Всемирная история на основе Новой хронологии

НАЦИЯ (от лат. natio – племя, народ), историческая общность людей, складывающаяся в процессе формирования общности их территории, экономических связей, литературного языка, этнических особенностей культуры и характера.

Поскольку во времена зарождения цивилизации все жили на одной территории, имели один язык и культуру, то первые нации могли начать складываться у тех, кто тем или иным способом отделялся.

Отсюда следует, что первые нации сложились из сословий, которые по роду деятельности начинали жить наособицу.

Это те, кого мы сейчас называем

– казаки,

– цыгане,

– евреи.

Так что в утверждении, что евреи – одна из древнейших наций на Земле, есть много правды.

О первых двух сословиях-нациях уже сказано. Теперь чуть подробнее о евреях.

Итак, в результате расселения людей из единого центра на планете возникла единая Всемирная империя, подразделяющая на три большие части: Никею, Византию и Трапезунд.

Но любую страну в единое целое объединяют не только дороги, но и финансовые потоки. Как говорится, финансы – кровь экономики.

Теперь подумаем, как в древние времена могли перемещаться финансы. Электронной почты или даже телеграфа тогда не существовало, так что монеты приходилось перевозить из города в город в натуральном, так сказать, виде.

Соответственно, должно было появиться сословие людей (сейчас их называют евреями), перемещающих по Великому шелковому пути этот особый, специфический товар – деньги.

Понятно, что человек, несущий в мешке крупную сумму, не должен афишировать свое занятие. Отсюда всякие тайные знаки, особая сплоченность, взаимовыручка, стремление не принимать в семью посторонних… Со временем из профессионального клана сложилась нация.

Вероятно, в силу особой закрытости этого клана, им удалось сохранить ту высокую культуру (в том числе музыкальную), которой славилась Великая империя.

Когда в эпоху Реформации в Европе начали массово жечь книги и особо грамотных людей (Джордано Бруно, например), евреи пострадали в числе первых.

Но прежняя жизнь привила им особые навыки конспирации и выживания. Поэтому сейчас мы имеем то, что имеем.

Храм, как культурный центр

ХХ век с его захлестывающим информационным валом, породил такое понятие, как бренд.

Время сверхизобилия вещей и новостей не оставляет возможности для вдумчивого изучения товара, события и т. п. Мы постоянно торопимся и потому для ориентирования в мире вынужденно создаем в сознании некие ярлыки. «Тойота-управляй мечтой», это хорошо, джинсы с этикеткой «Тверь» – это неприлично.

На этих ярлыках, образовавшихся и закостеневших в нашем сознании, основано появление брендов. И в целом это оправданно, потому что изделие, несущее на себе мировой бренд, чаще всего действительно оказывается красивым и качественным (хотя может быть выпущено не заявленной фирмой, а подпольным цехом).

Но если в товарной среде использование брендов чаще всего оправданно, то в отношении идей, направлений научного поиска, да и в морально-правовой сфере, навешивание ярлыков-брендов очень обедняет восприятие и часто делает нормальный диалог просто невозможным. Потому что любая свежая идея далеко не всегда способна пробиться через блокаду закрепившегося в сознании ярлыка.

С религией в нашем сознании тоже связано множество ярлыков. От хрестоматийно-уничижительного «Религия – опиум для народа», до размышляюще-возвышенного – мол, храм, это место, где происходит благотворное воздействие на все органы нашего эстетического восприятия.

В храме мы приобщаемся к возвышенной архитектуре, древней живописи, наслаждаемся духовной музыкой и получаем урок жизни, слушая проповедь.

Кстати, в храме могут оказать и сугубо материальную помощь – здесь нередко раздают малоимущим какие-то вещи, устраивают благотворительные обеды и т. п.

В принципе, в таком восприятии все нормально. И противоречий с действительностью нет.

Но даже в таком (возвышенном) восприятии роль церкви значительно обедняется.

Дело в том, что в ХХ и тем более в XXI веках мы воспринимаем посещение церкви, как мероприятие хотя и полезное, но досуговое. Есть время – зайдем, нет – ничего страшного, обойдемся.

В прежние же времена институт церкви был жизненно необходим, а строительство храмов было самым непосредственным образом связано с выживанием и развитием цивилизации.

* * *

Теперь, после этого лирического отступления, вернемся снова в наш первый на Земле город и более подробно рассмотрим, какую же жизненно важную потребность играл в его жизни храм и его первосвященники.

Выше говорилось, что потребность в письменности, а, следовательно, и сама письменность зародились именно в храме.

