скромной девушкой, но она не устояла перед его обаянием. Стыдно вспоминать, но когда они уединились, и он стал покрывать ее лицо жаркими поцелуями, то Валя забыла обо всем и тем более о приличии. Он был нежен и в тоже время настойчив.

Как бы то ни было, но вскоре после их близости рыжий парень уехал в город, пообещав вернуться. Она как дурочка верила, что он вернется, и с улыбкой вспоминала его лицо, его слова и ласки.

Через два месяца девушка осознала, что беременна. Больше двух недель не шли месячные, раздражал ее любимый запах наваристого борща, чаще хотелось спать, но тошнота не мучила, слегка набухла грудь, талия стала объемней. Мама много ей рассказывала о своей беременности, и девушка сделала выводы относительно себя. Как связаться с любимым она не знала, он ничего ей не оставил, а узнавать она стеснялась. Через неделю обо всем узнал отец.

Отец всегда был грубым человеком, а после смерти жены он заправлял всем в доме и стал более властным и жестоким. Жену он не любил, но уважал за порядочность, трудолюбие и тихий нрав, а дочь и сына старался воспитывать в строгости, чтобы росли они не бездарями и сразу уяснили, что в жизни ничего не бывает преподнесено на блюдечке с голубой каемочкой.

Вале не хватало ласковой мамы, которая умерла от пневмонии три года назад. Маму так сильно лихорадило, мучил непрекращающийся кашель, насморк, она была так слаба. И вроде лекарства и антибиотики немного помогали, но как сказал врач, слишком поздно она стала лечиться и иммунитет у нее очень слабый от природы, что и привело к смерти.

Девушка никак не могла забыть, как отец взял ее за горло железной хваткой, как его лицо налилось краской, как свирепо и с ненавистью он смотрел на нее. Ей пришлось во всем сознаться, сказать с кем она потеряла невинность.

Валя получила от отца много хлестких пощечин, услышала про себя много оскорблений, и особенно ее задело то, что он назвал ее грязной подзаборной шлюхой. Вовремя вмешался брат Гриша, а то отец мог бы разорвать дочь в клочья. Брат был старше на шесть лет, он уже отслужил в армии в сухопутных войсках и отучился в училище на механика и работал в соседнем поселке на лесопромышленном предприятии. Между сыном и отцом завязалась драка. Оба были хорошо побиты друг другом. Отец не стерпел подобного от сына и выгнал его из дома.

Тетка рыжего парня сказала их отцу, что ее племянник как месяц назад женился и что это не ее проблемы, раз девушку не воспитали в семье как подобает. Злой отец вернувшись домой, сообщил Вале, что от нагулянного отродья надо скорее избавляться.

Валя не понимала, почему любимый ее обманул, и в ее сердце стала проникать ненависть к нему. Из-за него любимый брат потерял кров над головой, а она не могла оставаться больше с отцом одна в этом пустом доме и не хотелось прерывать жизнь внутри себя.

Брат обещал этой ночью прокрасться к ней в комнату и попрощаться. Она сидела на кровати в одежде и обуви. Раздался негромкий стук в окно. Валя открыла створки для брата, и тот проворно забрался в комнату.

– Валюша, как ты сестренка? – тихонько спросил Гриша.

Сестра села на кровать и прикрыла лицо руками, ей так захотелось выплакаться. Гриша присел рядом и обнял девушку за плечи.

– Тихо, тихо, Валюша. Все образуется, – он поцеловал ее в макушку.

Валя подняла лицо, взяла руки брата в свои и жалобно прошептала:

– Гришенька, я не останусь здесь одна. С тобой пойду хоть на край света. Не оставляй меня одну, прошу!

– Валюша, я уже думал об этом, но что я могу тебе дать. Здесь у тебя хотя бы есть крыша над головой, – вразумительно сказал брат.

– С тобой я буду счастлива где угодно! Гриша, я уже готова, я собрала необходимые вещи. Ребеночка хоть моего пожалей, – Валя снова пустилась в горький плач.

– Потише, потише. Обувь у тебя удобная, не натрешь ноги?

– Все удобно и одежда, – жалобно простонала Валя.

– Ну, хорошо будет трудно, но мы справимся. Документы взяла? – Гриша тяжело вздохнул.

Валя кивнула и от радости крепко обняла брата, она снова почувствовала себя немножечко счастливой.

