Семейные тайны. Практика системных расстановок + За пределами одиночества + Мамочка, пожалуйста…Семейные расстановки – метод Берта Хеллингера + О чем молчат предки + Ошибки аиста

– Замуж не пойдешь – и тебя, и твое дитя прокляну!

Ариша зажмурилась и закрыла уши руками. Она знала возможности батюшки, но для нее этот брак был равносилен смерти. Несмотря на то что с момента окончания войны прошло много лет, она продолжала с великой любовью и преданностью вспоминать своего Гришу. Вскоре отца Иннокентия перевели, а на его место поставили молодого попа.

Исполнил ли батюшка свою угрозу или само по воле судьбы так произошло, только молодой поп, не совладав с вожделением, изнасиловал Танюшку прямо перед образами, когда она замешкалась, убирая в церкви. Вскочив на ноги и отряхивая рясу, священник черным вороном стоял над поруганным телом девочки-подростка и грозил пальцем:

– Молчи! Рот откроешь, скажешь кому – опозорю, по миру пущу, ведь ты сама ко мне полезла.

Девочка, пошатываясь, пошла к реке, она хотела утопиться. Перед ее взором стояли лики святых, которые равнодушно взирали на то, что священник сотворил с нею. И не грянул гром, и не ударила молния, и никто не отозвался на ее отчаянный зов. Только запах ладана отравой проникал в ее нос.

Навстречу шла соседка. Тане показалось, что она все знает и хохочет ей вдогонку. Но соседка, взволнованная странным видом и остановившимся взглядом Тани, помчалась к ее матери и сказала, что дочь пошла к реке. По спутанным волосам и одежде, разорванной и испачканной в крови, кровоподтекам на теле, мать все поняла.

– Кто? – только и спросила она у дочери. – Пусть его Бог накажет!

– Т-с-с-с-с… – Дочь приложила палец к губам. В ее глазах плескались искорки безумия. Она с горечью добавила: – Бога нет, мама.

И мать догадалась, кто поиздевался над ее ребенком.

Арина обняла дочь за плечи и с трудом уговорила ее идти домой. Через три месяца стало ясно, что Таня беременна. Едва успокоившись и смирившись с травмой, она с отвращением смотрела на свой живот, словно внутри нее поселилось исчадие ада. Она перестала есть и пить, вздрагивала, когда мать молилась, ее рвало, когда зажигали лампадку перед образами. Умерла Таня при родах, оставив маме недоношенную девочку. Риточка тихонько плакала и беспомощно взирала на бабушку карими поповскими глазами.

До самой смерти дочь так и не сказала матери, кто отец ребенка. Вопросы об этом вызывали в ней такую жгучую боль и отчаяние, что Арина, боясь, как бы Таня что-нибудь с собой не сотворила, спрашивать перестала. Свою тайну Татьяна унесла с собой в могилу.

Увидев, на кого похожа внучка, и сопоставив свои догадки и поведение Тани, Арина вначале хотела отнести ребенка к отцу и оставить в церкви.

Но пока хоронили Таню, проводили поминки, Арина кормила девочку и привязалась к ней. Она стала говорить всем, что это ее ребенок и вскоре уехала из деревни в большой город. Риточку оформила как свою дочь, отчество дала по мужу – Григорьевна.

Приоткрыв тайну Рите, что не является ее матерью, она не смогла ей рассказать об отце и о тайне ее происхождения.

– Я только сейчас, после нашего разговора с вами, поняла, что тогда, на расстановке, речь шла обо мне. Вернее, я знала где-то там, в глубине души, но не хотела принимать этого. И тайну эту похоронила в своем подсознании. Возможно, и Сеня хранит эту тайну в себе и оттого молчит. Эта тайна может быть связана с поведением внука? – Рита умоляюще посмотрела на меня.

– А как вы чувствуете?

– Чувствую, что связано. Давайте это расставим и освободим мальчика от обета молчания.

Расстановка

Вначале мы поставили заместителей отца и матери Риты – молодого приходского священника и четырнадцатилетнюю девочку. Зная об их судьбе, я внутренне была готова к некому противостоянию, даже борьбе. Но, к моему удивлению и тихой радости Риты, заместительница Татьяны смотрела на своего насильника с нежным обожанием, а он на нее – с восторгом любования, как смотрят на благоухающий цветок.

Возможно, рассказанная Ритой история была выдуманной и недостоверной, – подумалось мне. Но через некоторое время оба заместителя почувствовали некое давление, тошноту и головокружение.

– Я так часто чувствую себя в церкви, – не зная о сути происшедшего, сказала заместительница Тани.

Я поставила заместителя, представляющего церковь. Он некоторое время раскачивался, потом сделал шаг и встал между влюбленно смотрящими друг на друга молодыми людьми.