Первоначально эта система знаковой записи отвечала потребностям только старейшины-первосвященника, но с появлением общественного продовольственного склада, стало уже необходимо четко фиксировать: кто, когда и в каком объеме сделал свой взнос. И, соответственно, кто, на какую часть общественных запасов может претендовать в годину лихолетья.

Сейчас, с развитием морозильных технологий, когда кусок мяса, превращенный в окаменевшую глыбу льда может храниться десятилетиями, сроки хранения продовольствия не так уж и важны. В конце-концов даже мамонтятина, добытая из вечной мерзлоты, сохраняет допустимую съедобность…

Но в районе дельты Волги, где климат достаточно теплый, а до изобретения холодильников остается еще по крайней мере 1000 лет, вопрос длительности хранения стоял остро. Важно было своевременно обновлять продовольственный ресурс.

Таким образом мы приходим к мысли, что горожанам необходимо было вести календарь и четко помечать в нем определенные даты.

Г. М. Герасимов в своей книге «Прикладная философия» пишет:

«Все сельские производственники, земледельцы, скотоводы, собиратели, охотники учитывают время в своих делах. Они планируют некоторые виды работ заранее, а начав какую-то работу, как правило, знают, что им предстоит делать через день, два, через месяц или даже полгода. Но заглядывать вперед более чем на солнечный цикл (365 суток) им нет никакой необходимости. Все их производственные решения принимаются на основании вторичных природных проявлений солнечного цикла: ледохода, первого снега, сева, уборки урожая и т. д.

Ремесленникам тоже приходится планировать свои действия и как-то измерять время. Но все их времена в производственных процессах измеряются сутками, очень редко месяцами, и практически нет тянущихся годами. Наконец, опять же все производственные решения принимаются по состоянию объекта, с которым идет работа. Время используется только как ориентировочный параметр, от которого ничто всерьез не зависит».

На основании этих рассуждений, Герасимов приходит к выводу, что первые горожане использовали только наблюдения за лунным циклом. То есть основной временной единицей, которую они использовали в производственных процессах, был лунный месяц и его части (недели).

«Первая производственная потребность измерения (более длительных интервалов) времени, – пишет далее Герасимов, – возникает в ростовщическом бизнесе. Здесь уже необходим учет времени и его запись. В этом бизнесе происходит первичное опробование учета времени, выявляются проблемы и практические способы их преодоления. Какие природные циклы здесь используются? – В принципе все три. Кредит может даваться на несколько дней, месяцев, лет. Учет первых двух циклов может быть проведен с точностью до суток, а третий цикл проще всего привязать к вторичным сезонным признакам. И такой точности в договоре кредитования практически всегда достаточно.

Следующий качественный рубеж в потребности измерять время достигается в цивилизации после возникновения государственности и появления налогов. Основная масса налогов взималась с горожан с некоторой периодичностью. Таким характерным удобным циклом оказывался лунный цикл, около одного месяца. Получение налогов должно было как-то фиксироваться и учитываться. К примеру, характерной точкой отсчета становилось каждое новолуние. Но при этом возникала проблема, как формально отличить одно новолуние от другого, так чтобы при учете было всем понятно, что налоги уплачены именно за этот лунный цикл (месяц), а не предыдущий. Приходилось каждый лунный цикл в пределах года идентифицировать по вторичным, погодным признакам солнечного цикла. У лунных циклов, месяцев, возникли как бы сезонные названия, привязанные к солнечному циклу. Отсюда первичные природные названия месяцев года, которые и сегодня сохранились, к примеру, в украинском языке».

Таким образом, Герасимов относит возникновение полноценного календаря (учитывающего не только лунные, но и солнечные циклы (годы)) на гораздо более позднее время. Условно говоря, на Средневековье.

Но возникновение общественного склада продовольствия делает календарные наблюдения необходимыми уже в эпоху появления первых городов.

Итак, мы пришли к мысли, что при храме должна возникнуть письменность.

Далее, она должна развиваться параллельно с календарем (то есть с астрономическими наблюдениями за Солнцем, Луной, звездами…).

Очевидно, что в процессе развития письменности необходимо возникает школа. Старейшина-первосвященник обязан передать свою систему записи, чтобы, во-первых, последующие поколения могли ее непрерывно продолжать (у нас склад, тут перерывов быть не должно), а во-вторых, чтобы все заинтересованные лица могли ознакомиться и убедиться, что все в порядке.

Таким образом, при храме с необходимостью должна возникнуть школа.

И действительно, церковно-приходские школы – существенная часть нашей культурной жизни, существовали в России вплоть до 1917 года, а сейчас возрождаются.

Скажем больше. Все первые университеты основаны церковью.