– Валюша, как сейчас твое самочувствие? Смотри нам бежать надо прямо сейчас и уйти как можно дальше.

– Я в порядке, это ты вон весь в синяках, а лицо то все опухло.

– Да краше меня сейчас не найти во всей деревне. Пропащий дед Федот и то приличней выглядит. Да, Валюшка? – спросил, шутя брат.

– Все-таки тебе до него далеко, – еще больше повеселела девушка.

– Может, его с собой возьмем? Компанию нам составит, ведь он всех лучше знает, какого ночевать на улице.

Девушке хотелось хлопать в ладоши о радости, если бы раньше ей сказали, что надо уйти из дома и пуститься в сомнительные приключения она бы ни за что не согласилась, ей нравилась обыденная домашняя жизнь. Но сейчас уйти из дома означало обрести свободу и покой.

Валя сложила одеяло и подушку так, чтобы казалось, что она спит. Записку отцу решила не оставлять и так все сам поймет и ни за что никогда не примет ее обратно на свой порог. Ну и не нужно, возвращаться она даже не думала.

Гриша выбрался из окна наружу первым, затем помог сестре, подставив свою спину как опору. Они прикрыли створки и поспешили удалиться от дома, кто то мог бы подумать, что они воры.

Июльский ночной ветер был теплым, и Вале показалось, что он очень ласковый, что он подбадривает ее. У брата был на спине внушительный рюкзак и в одной руке он нес тряпичную сумку сестры. Они избегали освещенных улиц и стремились слиться с темнотой.

– Гриш, а ты где хотел переночевать? – спросила сестра, немного запыхавшись.

– В лесу, Валюша, в лесу, – серьезно ответил брат.

– Хорошо, хорошо в лесу так в лесу, – Валя очень испугалась, но страшнее было, если брат передумает ее брать с собой.

– Вижу, что тебе страшно хоть и храбриться пытаешься, но я продумал маршрут по лесу, чтобы дойти до другой деревеньки, а там сесть на автобус и уехать подальше, но куда точно я и сам не знаю, – Гриша был подавлен, так как уже пожалел, что взял Валю, ей ни к чему такие скитания.

– Одна бы я не пошла ночью в лес, но с тобой-то мне нечего бояться, – подбодрила брата девушка, – только знаешь надо к Маме на могилку сходить, а то вдруг больше не сможем ее навещать. Я днем не могла сходить, он меня никуда не хотел выпускать.

– Да, Валюша ты права! Мне тоже это нужно, – Гриша поменял направление в сторону кладбища.

Они подходили к воротам сельского кладбища, до которого добирались примерно двадцать минут. У Вали все нервы были на пределе, так как вокруг и так было темно и страшно для нее, а тут за забором уже виднелись очертания отталкивающих взор крестов и памятников. Она никогда не была ночью в таком месте, а брат был молчалив. Странная тишина кладбища, которая как будто вот-вот закончится и пробудит что-то опасное и злое пугала девушку. Она крепко схватила руку Гриши и дальше шла очень медленно, будто не хотела, чтобы ее кто-то заметил. Она закрыла глаза, но так стало только хуже. Ну почему так странно все ночью, эти нескончаемые оградки и прямоугольные бугристые могилы за ними с торчащими надгробьями и крестами наводят такой страх в душе, от которого не зажмуриться и никуда ни деться. Мрачный неживой мир, который нужно посещать только при свете дня.

– Все хорошо, не бойся. Мертвые люди спят себе давно в своих могилах и совсем не собираются нас пугать. Все пора свернуть, Валюшка, тебе повезло, что Мама похоронена не так далеко от дороги, – голос брата прозвучал для сестры странно, слишком обычно.

Скованность Вали все не проходила, она не понимала почему Гриша так спокоен. Сходить ночью на кладбище, это не к соседям в гости сходить и не в магазин.

Чтобы дойти до могилки матери пришлось обойти пару других могил немного запинаясь о корни. Тут уж Вале просто хотелось кричать от страха. Страшные неровные и большие бугры, а непростые могилки, слишком острые пики оградок, тянувшиеся вверх, едва видные, но как будто живые лица хозяев своих вечных пристанищ и корявые деревья в чреве темноты, кажущиеся исполинами и стражниками усопших душ, заставляли сердце бешено стучать.