– Внутри меня появляется досада, и вместо теплых чувств возникает похоть, вожделение, и это сильнее меня, – сказал заместитель отца.

– Молчать! – неожиданно заорал заместитель церкви.

От этого крика у заместительницы Тани подкосились ноги, она упала на колени. Заместитель священника бросился к ней, чтобы поднять. Но вместо этого толкнул ее, и она упала.

– Я теряю человеческий облик, во мне просыпается злость и желание сделать какую-нибудь гадость. Именно потому, что отсюда идут запреты, – он указал рукой на фигуру церкви.

Заместитель церкви, самодовольно потирая руки, захохотал. Таня от стыда за свои чувства к священнику при виде фигуры церкви готова была провалиться сквозь землю.

Я задумалась. Расстановка грозила стать бесконечной, как решение уравнения со многими неизвестными. Я встала в центр поля среди заместителей и почувствовала, что мое тело ломит и клонит к земле. С трудом передвигая ноги, я вышла за пределы круга и выбрала заместителя на роль Бога.

При виде фигуры Бога, заместитель церкви вытянулся по стойке смирно, как солдат на плацу. Священник спрятался за спину заместителя церкви. Таня распласталась на полу перед фигурой Бога.

– Я чувствую себя очень виноватой, очень низко павшей, так что нет мне прощения.

Заместитель Бога, окинув всех добрым взглядом, строго посмотрел на фигуру церкви:

– Без Бога ты – всего лишь свод церковных законов, устоев и морали. Все это вселяет в людей страх, который убивает божественную любовь.

Заместитель церкви согласно опустил голову и как будто сдулся, потеряв чувство собственной важности. Священник вышел из-за спины фигуры церкви и сказал ей в сердцах:

– Ты так давила на меня, на пружины моей совести, что потом я уже не мог с собой совладать!

Он посмотрел на Таню.

– Мне так жаль. Я погубил тебя и себя. Прости меня!

– Бог простит, – тихо сказала заместительница Татьяны и с мольбой посмотрела в глаза Бога.

– Бог за любовь не наказывает, – сказал, выверяя каждое слово, заместитель Бога, и возложил руки на головы Тани и священника, которые стояли перед ним на коленях, – все есть только ваш выбор в получении жизненного опыта.

Когда он снял руки с их голов, тяжесть их душ была смыта незримым водопадом чистой энергии. Молодые люди поднялись с колен и спокойно, с уверенностью посмотрели друг на друга. Я ввела в расстановку Риту. Она словно сразу вошла в очищенное светом пространство. Я попросила ее сказать отцу и матери:

– Я благодарю вас за жизнь. Я принимаю ее полностью и ту цену, которую мы с вами заплатили за нее. Я рада таким родителям, как вы. Мне незачем больше молчать и скрывать тайны. Благословите меня быть честной и открытой и передать это дальше дочери и внуку.

Она получила благословение, и все трое обнялись. Я ввела в расстановку бабушку Арину, чтобы расставить все точки над «i». Женщина было разрыдалась, глядя на дочь, но, увидев ее спокойное и счастливое лицо, облегченно вздохнула и прижала Таню к своему сердцу.

– Это твоя дочь, я вырастила ее. Мне жаль, что я скрывала от нее много лет, что не я, а ты – ее родная мать. – Так было лучше тогда для всех нас. Время тайн прошло.

– Позволь ей встать рядом со мной как моей дочери.

– Ты – моя мама, а ты – моя бабушка, которую я называла мамой. Спасибо, что родила меня. Спасибо, что поставила меня на ноги, – обратилась Рита поочередно к маме и к бабушке. Они обнялись.

Я поставила перед ними заместителя маленького Семена. Женщины благословили его на долгую, счастливую жизнь. Я дала заместителю мальчика стопку книг и попросила мысленно выдохнуть в них все причины своего молчания и семейных тайн и отдать тому, кому это принадлежит, со словами:

– Это принадлежит вам. Я нес это слишком долго в память о вас. Вы большие, я маленький, и для меня это непосильная ноша, а вы справитесь. Вы сильные, и это ваш выбор.

Сеня подошел и, с большой нежностью глядя на прабабушку Таню, положил стопку книг у ее ног. Она подняла ее. К ней подошли священник и Арина и взяли из ее рук по несколько книг. И Рита тоже взяла одну.

– Да, это принадлежит нам, – сказал каждый из них заместителю мальчика, – теперь ты свободен от наших обетов и тайн. Живи, говори и радуйся.

На этой счастливой ноте мы закончили расстановку.

Сегодня Сене шесть лет. Пора, когда его учили говорить, прошла. Теперь его чаще просят помолчать. Мальчик готовится к школе, учит английский и иврит, занимается карате, играет, балуется и радуется жизни, как любой ребенок его возраста.